– Не дайте этому маленькому красавчику упасть на пол! – воскликнул чей-то пронзительный голос.

Затем Норби принялся раскачиваться, выпуская и втягивая свои телескопические ноги, и, наконец, фальшиво пропел несколько нот мелодии, которую наигрывал Фарго.

Норби тоже имел огромный успех.

– Мне хотелось бы поговорить с этими двумя американцами наедине, – произнес Франклин, поднявшись и поклонившись королеве. – Ваше Величество, вы позволите нам прогуляться в вашей картинной галлерее?

– Разумеется, cher papa, – согласилась Мария-Антуанетта. – Не забудьте вернуться к ужину.

– Мистер Франклин, не могли бы мы сначала поужинать? – взмолился Джефф.

– Мой младший брат еще растет, – объяснил Фарго.

– Хм-мм, – протянул Франклин. – Если он вырастет еще больше, нам придется пригласить его на пост главнокомандующего, ибо его уже сейчас видно за километр. Но хорошо, сначала еда, а перед едой – умывание, раз уж на то пошло. Мистер Уэллс, вы проследите, чтобы ваш брат Джефферсон (интересно, почему не Франклин?) получил все необходимое?

Франклин опустился в парчовое кресло в центре длинной галереи – пустой, за исключением лиц на множестве картин, одного робота, спрятавшегося в своем бочонке, кадета Космической Академии и тайного агента Космического Командования.

– Ну что ж, молодой человек, – произнес Франклин. – Вы выглядите чистым и, судя по моим личным наблюдениям, вполне насытившимся. Но почему вы не согласились сменить верхнюю одежду?

– Боюсь, я не могу этого объяснить, сэр, – сказал Джефф. Он знал, что должен появиться в своем родном времени в той же самой одежде, в которой исчез оттуда.

– А теперь позвольте мне сказать, что я согласен со своим внуком, – продолжал Франклин. – Ваши слова действительно кажутся мне странными, как и вы сами. Вы крайне необычные люди. В вашей американской речи присутствует особенный акцент, неизвестный мне. Вы поете песни, которых я никогда не слышал и в которых есть слова, наводящие на странные мысли. Ваш автомат может двигаться без заводного ключа, и он такой маленький, что в нем не поместится даже лилипут. Я также слышал о невидимом воздушном шаре, с помощью которого этот Норби помог заключенному из Бастилии спастись от казни.

Глаза Франклина сузились. Он внимательно наблюдал за Фарго и Джеффом. Те переглянулись, но промолчали.

– Я тоже ученый, в своем роде, – продолжал старик, – и твердо верю в способность американцев делать наилучшее из того, что у них есть. Но я не могу поверить, что такой автомат, как Норби, мог быть сделан в моей стране. Я знаю, что сбежавший узник Бастилии принадлежит к семье Ослэров, знаменитой своими автоматами и механическими игрушками. Это один из них?

– Мне очень жаль, но я не могу Вам сказать, – ответил Джефф.

– Самым логичным объяснением было бы то, что этот автомат – последний, сделанный Ослэрами. Все остальные объяснения, к сожалению, наводят на мысли о волшебстве, а для меня это неприемлемо. Тем не менее, я считаю, что вещи, которые в наше время кажутся необъяснимыми, в конечном счете получат научное объяснение.

– Я тоже так считаю, – серьезно сказал Джефф.

Короткие февральские сумерки перешли в ночь, и лишь несколько свечей освещали длинную галерею. Бенджамин Франклин посмотрел на Джеффа.

– Вы разрешите мне изучить этот автомат?

– Нет, сэр. Извините, сэр, но у него… очень тонкий внутренний механизм, и кроме того, нам скоро нужно уезжать отсюда.

– Я надеялся, что вы вернетесь в Пасси вместе со мной, – промолвил Франклин. – Вы могли бы устроиться там в тепле и уюте. Возможно, следующим летом мы даже вернемся вместе в Америку.

– Спасибо за великодушное предложение, мистер Франклин, но Джефф прав, – сказал Фарго. – Нам нужно идти.

– Вместе с вашим автоматом, – уточнил Франклин.

– Да, сэр.

– …который снова подглядывает за мной.

«Норби, убери свою башку!»

– Пошли, Джефф, – сказал Фарго. – Давай просто распахнем дверь и растворимся в ночи. Я ненавижу сцены прощания, особенно с прекрасными королевами.

Джефф посмотрел сверху вниз на Франклина, продолжавшего мирно сидеть в кресле.

– Простите, сэр, но мы вынуждены покинуть Вас. Вы передадите королеве наши извинения за то, что мы не смогли попрощаться с ней?

– Она обидится, – сказал Франклин. – Как вам известно, королевы очень легко обижаются. Однако перед вашим уходом я хочу кое-что сказать. Обладая научным складом ума, я часто задавал себе вопрос: станут ли в будущем возможными путешествия к другим мирам? Наверное, эта мысль кажется вам смешной…

– Отнюдь нет, сэр, – невозмутимо произнес Фарго.

Немного подавшись вперед, Франклин вынул очки и водрузил их на нос.

– Это бифокальные линзы. Я сам изобрел их, чтобы не приходилось вечно менять очки для чтения и для дали. Подойди-ка сюда, юноша!

Джефф подошел ближе. Франклин внимательно осмотрел его камзол.

– Мой дорогой Джефферсон, – наконец сказал он. – Как получилось, что тебя назвали в честь Тома, который был всего лишь молодым виргинским фермером, когда ты родился? Я-то уже был знаменит… но неважно, неважно.

Он продолжал внимательно рассматривать одежду Джеффа в тусклом свете свечей.

– Этот камзол похож на французскую одежду, но есть незначительные отличия, которые наводят на размышления. Например, необычно прямые стежки. В сущности, они безупречны. Человек просто не может так шить. Может быть, это тоже сработано автоматами, как вы полагаете?

– Ну…

– Ваши туфли похожи на кожаные, но я не узнаю материал. Ваши пуговицы, одну из которых я получил вместе с письмом, напоминают позолоченное дерево, но на самом деле они сделаны из другого, неизвестного мне вещества. Они не американские, но и не сделаны любым известным мне народом. А теперь, когда я увидел ваш автомат… – он дружелюбно улыбнулся братьям. – Все это подталкивает к далеко идущим выводам. Вы оба мне нравитесь, и я желаю вам добра. Полагаю, вы можете заглянуть в свое сердце и честно сказать старику, умеющему хранить секреты, откуда вы родом?

– Мы американцы, – упрямо повторил Фарго. – Это правда.

– Даже если вы родились в Америке, то, должно быть, много путешествовали. Я мог бы поверить, что китайцы делают странные пуговицы из странных материалов… и еще более странные автоматы. Вы, случайно, не бывали в Китае?

Фарго и Джефф промолчали.

– Знаете, – деловым тоном продолжал Франклин. – Мне уже почти восемьдесят, и конец близок. Я помогал становлению новой нации. Я оказал влияние на французский двор, но боюсь, это не пойдет ему на пользу. У Франции плохое финансовое состояние, народ здесь волнуется. Дофин постоянно болеет. Может быть, новый ребенок королевы будет мальчиком – не так ли, Джефф? Ага, ты чуть не ответил! Полагаю, ты знаешь.

– Пожалуйста, сэр, нам нужно идти!

– Вы человеческие существа? Вы родились на Земле? Вольтер писал о странных существах с других планет, навещавших Землю. Художественный вымысел, и все же…

– Разумеется, мы с Земли, – с готовностью подтвердил Джефф.

– Тогда я рискну предположить, что вы из будущего. Это объясняет, почему тебя назвали в честь Тома Джефферсона. Я не сомневаюсь, что впоследствии он станет весьма знаменит.

Фарго и Джефф потрясенно молчали, но голова Норби неожиданно высунулась из бочонка.

– Да, мистер Франклин, мы из будущего, – сказал робот. – Но пожалуйста, никому об этом не рассказывайте, иначе история запутается еще больше.

– Значит, она уже запуталась, мистер Автомат?

– Меня зовут Норби. Да, сэр, Вы правы, и в результате мы не можем попасть домой. Мы застряли в истории – либо здесь, в прошлом, либо еще раньше, либо в далеком будущем – причем даже не в нашем будущем. И мы никак не можем это исправить.

– Хм-мм, – Франклин задумчиво потер свою лысину. – Надеюсь, ваше признание не стало причиной этого беспорядка?