– Значит, это будущее?

– Далекое будущее. Настолько далекое, что твое солнце уже превратилось в красный гигант. Такие сведения мы можем передать, так как это предсказывалось еще в твоем собственном прошлом. Более того, люди знали, что перемены будут происходить очень медленно, поэтому у них было достаточно времени, чтобы переселиться в другие места.

– Но почему вы пользуетесь только Главным Компьютером? Я не вижу ни роботов, ни машин…

– Роботы существуют; не здесь, но на большинстве планет. Мы не пользуемся Главным Компьютером, кроме тех случаев, когда нам нужна информация – скорее, он использует нас. Мы специализируемся в особом методе мышления, который ты мог бы назвать интуицией и озарением. Любой биологический разум способен на это, но мы, Другие, уже миллионы лет совершенствуем это искусство. Мы – старейшая из разумных рас во Вселенной.

– Вы можете освободить моего робота от этого ужасного устройства?

– Мы не знаем.

– Но вы же самые мудрые!

– Мы этого не говорили, молодой землянин. Мы стараемся быть мудрыми, но не более того. Есть много форм мудрости, и к ним ведет много путей, включая и человеческие эмоции.

– Как мои эмоции могут помочь мне обрести мудрость? – с вызовом спросил Джефф.

– Ты любишь своего робота, не так ли?

– Да.

– Твоя любовь укрепила тебя, помогая установить контакт с роботом. Без любви ты не смог бы этого сделать.

– Я должен попробовать еще раз?

– Да. Мы поможем тебе. Устройство было одной из давних ошибок нашей цивилизации, и сейчас мы попытаемся избавить вселенную от него. Встань, Джефферсон Уэллс. Мы вступим в контакт с тобой, пока ты будешь держать Норби.

Джефф выпрямился, стоя на металлическом изображении кометы и держа Норби на руках. Он закрыл глаза и почувствовал, как на его грудь и спину ложатся ладони Других. Он сосчитал двенадцать ладоней. Другие стояли очень близко, но Джефф не осмеливался открыть глаза, опасаясь, что их вид отвлечет его от мыслей о Норби.

Норби! Неожиданно Джефф понял, что Норби поможет ему – так же, как помог ему отправиться это отдаленное будущее.

«Время, – подумал Джефф. – Все возвращается на круги своя. Сила больше не нужна. Откажись от нее, отпусти ее… Отпусти…»

На пол ливнем посыпались какие-то мелкие частицы, но то был не дождь. Давление на грудь Джеффа прекратилось. Он открыл глаза и увидел Других, отступивших от него и смотревших ему под ноги. Он опустил глаза.

Кусочки металла рассыпались по всему полу, но, повинуясь повелительным жестам Других, они начали двигаться, собираясь в шар перед Джеффом. Старший среди Других выступил вперед, поднял шар нижними руками и улыбнулся.

– Этот металл весьма полезен. Он происходит из вселенной, которая существовала до этой, и еще пригодится нам.

– Только не ошибитесь еще раз! – выкрикнул Норби, гневно моргая всеми четырьмя глазами. – Не делайте из него опасных устройств. Используйте его с умом, дуралеи!

– Не обижайтесь на него, – попросил Джефф. – На самом деле он благодарен вам за свое спасение.

– Мы всего лишь помогли тебе, – сказал Другой. – Ты сам это сделал, Джефферсон Уэллс. И сердитое замечание робота совершенно справедливо: мы должны использовать этот металл с умом. Когда-нибудь нашей вселенной придет конец, и тогда нам придется искать другую. Металл поможет нам в этом. Спасибо, что пополнил наш небольшой запас.

Другой поклонился Джеффу.

– А теперь тебе нужно вернуться в свое родное время.

– С короткой остановкой на планете I-13, чтобы забрать Фарго и Олбани, – уточнил Джефф. – Прощайте, Другие! Я был рад…

Но тут Норби издал звук, напоминавший зубовный скрежет, и устремился назад через пространство и время.

Олбани, Фарго и Джефф стояли рядом, одетые в музейные костюмы. Джефф держал Норби под мышкой.

Олбани носила на груди модель ожерелья королевы. Разумеется, она была сделана из другого металла, но Ментор Диккенс утверждал, что специалисты с Земли не заметят разницы. Норби выпустил свой сенсорный провод и вставил его в разъем, подключившись к Главному Компьютеру.

– Норби, тебе следовало бы проявить больше благодарности по отношению к Джеффу, – сказал Фарго, поддергивая свои панталоны. – Он продолжал искать выход, когда мы с Олбани уже простились с надеждой. Он не бросил тебя, потому что он любит тебя.

– Он не слишком торопился, – проворчал Норби. – Но я тоже люблю его, несмотря на многочисленные недостатки.

– Понятно, – сухо отозвался Фарго. Но Джефф улыбнулся: Норби снова стал самим собой.

– Норби, ты уверен, что сможешь доставить нас на сцену в музее Метрополитен сразу же после нашего исчезновения? – спросила Олбани.

– Не сразу же, а через пару секунд. Я не могу вернуться в то время, где я уже был. Видишь ли, тогда мне понадобилось две секунды, чтобы разобраться в происходящем и отправиться на поиски. Но я сомневаюсь, что зрители что-то заметят. В крайнем случае им покажется, будто у них был обман зрения.

– Ты никогда еще не был столь точен, Норби, – заметил Фарго.

– Это мой новый талант, – с гордостью отозвался Норби. – Контакт с другим устройством улучшил мою способность перемещаться во времени. Его сила перетекла ко мне. Разумеется, это было порочное и опасное перемещение, но зло и опасность не проникли в меня, поскольку я невероятно добродетелен.

– И скромен, – добавил Фарго.

– Это поможет тебе в перемещениях в обычном пространстве? – спросила Олбани.

Норби немного подумал.

– Нет, только во времени. Я могу перемещать всех вас в обычном пространстве, но в моем защитном поле есть место только для одного человека. Остальные не смогут дышать, пока не попадут в подходящую атмосферу.

– Но нам нужно переместиться одновременно в пространстве и во времени, не так ли? Будет ли это безопасно?

– Да, – ответил Джефф. – Главный Компьютер собирается усилить и расширить защитное поле Норби. Мы должны появиться одновременно, чтобы наше отсутствие на сцене осталось незамеченным.

– Тогда в путь, – сказал Фарго. – На Земле у меня много друзей, с которыми мне хотелось бы встретиться, хотя я буду тосковать по этому прекрасному миру.

– Прощайте, – печально промолвил Марсель Ослэр. – Друзья мои, после встречи с вами вся моя жизнь кажется сказкой. Я счастлив здесь, но ни на минуту не забуду о вас. И я сделаю себе маленького робота – такого же, как Норби.

– Не такого! – возразил Норби. – Другого такого нет и быть не может.

– Я тоже хочу попрощаться с вами, – сказал Ментор Диккенс. – Мы с Марселем изучаем французскую революцию, включая роман Чарльза Диккенса, в честь которого я назван. Я рад, что не стал тем Ментором, которого вы видели в ложном будущем. Мне нравится жить и работать вместе с биологическими существами.

– До свидания!

– До свидания!

Возвращение на музейную сцену прошло гладко, если не считать, что все оказались на полу. Джефф, Фарго и Олбани держались за руки, а под мышкой у Джеффа блестел металлический бочонок.

Зрители расхохотались.

«Играем комедию!» – телепатически обратился Фарго к своим спутникам.

На его красивом лице играла дерзкая, беззаботная улыбка, совершенно не свойственная Людовику XVI. Олбани тоже улыбнулась и прижала ладонями вздувшийся подол своей пышной юбки, прежде чем зрители успели заметить, что она не носила панталон.

– Сир, – сказала она. – По-моему, это бриллиантовое ожерелье может вызвать беспорядки в нашем королевстве. Из-за него все переворачивается с ног на голову. Мне уже начинает казаться, что это нормальное состояние вещей, и что Жак может даже показать нам, как его автомат танцует вверх ногами.

«Джефф, я не хочу этого делать!» – взмолился Норби.

«Лучше делай, как тебе сказано. Нужно отвлечь аудиторию от того, что произошло на самом деле».

«Но мои руки выдвигаются сбоку от корпуса. Мне придется перепрыгивать с одной руки на другую, и я могу упасть…»