— Все женщины коварны и вероломны! — заявил он мне, едва я появилась в комнате. — Конечно, как верный друг может конкурировать с красавцем арсом? Меня можно бросать, морить голодом, игнорировать…

И мне стало стыдно. Я ведь действительно виновата перед ним. Вчера так огорчилась, узнав о любовнице мужа, что удрала, даже не подумав о том, как Лош доберется домой.

— Возьми моей магии, — предложила я. Прощение не стала просить, потому что знала — это чревато. Почуяв слабину, птиц будет пользоваться этим бесконечно.

— Магии? — взвился попугай. — Да тут трех порций ветчины будет мало!

Кажется кто-то собрался торговаться, у меня же был иной взгляд на проблему. Я подошла к стулу, присела и внимательно посмотрела на птицу. Лош нахохлился, но занервничал. Это стало заметно по вздрагивающему тельцу.

Еще с минуту я выдерживала паузу.

— И не смей на меня так смотреть! — не выдержал «верный друг».

Зря он так, честное слово.

— Мне уже можно говорить, или ты еще не во всем меня обвинил? — спокойно поинтересовалась я. И да, я по-прежнему на него смотрела. Внимательно и даже с долей укора во взгляде, отчего аррел ерзал, подергивал хвостом и переступал с лапки на лапку.

Чует свою вину, но выбрал стратегию нападения. Не самый худший вариант.

— Говори. Посмотрим, как ты оправдаешься в своем эгоизме и нечуткости!

Наглец пернатый! И где только слов таких земных нахватался?!

— Друг, говоришь? — медленно, очень медленно и тихо спросила я и… Птиц сжался, а потом и вовсе повесил клюв. Что и требовалось доказать! Переживает. — Мы связаны, мы зависимы друг от друга. Тебе для жизни необходима моя магия, мне необходимо ею делиться. Кроме того, мне интересны твои воспоминания, знания и советы, потому что это история моей семьи. Однако, чтобы стать друзьями, одного симбиоза мало. Нужно доверять друг другу, делиться, информацией.

— А я что сделал? Поделился, Настасья! Кто бы тебе еще глаза раскрыл, что арс нам изменяет? Кто? — захлопал крыльями пернатый.

— И чего ты добился? Мне стало больно, понимаешь? Просто больно от того, что меня предали. А все оказалось не так! — выпалила я, глядя на наглый клюв. Да, была бы у птица такая анатомическая способность, он бы сейчас сложил бы руки на груди, но… Красноречивые жесты ему ограничила природа, зато дала способность эмоционально сипеть, кашлять и даже молчать.

— Подумаешь, больно ей… Не умерла же! Зато наверняка с герцогом своим отношения выяснила! А то ходила замороженная, как рыба во льду! Ничем тебя расшевелить не мог. Представляю, как у вас в гнездышке было жарко сегодня ночью…

Лош закатил глаза, мы с мурашками смутились и покраснели. Прохиндей! Однако, спускать ему эксперименты над собой я не собиралась.

— Итак, магия, или я ухожу на урок? — никаких уступок. Пусть знает.

— Ага! Значит, было! Было! — ликовал попугай. — Если тебя это успокоит и подбодрит, то у меня еще есть многое, что тебе рассказать…

— Захлопни свой клюв! — разозлилась я, только абонент был вне доступа сети.

— Правду в мешке не утаишь! Она найдет лазейку! Просочится в самую крошечную щель! В правде сила!

За что мне такое наказание? Всем птицы как птицы достаются, а мне имперсонатор, наглец и в придачу революционер. Я закатила глаза, глубоко и тяжко вздохнула и направилась к двери. Время, как известно, на месте не стоит, а опаздывать совсем не хотелось. Кроме того, я знала, что Ди будет меня ждать. Но «Остапа понесло»…

— Так вот, эта чернявенькая дамочка, которая наша любовница, оказалась настырной особой… — Лош летел за мной и настырно вещал, хотя я усиленно делала вид, что не слушаю его. — Едва королева вознесла дары, девица под благовидным предлогом покинула Ее Величество… Настасья, да слушаешь ли ты меня?

— Нет.

— Ну, и первородные с тобой. Я потом еще раз повторю для закрепления материала. И она пробралась в кабинет ректора. Ждала пока секретарь уйдет, а потом прошмыгнула…

— Не хочу ничего знать… — упрямо повторяла я.

— Да ты только послушай, там хорошо все закончилось! Он ее выгнал, причем даже не сам!

Я остановилась. Меня супруг заверил, что с бывшей любовницей не виделся, потому что ездил за афесами для жены, то есть для меня.

— Продолжай, — тихо произнесла я, а сердце забилось так сильно, словно птичка, попавшая в силки. Услышать продолжение было одновременно и необходимо, и боязно.

— В кабинет она попала, несмотря на то, что на нем стояло защитное заклинание. Но магия словно ждала ее. И когда наша чернявенькая оказалась внутри, перед ней выросла фигура герцога…

— Герцога… — зачем-то повторила я. Наверное, мне необходимо было повторить, чтобы поверить.

— Да, герцога… — продолжил птиц. Он залетел вперед и заглянул в лицо. — Эй, Настасья, ты чего это бледнеть задумала? Говорю же, герцога, но не герцога! Фигура была соткана из его магии. И вот она заговорила голосом Агиара. Уходи, говорит, я тебе уже все сказал, говорит, между нами все давно угасло и остыло, говорит, я давно тебе все возместил деньгами и подарками, говорит.

— Кончено? — снова повторила значимое для меня слово.

— Конечно, кончено. А ты о чем там опять подумала? Ну сама посуди, кто ему эта девка, и кто мы? Ясное же дело, кого он выберет, — продолжал Лошариус.

Лично мне ясно не было. Арсушка была красивой, но мужу хотелось верить, да и аррел, хоть и рассказывал в своей излюбленной манере, растягивая повествование и замалчивая факты, все же сказал, что ректор отсутствовал, но оставил магического фантома, чтобы передать свое последнее слово. Сердце по-прежнему билось быстро, но теперь не в тисках, а свободно. Оно танцевало от радости.

— Ладно, вижу тебе полегчало. Полечу, еще чего-нибудь разведаю. С тебя ветчина. И это… Без меня в замок не ходить! Я, знаешь ли, существо редкое, домашнее.

По удаляющемуся шелесту крыльев я поняла, что осталась в гордом одиночестве. А внизу лестницы, мне приветливо улыбалась Диана.

Прошло несколько дней. Ничего существенного не произошло. Я училась, привыкала к семейной жизни, которая все больше и больше мне нравилась, читала дневник Фрея и кормила Лоша ветчиной. От магии он почему-то упорно отказывался. Видимо, переел.

Можно было сказать, что у меня появились первые друзья. Конечно же, я имела в виду Диану и Себа, а вот с Миком отношения как-то не ладились. Мне все время казалось, что парень что-то скрывает и злится на весь мир. Хотя открыто он этого не показывал.

Занятия у Гмыры тоже не доставляли удовольствие. Очевидно, мы испытывали взаимную антипатию. И, несмотря на то, что больше я не высовывалась, она время от времени использовала меня, как грушу для битья, оттачивая свои остроты. Но когда дома все хорошо, такие мелочи не могут испортить настроения. Тем более, были уроки и поинтереснее. Например, травоведение, которое вела человечка. Да-да, человеческая женщина, госпожа Ленгэл.

Она совершенно очаровательно улыбалась, и на первом занятии попросила нас называть ее по имени — госпожа Тита. Женщина признавала, что преподает новую дисциплину, где еще слишком много неизведанного и неизвестного, потому что в лечении без магии никогда не было нужды. И, тем не менее, ее настойки, мази, примочки облегчали страдания там, где маги-целители ничем не могли помочь.

Еще одним моим любимчиком стал профессор прикладной магии Авар Кмет. Вот уж кого мало волновало, кто перед ним: арс или человек. Будучи арсом, он так увлекался своим предметом, что обращал внимание лишь на заинтересованность собеседника, на его желание научиться, освоить приемы и азы магии. Все остальное представлялось вторичным и значения не имело.

Как-то сразу после общей теории магии, получив порцию незаслуженных упреков, я в сердцах сказала Диане:

— Интересно, она совсем одинокая, или есть несчастные, которым выпало быть родственниками такого чудовища!

Герт усмехнулась и попыталась расширить мой кругозор на генеалогию невыносимого преподавателя: