– Это неправда, – голос Косты дрогнул, но спокойно пожал плечами. – Ты говоришь неправду, потому что не знаешь меня… ни меня, ни мастера Хо… А раз не знаешь, твои слова ничего не значат…Почему я должен выходить из себя, если ты говоришь неправду?

– Ты-ы-ы-ы… – тонкий палец злобно ткнулся Косте в плечо. – Я могу встать и проорать, что ты не стираешь свои трусы, и что такого засранца ещё не видели острова… Сойдет? – мстительно предложил Пятый, подперев рукой щеку. – Это выведет тебя из себя?!

– Нет. – Коста немного подумал. – Это тоже не то. Это… вызовет стыд… а надо… надо другое…

Надо, чтобы пришла ярость и страх. Такая ярость, которая окрасит мир вокруг в красный. Такая ярость, которая позволит показать всем здесь – и ученикам и Семнадцатому, что у него есть то, за что здесь принято уважать. Есть сила. Только это не та сила круга, к которой они привыкли.

Он пока не знал, как это работает и как это включить внутри…и пока он не умеет контролировать. И… понятия не имеет, что запускает процесс, но он обязательно разберется. Найдет ключ. Потому что это всё, что у него есть.

– Я совершенно не понимаю задачу, – признал Пятый искренне, – чего ты хочешь добиться. Сначала я решил, что тебе дали задание тренироваться, чтобы быть спокойным, когда тебя начнут оскорблять эти… – мальчишка кивнул вниз – где во дворе, разбившись на небольшие группки сидели в тени отдыхавшие ученики.

Коста боднул головой – «нет».

– …но это не так. И у меня не выходит, потому что я не понимаю – зачем! Ты хочешь опять в карцер? Как после столовой? Тогда же ты вышел из себя?!

– Нет, – Коста вздохнул. – Тогда я не выходил из себя… это не так происходит… Ты просто плохо умеешь оскорблять!

– Да я прекрасно умею оскорблять! – зашипел в ответ Пятый. – Я умею оскорблять лучше всех!!! Я могу всех тут оскорбить разом за два мгновения! И довести тоже!!!

– И доводить не умеешь…

– Умею!!!

– Я должен потерять контроль, – вздохнул Коста, перебрав те несколько раз, которые помнил отчетливо – на корабле работорговцев, и когда его из себя выводил Нейро, и…

– А от чего ты теряешь контроль? – Спросил Пятый настороженно, отодвинувшись на ладонь.

– А вот это мне и нужно выяснить. Чтобы я мог управлять этим… – закончил Коста едва слышно, разглядывая учеников внизу.

Ему нужно выиграть время. Чтобы учиться. Время на то, чтобы разобраться и его никто не трогал.

«Неучтенный элемент» – сказал Сейши. Нужно продемонстрировать им.

Сила. У него всего один навык который можно использовать так. Всего один навык, который Мастер Хо категорически запрещал ему развивать и демонстрировать.

И для этого он должен прийти в ярость.

Мир, в котором у него была сила, был только одного цвета – красным.

Утро следующего дня

Тренировка в воде, закрытая заводь с артефактами

– Все сдали жетоны? Подходить по-одному! Второй номер!

Ученики встали в строй, жетоны на подносе Помощника переливались на солнце. Сегодня тренировку Шрам проводил в «заводи» – специально огороженном артефактами месте на мелководье.

– Третий номер! Сдать жетон!

Как объяснил ему Пятый – жетоны снимали, потому что цепочки путались, и потом их сложно доставать из воды. А места для спаррингов иногда менялись раз в несколько декад, они должны уметь действовать в любых обстоятельствах и условиях – есть «песчаная арена», на которой Коста ещё не был, было «специальное место с грязью» – болото, презрительно отозвался Пятерка, был полигон «дождей».

– Девятый! – Ученик снял цепочку с шеи и положил на поднос рядом с Помощником.

Очередь двигалась быстро. Шрам проверял артефакты, стоя по пояс в воде, а один из Помощников наносил несмываемой краской номер на плечо каждого из участников.

– Десятый!

– Нет! – прошипел Пятый, ухватив для верности Косту за руку – они стояли последними в очереди, как всегда. Последние в рейтинге, последние на уроках, последние на тренировках. – Хватит того, что было вчера! Только Великий знает, сколько сил потребовалось, чтобы тебя снова не наказали! Ты уже ниже меня в списке!

Коста аккуратно, но твердо стряхнул чужую руку.

Нарываться больше он не собирался – ещё вчера выяснил, что это тоже не работает. Он поссорился и раз почти подрался с Девятым, но ни разу, ни единого разу не было ничего похожего на красные всполохи перед глазами. Как будто это была игра, или сон, и все не по-настоящему. И он проснется в своей комнате, и пойдет проверить Мастера Хо, который наверняка опять напился вчера.

Как будто остров – это иллюзия, в которой ему совсем не страшно.

– То, что я теперь ниже тебя – это же хорошо. Ты не последний, ты же этого так боишься…

– Я боюсь того же, чего и все! – фыркнул Пятый. – Чтобы не упасть в рейтинге, чтобы пройти дальше. Потому что… – Пятый помедлил, – если ты не прошел, это значит – у тебя нет будущего, – закончил он буднично. – А иметь будущее хотят все.

– Какой у него круг? – Коста качнул головой в сторону Девятого.

Пятерка вытянул шею, прищурился и незаметно показал шесть пальцев.

– А у него? – Семнадцатый стоял прямо перед ними.

Пятерка отогнул семь пальцев, и снова показал семь – когда кивнул на Второго ученика.

– А у тебя? – Спросил Коста тихо.

Пятерка поколебался и поднял вверх две ладони – и загнул один палец – девятый круг, потом подумал и отогнул десятый наполовину, потом прикусил губу и снова загнул. Поднял глаза на Косту и пожал плечами.

– Седьмой! Сдать жетон!

Коста молчал мгновение, очередь продвинулась на ещё один шаг вперед, а потом поднял вверх два пальца.

– А у меня второй круг. И я боюсь совершенно других вещей, – закончил Коста тихо.

– Дикарь! – шепнул Пятый, толкнув его в бок. – Зато ты боишься воды! Никто не боится, а ты боишься! Как ты переживешь декаду тренировок в заводи? Ты – трус!

Коста тяжело вздохнул.

– Да, ты трус и об этом узнают все! Тебе придется лезть в заводь, ты боишься воды и не умеешь плавать, и…

– И что? – Коста пожал плечами. – Я – трус. И я боюсь воды. Я ненавижу воду.

Пятый открыл рот.

– А сегодня все убедятся, что ты – ТРУС!

– И что?

– У тебя вообще есть гордость? – прошипел Пятый сердито. – Гор-дость! Это когда ты боишься упасть в грязь лицом! Над тобой все будут смеяться!

Коста фыркнул едва слышно.

Сколько раз Нейро возил его лицом по грязи? И что, что он – боится. Да, он – трус. Но трусом быть не страшно… И если все будут смеяться, это тоже не страшно. И падение рейтинга, и карцер… это все не страшно… страшно совсем другое…

Воспоминания вспыхнули ослепительно белым, как коса Наставника, когда его голова болталась, насаженная на пику…

Коста потряс головой и сделал глубокий вдох.

Вот это – страшно.

– И что? Пусть смеются, – Коста пожал плечами. – Я стану лучше, если они будут смеяться? Я стану хуже, если они будут смеяться? Мой круг перестанет быть вторым? Я стану хуже писать? Что изменится?

– Ты… ты – дикарь!

– Тогда мы хорошо подходим друг другу, – пробормотал Коста.

Кисточка в руках Помощника будила неприятные воспоминания. Как будто он снова на аукционе в Аль-Джамбре, как будто он снова просто щепка, которую несет по волнам и от его воли ничего не зависит, как будто… его снова хотят сделать рабом, присвоив номер.

Коста сделал несколько глубоких вдохов.

Нет. Он не в бараках. Он на островах Арров. Он – на островах.

– Пятнадцатый!

Они сделали ещё шаг вперед. Тех, кто закончил, Шрам уже распределял по парам, давая задание в воде.

– Шестой!

Коста стал дышать медленнее и глубже, отгоняя воспоминания – аукцион, номер двести три, номер, который наносили на ладонь краской… Страшно.

Это не аукцион. Это Октагон. Это Острова. Он – свободен.