– Евтерпа! – воскликнул Джефф, слишком поздно сообразив, что этого делать не следовало.
Девочка захныкала и сползла на пол с колен Евтерпы. Ее темные глаза со страхом смотрели на юношу, висевшего в воздухе на руках у серебристого бочонка с половинкой головы и куполообразной шляпой.
– Кто вы такой и почему вы назвали меня этим странным именем? – спросила Евтерпа на языке Других.
– Я родственник этого ребенка, – ответил Джефф на том же языке. – Я пришел забрать девочку домой. Она нуждается в медицинской помощи.
Нижние руки Евтерпы обняли девочку, а одна из верхних рук погладила ее кудрявые каштановые волосы.
– Конфигурация твоего тела сходна с телом ребенка, но ты должен доказать, что являешься ее родственником. Она не узнает тебя. Я вылечила ее, и теперь она моя.
«Джефф, как ты собираешься забрать у нее девочку, прежде чем появится Рембрандт и остальные?»
«Заткнись, Норби. Дай мне подумать».
– Как ты попал на борт нашего корабля? – спросила Евтерпа. – Ты и твой робот имеете странный облик. Возможно, вы опасны…
– Уверяю вас, я не собираюсь причинять вред вашему кораблю и искренне благодарен вам за спасение девочки. Я ее отдаленный родственник, и я единственный, кто может попасть на ваш корабль, чтобы вернуть ее к своему народу.
– Мы определили, что девочка родилась в далеком прошлом, а значит, вы двое умеете путешествовать во времени. Путешествия во времени запрещены, поэтому вас следует допросить, – Евтерпа махнула в сторону стены. – Я уже вызвала сюда своего брата. Уверена, что трибунал примет справедливое решение, и вы лишитесь права вернуться в прошлое. Теперь девочка принадлежит мне!»
«Женщины есть женщины, Джефф. Они невероятно упрямы».
«Помолчи, Норби. Она замечательная, но я никак не могу придумать, как мне убедить ее».
«Она чем-то околдовывает тебя».
«Нет. Просто мне жаль ее».
«Тебе придется объяснить этим Другим, что они существуют в неправильном временном ответвлении, и что существует другой Рембрандт, который знает нас».
«Знает нас… знает! Ты молодчина, Норби!»
– Я знаю эту девочку, мэм, хотя сейчас она не узнает меня, – вслух сказал Джефф. – Я могу это доказать.
Он вспомнил двусложное слово, которое произносили члены племени, когда указывали на него. Мать ребенка при этом отрицательно качала головой…
Джефф произнес это слово так четко, как только мог, потом улыбнулся и поманил маленькую девочку к себе. Та с радостным криком вырвалась из рук Евтерпы и подбежала к Джеффу как раз в тот момент, когда в зал вошел Рембрандт. Джефф подхватил девочку, крепко прижал ее к себе и крикнул на земном языке:
– Отправляемся в палеолит, Норби!
Они нырнули в гиперпространство и вынырнули обратно с такой быстротой, что Джеффу показалось, будто его желудок остался в другом месте. На этот раз Норби проявил невероятную аккуратность: сцена была точно такой же, как в тот момент, когда они поднимались на корабль, а предводительница племени смотрела им вслед.
Впрочем, не совсем такой же. Пожилая женщина плакала, закрыв лицо руками. Обломок бивня валялся на земле рядом с ней, словно она выбросила его, убедившись в бесполезности своего волшебства.
Женщина подняла голову за секунду до того, как Норби опустил Джеффа и ребенка прямо перед ней. Джефф произнес двусложное слово и отпустил девочку, залившуюся радостным смехом. Она кинулась к предводительнице племени и прижалась к ней. Пожилая женщина обняла ее, улыбнулась и повторила то же самое двусложное слово.
– Так зовут девочку, верно? – спросил Норби.
– Да. Нам пора идти.
Норби снова подхватил Джеффа и поднялся в воздух, но предводительница окликнула их, удерживая девочку одной рукой.
– Я не знаю, что она говорит, – сказал Джефф. – Может быть, она благодарит нас?
– Нам пора, Джефф.
– Подожди. Она протягивает нам реликвию адмирала.
Женщина улыбнулась Джеффу и протянула ему кусочек мамонтовой кости. В ее голосе слышались умоляющие нотки.
– Она хочет, чтобы мы взяли реликвию, – сказал Норби. – Полагаю, это ее дар для нас, в благодарность за возвращение ребенка. Теперь она поняла, что ты – вовсе не заколдованная маленькая девочка, хотя у тебя такие кудрявые каштановые волосы.
– Я не могу принять этот дар.
– Почему же? Мы видели реликвию в нашей настоящей истории, и насколько я представляю, ее сейчас нет в сейфе на борту «Гордости». Бивень может понадобиться нам для того, чтобы вернуться в свое время.
– Нет, Норби. Наша работа еще не закончена. Видишь – она протягивает обломок тупым концом к нам, и там ничего не вырезано. Реликвии еще предстоит пройти через историю.
– Помаши ей на прощание, Джефф.
Серая мгла гиперпространства снова сомкнулась вокруг Джеффа, и ему захотелось плакать. Он думал о том, что никогда не забудет лица пожилой женщины, озаренного радостью и надеждой при виде потерявшегося ребенка. Он представлял себе, как предводительница отведет девочку к матери и как все племя будет петь этой ночью, вознося благодарность луне и звездам.
«Норби, мне будет не хватать этого древнего мира».
«Нашел о чем горевать! Я вот никак не могу вернуться в наше собственное время. Все эти прыжки взад-вперед расстраивают мои эмоциональные контуры».
«Сосредоточься, Норби! Мы должны найти корабль. Запас воздуха в твоем защитном поле ограничен, особенно в гиперпространстве».
«Присоединяйся, Джефф. Мне нужна твоя помощь».
Джефф почувствовал, как Норби плотнее прижал его к себе, и попытался направить свое сознание в будущее.
«Гордость Марса». Джефф старался представить рубку личной яхты адмирала, но ему мешала дергающая боль в ноге. Кровь пропитала все новые повязки и хлюпала в штанине.
Внезапно они ворвались в нормальное пространство-время. Джефф со стуком приземлился на полу рубки и застонал от боли.
– Эй, Джефф, как ты оказался здесь? – произнес знакомый рокочущий бас. – И почему?
– О, адмирал, я так рад видеть вас!
Йоно сидел в кресле за пультом управления. Он выглядел великолепно в своем парадном мундире, надетом после вылета из ледниковой эпохи.
– Я что-то пропустил? – спросил он.
Джефф подавил желание подбежать к адмиралу и обнять его. Кроме того, сейчас он даже не смог бы встать.
– Мы с Норби все исправили, сэр, но теперь мне нужно встретиться с Рембрандтом, чтобы он вылечил мою ногу.
– Но Рембрандт не узнает нас… и что ты имеешь в виду, когда говоришь, что вы «все исправили»? Когда вы успели это сделать?
– Мы восстановили прошлое, – ответил Норби, небрежно махнув рукой, словно речь шла о сущей безделице.
– Но когда… и где в это время был я?
Пожалуй, это самый трудный вопрос, подумал Джефф. Как объяснить гордому человеку, вроде Бориса Йоно, что в одном из возможных временных ответвлений во вселенной его попросту не существует – и лишь потому, что какая-то девчонка из палеолита оказалась разлучена со своим племенем?
– Все очень просто, – заявил Норби, прежде чем Джефф успел прикоснуться к нему и телепатически предупредить о необходимости соблюдать правила приличия. – Благодаря Вашей легкомысленной бабушке и ее роману с русским космонавтом, в Вашей семейной ДНК есть гены, восходящие к этому древнему племени. Пока мы не вернули пропавшую девочку в ее семью, Вы не могли существовать в будущем. Я имею в виду наше настоящее, то есть то самое время, к которому мы все принадлежим. А в ложном времени…
– …меня не существовало, – закончил Йоно, погладив свой массивный подбородок.
– Всего лишь несколько маленьких генов, адмирал, – Джефф помедлил. – Наверное, все Ваши остальные предки были такими же, как считает ваша сестра, но только до и после, э-ээ… хм-мм…
– Думаю, кадет, будет лучше, если я выслушаю всю вашу историю.
Джефф и Норби постарались объяснить, сделав особенный упор на сентиментальной сцене: предводительница племени обнимает вновь обретенную девочку – отдаленную предшественницу адмирала.
