– Прекрасно, – пробормотал Коста, откидывая голову назад и закрывая глаза. – Кай, подготовишь письменный отчет за эти десять зим.

– Все началось, когда вы вернулись с островов в последний раз – почти две декады назад, – перебил брата Кей. – Прочитайте письмо, сир. Мы останавливаем все, как можем – уже два дня, гора нераспечатанных писем в кабинете – но скоро нас просто перестанут слушать. Запуск новостного листа, который вы курируете назначен на ближайшие дни – если там не будет вас это вызовет слишком много вопросов… Вам нужно поставить подпись «допущено» – ваш почерк знают все, и выпуск не уйдет в печать без разрешения – так заведено, а если Предел останется без выпуска, последствия…

– Но самое главное, – Кай достал из кармана и протянул ему – свиток с печатью Арров лег Косте в руке – открытый.

– Это пришло вчера. Вас опять вызывают в клан Арр через декаду. Они никогда не вызывали вас так часто. Ни разу. Если… вы больше не можете прятать и стирать воспоминания – ваша личность этого не выдержит… Вам нужно вспомнить все, господин. Последовательно и полно. Начиная с того момента, когда было произведено первое ментальное вмешательство, когда вы первый раз начали убирать воспоминания в Щит. Если память выстроится в последовательную цепочку, есть надежда. Что… разрушение личности остановится.

– И вы придумаете, что делать, как всегда! – Добавил Кей с фанатичной верой в голосе.

– Мы два дня пытались найти Учителя Дэя, – тихо продолжил Кай, убедившись, что Коста прочитал письмо. – И нам это удалось только сегодня… он недалеко, будет в городе к ночи и – поможет.

– Мы вернем вам память, сир, – добавил Кей с надеждой. – Мы непременно вернем вам память.

Коста открыл письмо, когда братья оставили его одного в спальне. Он дал команду Кею принести все письма из кабинета – ответы нужно искать там, где это возможно.

Пергамент шуршал, он читал слова, написанные его рукой – медленно, иногда перечитывая дважды, чтобы понять.

«… если ты читаешь это письмо, значит Арры поймали меня… мы не справились… есть три варианта развития ситуации… немедленно найди Учителя Дэя… проверь глубину повреждений… используй данные…».

Коста закрыл письмо, сложив аккуратно, и затянул ленту. Вздохнул и – скомкал бумагу в один рваный комок.

Проверять ничего не нужно. Данные использовать он не может. В письме были указаны последовательные ключи доступа к уровням «щита», которые он начинал разрабатывать сам. К уровням, на которых хранились самые важные воспоминания, которые нужно было спрятать во что бы то ни стало.

Он не мог использовать свои собственные «ключи» по одной простой причине.

Он забыл. Как это делается.

Через шестьдесят мгновений

Эль-хаф, резиденция Адерим, спальня господина Фу

– Все готово, ты… тише… тише-тише-тише…

Коста очнулся рывком, как от предчувствия опасности. Скатился с кровати, прячась за спинку и смотрел, как высокий бородатый мужчина замер – из входе в комнату. Высокий, возраста Мастера, загорелый почти до черноты со странными волосами – черными, отросшими до плеч, с ослепительно белыми корнями…

Менталист? Что он делает здесь? Он должен быть у себя в доме, на острове… где Семи?

– Син… – бородатый мужик шагнул в комнату, пересекая порог и поднял вверх открытые ладони – безопасно, – … нет, не Син… Коста? Коста… послушай меня, слушай мой голос…

– Кто вы? – Собственный голос звучал слишком низко и слишком хрипло.

Коста попятился дальше и споткнулся, ударившись о кресло за спиной.

– Кто… я? Посмотри на свою левую руку, Коста… посмотри на свои пальцы… Руки – достояние каллиграфа… просто посмотри… – уговаривал его мужик, но Коста не отводил взгляда от двери – он не такой дурак, за спиной бородатого южанина маячили ещё двое черноволосых парней. – Я ухожу, – мужик сделал два медленных шага назад. – Выйду из комнаты и закрою за собой двери… Посмотри на свои руки, подойди к зеркалу, и спроси, сколько тебе зим… и сплети «стазис», если у тебя второй круг, ты не сможешь удержать плетения…

Дверь закрылась с тихим щелчком, Коста дышал рвано и загнанно, и через миг бросил короткий взгляд на руки… пальцы… это не его руки… кольцо на левой руке и печать клана… не снимается…

К зеркалу он прыгнул и – застыл. Изучая знакомое и при этом совершенно незнакомое лицо.

Его глаза, скулы, линия бровей, тонкий шрам у виска, которого не было, вертикальные морщины между бровей и… это был он – определенно, и определенно – не он совершенно. Лицу, которое отражалось в зеркале, было не шестнадцать зим. Не шестнадцать!!!

Дверь он открыл осторожно – на ширину ладони через пять мгновений. Мужик и двое встревоженных парней ждали снаружи и сразу бросились к нему, но южанин остановил их движением руки.

– Коста… – позвал мужик тихо. – Сколько… – он запнулся, но почти сразу продолжил, – … сколько тебе сейчас зим, если ты не знаешь меня? Мы встретились, когда тебе было семнадцать? – спросил бородач осторожно. – Или шестнадцать?

– Шестнадцать, – выдал Коста тихо и напряженно, не выпуская из поля зрения всех троих – и видел, как один из юношей побледнел и пробормотал беззвучно «господин».

Он знал совершенно точно, что видит этих людей в первый раз в своей жизни, видит эту комнату, этот дом и все, что его окружает и… себя. Себя он тоже видит в первый раз.

– Шестнадцать, – повторил мужик озабоченно, и скомандовал стоящим сзади. – Кай, Кей – шаг назад. Нет, два шага назад… медленно отойдите и закатайте рукава… Медленно, я сказал! – повторил он, увидев, что Коста дернулся.

Парни расстегнули застежки и подняли вверх рукава.

– Посмотри, просто посмотри… взглядом художника, – едкая и пронизанная горечью улыбка утонула в пышных усах бородача. – Узнаешь?

На белоснежной коже одного светилось бледное пятно, старый шрам в виде… кривого облака, а у второго – в виде горных пиков… шрам, похожий на очень старый ожог.

– Лепесток ириса, – почти со всхлипом пробормотал один из парней. – «На трехзубой горе под косыми облаками опадают лепестки ирисов», господин… вы не помните? Вы купили нас на Аукционе!!!

– Тише, Кей!

– Номер двести три, – произнес бородач. – Аль-Джамбра…

– Трюм, – ошеломленно выдохнул Коста – это маленькие дети из трюма на корабле. Мелочь! Дети! – Но…

– Немного выросли с тех пор, – хмыкнул бородач. Он развернул ладонь вверх. – Клянусь, что не причиню вреда, пришел помочь и спасти, Коста, – выговорил он южанин, и облако силы вспыхнуло, подтверждая слова. – У нас нет времени. Совсем нет.

– Учитель… – вклинился один из юношей, – нужно добровольное согласие господина!

– Помолчи, Кай. У нас есть десять мгновений, Коста. Я расскажу тебе все и покажу – и ты примешь решение.

– Но, Учитель!

– Примешь решение сам, – жестко повторил южанин.

– Сколько… – Коста сглотнул. – Сколько зим прошло… с … – он показал глазами на парней, в которых превратились дети. – Сколько?

– Двадцать, – мягко произнес южанин. – Ты забыл двадцать зим.

Через пятнадцать мгновения, подземелья

В ритуальном зале было светло – факелы весело трещали в стенных нишах, тепло и сухо. На мозаичном полу расчерчен круг и приготовлены камни.

Коста осторожно шагнул внутрь, стараясь держаться в стороне от всех.

– А если это не дефрагментация? – настаивал один из парней, которого южанин называл Кай. Коста до сих с удивлением пытался отыскать знакомые черты мальцов из трюма – и не находил ни одной, если бы отметины на руках. – Если это все-таки Арры? Если я прав и в последнюю поездку им удалось «взломать» господина и они что-то подсадили внутрь? И мы не сможем остановить процесс? Если…

Взломать?

Коста запоминал каждое слово, но больше не задавал вопросов.

Их и так оказалось слишком много, и голова шла кругом. Подписать своей рукой «допуск» нового выпуска и поставить печать, иначе через два дня дом наводнит знать с половины столицы? Без проблем. Правда почерк пришлось править – он испортил лист, пока не научился писать так, как он пишет сейчас – штрихи ложились гораздо решительнее и жестче.