Вдруг за спиной раздался рык. К счастью, не драконий.

Мы резко обернулись.

Маленький наглец расстроенно расхаживал вокруг останков снеговика — тот всё-таки обрушился. В итоге со злости пнул ногой нижний ком и бросил на нас такой взгляд, словно это мы виноваты в катастрофе.

Мда, у этих ящеров даже дети неуравновешенные. Интересно, как бы на подобную ситуацию отреагировал тот драконёнок, которого мы похвалили? Очень хотелось верить, что по-другому. Правда, от меня не ускользнуло, что он тоже смотрел на нас с лёгким оттенком превосходства. Типа, его снеговик лучше того, что мы слепили ночью.

В общем, самодовольные они тут все. Разница лишь в том, кто и как выплёскивает эмоции.

– Смотри, – шепнул Кирилл.

Я повернулась, чтобы узнать, что его там заинтересовало.

В стороне от остальных детей слепили снеговика мальчик и девочка, судя по внешнему сходству, брат с сестрой.

Мы подошли ближе и не смогли сдержать улыбок. Сзади к основанию снеговика были пристроены ещё несколько комьев — мал мала меньше.

Эти дети — наги! Потому и изобразили змеиный хвост(KS). И понятно теперь стало, почему они лепили поодаль от других. Куда уж им бок о бок с барскими отпрысками работать!

– Молодцы, оригинально, – сказал детям Кирилл, оглядывая их творение.

Маленькие наги скромно заулыбались.

– У вас самый симпатичный снеговик, – добавила я, нисколько не лукавя — из всего увиденного этот действительно был лучшим.

– Мы старались, – улыбнулась девочка.

Пообщавшись немного с детьми, продолжили обход «парка снежных скульптур». Но не успели пройти и шагов двадцати, как Кирилл стремительно развернулся. И я вслед за ним.

От представшей взору картины похолодело внутри — над снежным змеёнком навис трёхметровый дракон. И догадаться, кто это, было несложно. Появление ящера совпало с исчезновением мелкого засранца, который пытался дерзить Кириллу. Видимо, услышал, как мы хвалим снеговика нагов и решил «восстановить справедливость». Вот гадёныш!

Дракон раскрыл пасть, из неё вырвалась струя пламени. Секунда, и от снеговика осталась лишь жалкая лужа.

А чешуйчатый недоросль недолго думая обернулся человеком и замер с видом победителя.

Маленькие наги, успевшие вовремя отбежать, стояли в сторонке, в их глазах блестели слёзы. Они не посмели сказать барчуку ни слова.

Через несколько мгновений мы с Лисовским уже были на месте происшествия.

– Что, только разрушать и умеешь? – ледяным тоном поинтересовался у драконыша Кирилл.

Тот не нашёлся, что ответить. Кажется, он не ожидал, что ему, дракону, осмелится читать нотации мало того что человек, так ещё и блондин.

– Ах да, ещё умеешь обижать тех, кто заведомо слабее тебя, – продолжал Лисовский. Наги, кстати, были и явно младше обидчика. – И на этом список твоих способностей заканчивается. А между тем, желание самоутверждаться за чужой счёт — верный признак слабости.

– Не тебе меня судить, – буркнул мелкий паразит как-то уж очень по-взрослому.

– А я и не сужу, – Лисовский холодно улыбнулся. – Просто констатирую факты. Но, может быть, кто-то хочет возразить мне? – он повернулся к нескольким мальчишкам, подошедшим посмотреть, что здесь творится.

Дракончики молчали. Похоже, сказать им было нечего. Ну хорошо, хоть младшее поколение пока ещё понимает, что самоутверждаться за счёт тех, кто не может тебе ответить, — отвратительно.

Предательства соплеменников юный уничтожитель снеговиков никак не ожидал. Насупившись, он молча долбил носком сапога притоптанный снег перед собой.

– Кстати, – вновь обратился к нему Лисовский, – почему ты решил сравнять с землей именно этого снеговика?

– Его сделали наги, – бросил малолетний нахал.

– Любопытно, а чем это ты лучше нагов?

– Я дракон, – последовал исчерпывающий ответ.

– Дракон — это звучит гордо, – преисполненным сарказма голосом переиначил известную фразу Кирилл.

Мелкий ящер, в общем и целом был согласен с этим заявлением, но тон Лисовского ему совсем не понравился. Он развернулся и сердито зашагал к руинам своего снеговика.

А Кирилл повернулся к маленьким нагам.

– Ребята, – сказал он, – мы сейчас слепим нового снеговика. Он будет лучше прежнего, вот увидите.

Дети оживились. Они подошли ближе, всем своим видом выражая готовность помогать.

Мужчина отошёл в сторону, где было достаточно нетронутого снега и повернулся к нам:

– Катайте небольшие комья и приносите их мне.

Мы втроём тут же принялись за работу.

Из готовых шариков Кирилл лепил тело змеи. Он соединял их и заделывал пустующее пространство снегом, чтобы тело получилось сплошным.

В итоге вышла змея в стойке — у неё даже капюшон был. Ну, вообще логично, без него змейка в стойке смотрелась бы странно.

Дети были просто в восторге и от змеи, и от капюшона, и от того, что внесли свой вклад в создание такой красоты.

За то время, что мы работали, вокруг скопились зрители. Во взглядах многих сквозило неприкрытое желание поучаствовать, однако озвучить оное вслух они не решались. Наверное, из-за того, что боялись услышать «нет» от человека. Хотя, как мне казалось, Кирилл принял бы в команду всех желающих.

Я на память сфотографировала мобильником маленьких нагов рядом со снежной змеёй. Они, правда, не поняли, что я делаю, но позировали охотно.

– Ещё есть немного времени, – зачем-то констатировал Лисовский, оглядевшись.

И что он задумал?

К слову, о времени — дело близилось к шести, причём по местному времени, но почему-то только-только начинало смеркаться. Драконы, что, тоже переводят время с летнего на зимнее и обратно?

– Ребята, – продолжил Кирилл, обращаясь теперь уже ко всей собравшейся детворе. – Кто хочет поучаствовать в создании ещё одной снежной скульптуры, катайте вот такие комья, – он показал руками примерный размер.

Предлагать дважды не пришлось — дети воодушевлённо принялись за работу. Даже разрушитель снеговиков.

Минут через десять я наконец-то поняла, что собрался слепить Кирилл — китайского дракона. Тело рептилии вилось змейкой не по земле, а перпендикулярно ей. И вряд ли тут обошлось без магии — уж слишком быстро и ловко у него ваялась синусоида.

– Теперь делаем шипы и размещаем их равномерно по всей спине, – объявил Кирилл, когда тело дракона было закончено.

Он слепил из снега шип и установил его на «холке».

Дети дружно бросились лепить остальные. Шеф занялся «шеей» и головой. А я решила доводить до ума готовые шипы — далеко не все из них выходили ровными и требовали шлифовки.

– Почему у этого существа тело змеи, а голова дракона? – раздался вдруг недовольный голос наглого дракончика.

– Потому что это ещё не всё, – ответил Кирилл, не отрываясь от вылепливания драконьей морды.

Долепив рога, он оглядел голову со всех сторон и, удовлетворённо щёлкнув пальцами, принялся за лапы.

Драконёнок некоторое время наблюдал за ним скептическим взглядом, но потом всё-таки отправился делать очередной шип.

Примерно через полчаса, когда уже начало конкретно темнеть, Кирилл, завершил последние штрихи и отошёл, чтобы посмотреть на изваяние со стороны. Мы уже минут десять как справились со своей работой и внимательно наблюдали, как под руками скульптора китайский дракон обретает конечности.

– Здорово! Красиво! – посыпались со всех сторон детские голоса.

– С такими помощниками по-другому получиться и не могло, – улыбнулся Кирилл.

– Таких существ не бывает! – немедленно внёс свою ложку дёгтя драконёнок-разрушитель. – Ты выдумал какую-то ерунду!

– Вообще-то оно из земной мифологии, – просветил его Кирилл. – А конкретно — это китайский дракон. Но я бы назвал данную скульптуру иначе — «Дружба народов».

– Потому что он наполовину дракон, а наполовину наг? – уточнила юная драконочка.

– Потому что он олицетворяет симбиоз драконов и нагов, – улыбнулся мужчина. – Который как раз и наблюдается у вас тут, в замке.