– Благодарю Вас, мэм, – он встал и поклонился ей. – К сожалению, нам пора вернуться в наш родной мир.

– Так скоро? – теперь Евтерпа поднялась на ноги так, словно ею двигала какая-то гипнотическая сила. – Мы будем рады видеть вас у себя в любое время. И благодарю вас за музыку. Я думаю, музыка является не только убежищем от тревог или способом выражения чувств, но символическим способом описания реальности – чего-то такого, что никто из нас не может постичь до конца.

– Великолепно, – прошептал Йоно.

– Каждый из нас вносит свой вклад в понимание с помощью красоты, которую мы создаем, – тихо добавил Рембрандт.

– Да, – отозвался Йоно. Он взял верхнюю правую руку Евтерпы и поднес ее к губам.

– Пора идти! – напомнил Норби.

– Так скоро? – отозвался Йоно, эхом повторяя слова Евтерпы.

Она посмотрела на него.

– Наверное, каждая жизнь – это часть музыки реальности, которую мы все разделяем. И мы с вами…

– Мы с вами… – повторил Йоно.

– Уходим немедленно! – завопил Норби. – Джефф, твой уикэнд уже почти закончился, и если мы опоздаем в Космическую Академию, у тебя будут неприятности.

– До свидания, Евтерпа, – произнес Йоно. – Встретимся как-нибудь в другой раз.

Норби прикоснулся к руке Джеффа.

«Давай вытащим его отсюда, Джефф, пока Космическое Командование снова не осталось без своего главного адмирала».

Джефф и Норби отконвоировали Йоно обратно на «Гордость Марса». Войдя в рубку, адмирал опустился в кресло и тяжело вздохнул.

– Знаешь, Джефф, наверное, нам не следовало рассказывать Евтерпе о том, как ее другое «я» хотело сохранить девочку у себя. Мы неравнодушны друг к другу, и насколько мне известно, Другие умеют перестраивать ДНК таким образом, чтобы у двух совершенно разных видов появилась возможность…

– Адмирал! – Голова Норби до упора выползла из корпуса, глаза широко распахнулись. – Что у Вас на уме, сэр!

– Харрумпф! Ничего… совсем ничего. Чисто интеллектуальные спекуляции. Норби, летим ко мне домой, на Марс.

– Но я должен вернуться на дежурство в Академию, – запротестовал Джефф.

– Мы проведем на Марсе лишь несколько минут, кадет. Я должен вернуть сестре семейную реликвию и объяснить, что, э-ээ… в результате анализов выяснилась иная причина ее возникновения.

– Может быть, сначала стоит убедиться, что реликвия у Вас, адмирал? – поинтересовался Джефф, указав на сейф.

– Великие звезды! – воскликнул Йоно. – А что, если история снова изменилась, и ее там нет? Я почти боюсь открывать сейф. Ты уверен, что видел реликвию в руках у предводительницы племени, когда покидал прошлое?

– Да, сэр. Она пыталась вручить бивень мне, но я отказался. Дело в том, что на основании бивня не было вырезанного рисунка, как на Вашей реликвии.

– Норби, открой сейф, – Йоно нервно сцепил руки. – Мне нужно успокоить нервную систему. Рембрандт прав: путешествия во времени – опасная вещь.

– Вот она! – радостно объявил Норби, распахнув сейф.

Йоно поворачивал бивень то так, то эдак.

– Проклятая штука выглядит точно так же, как в тот момент, когда я положил ее в сейф! Как ты думаешь, Джефф?

Осмотрев реликвию, Джефф кивнул.

– Совершенно так же, сэр.

Норби металлически хихикнул.

– Люди вообще не отличаются особой сообразительностью. Реликвия выглядит точно так же, потому что мы стали частью древней истории. Вернее, я стал ее частью.

– О чем ты болтаешь? – взревел Йоно.

– Во-первых, я вошел в историю, когда кончик бивня мамонта обломился от удара по моему корпусу.

– Но Норби, это было лишь в той истории, которую мы создали своим путешествием в прошлое, – возразил Джефф. – В реальной истории воины племени могли убить того мамонта, или найти его скелет и взять бивень.

– Мамонт был жив, когда мы исчезли, – Йоно озадаченно нахмурился. – Однако сейчас бивень выглядит точно так же, как у меня дома.

– Говорю вам: я вошел в историю! – гордо заявил Норби. – Я являюсь неотъемлемой частью этой реликвии!

– Чушь, – отрезал Йоно. – В реальной истории обломок бивня передавался от поколения к поколению, пока не перешел к русскому космонавту, двоюродному прапрадеду Вины Грачевой.

– Взгляните еще раз на основание бивня, – попросил Норби.

Джефф изучил рисунок. Силуэт в форме полумесяца и таинственная точка-звездочка были такими же, как раньше. Внезапно он ахнул и повернул бивень, не отрывая взгляда от полумесяца. Когда выпуклая часть бивня была повернута кверху, точка располагалась прямо над дугой полумесяца.

– Ты прав, Норби, – Джефф неожиданно рассмеялся. – Неплохой временной парадокс, верно?

– Кадет, прошу вас объясниться! – произнес Йоно глубочайшим басом, напоминавшим раскаты грома.

– Все очень просто, адмирал, – жизнерадостно сказал Норби. – После того, как мы с Джеффом вернули маленькую девочку в ее родное племя, та женщина была так потрясена моим появлением с неба, что вырезала мою шляпу на основании вашей реликвии.

– Невозможно, – пробормотал адмирал, прищурившись на резьбу.

– Очень похоже на то, – заметил Джефф.

– Что ж, придется поверить на слово, – Йоно убрал реликвию в карман своего кителя. – Мне даже думать не хочется о временных парадоксах, имевших к этому отношение. Только прошу вас: не рассказывайте моей сестре! Если ей хочется думать, что это звездочка и полумесяц, пусть думает. Остается лишь доказать ей, что Вина права и реликвия фактически принадлежит семье Грачевых.

– Удачи Вам, адмирал, – сказал Джефф.

– Мне она понадобится, – хмуро отозвался Йоно.

– Проклятого дворецкого так и не починили, – недовольно проворчал Йоно, распахнув парадную дверь своего дома.

– Еси бы мы остались здесь вместо того, чтобы болтаться во времени и пространстве, я бы мог починить вашего робота, – заметил Норби.

– Уикэнд был очень увлекательным, – возразил Джефф.

– Норби прав: лучше бы мы остались здесь, – Йоно прошел в холл и прикоснулся к деревянной статуэтке из Древней Африки, стоявшей на полочке вместе с другими раритетами.

– Вы бы никогда не встретились с Евтерпой, – напомнил Джефф.

– И не увидел бы, как сияло ее лицо, когда она слушала музыку моих предков, – подхватил адмирал. – У меня было множество предков, Джефф, и я люблю их всех.

– Я очень рад, адмирал.

Йоно оттеснил Джеффа назад и первым вошел в гостиную. Два женских лица удивленно повернулись к нему.

– В чем дело, Борис? – Иви поставил на столик свою чайную чашку. – Почему ты вернулся?

– Наверное, он все-таки решил поговорить со мной, – проворковала Вина и похлопала по кушетке, приглашая Йоно сесть рядом с ней. – Разве не так, Боренька?

– Вина, ты просидела здесь весь уикэнд?

– О чем ты говоришь, Борис? – спросила Иви. – Ты не ответил на мой вопрос. Почему ты решил вернуться?

– Э-ээ, я хотел отдать нашу реликвию. Нам пора возвращаться в Космическое Командование: меня ждет работа, а Джефф должен передать дежурство.

– Ты так и не научился мыслить рационально, Борис. Сначала ты говоришь, что отправляешься снимать фильм вместе с кадетом и роботом, а теперь вдруг решил поработать. Разве ты не можешь устроить себе нормальный отдых?

– Отдых закончился, Иви.

Норби потянул Йоно за рукав.

– Адмирал, сэр…

– Не сейчас, Норби!

– Но сэр, кажется, я немного ошибся…

– Норби… Иви, скажи мне, какой сегодня день?

– Борис, ты совсем лишился рассудка?

Вина потянула Йоно за другой рукав и заставила его сесть рядом с собой. Адмирал выглядел совершенно сбитым с толку.

– Дорогой Боря, вы с Джеффом и Норби вышли из этой комнаты лишь час назад, – сообщила она.

– Я пытался сказать вам, сэр, – жалобно пискнул Норби. – Небольшая погрешность во вре…

«Заткнись, Норби!» – телепатически прикрикнул Джефф и продолжал вслух:

– Нам пришлось вернуться, потому что адмирал захотел увидеть документы, которые принесла с собой госпожа премьер-министр – те самые, что касаются семейной реликвии. Верно, адмирал?