А в прошлом году не выдержала Лайла, Восьмая. Сначала она привлекла к себе внимание, пытаясь поговорить с кем-либо из нас наедине, проникнуть в чужую комнату после отбоя. Но мы, зная о запрете, не поддержали ее. А позже демонесса предприняла попытку побега. Удачную. Вот только от ошейника избавиться не сумела. Спустя несколько дней, когда ее так и не нашли, через него просто послали чрезвычайно мощный импульс боли. А еще через день в наш гарнизон привезли ее тело.

Я так и не поняла, что же ею двигало и почему вдруг она решилась на побег. И ведь знала, что просто так это не оставят, но рискнула… Я с ней не была особо близка. Мы в принципе не можем быть близки с кем-либо! И все же у каждой есть свои симпатии, перемигивания, какие-то жесты, заменившие обычный разговор. И Лайлу мне было искренне жаль. А теперь в сердце поселилась тревога еще и за Шейлу.

Но как только началась тренировка, все эти мысли ушли прочь, оставив после себя лишь анализ рисунка боя. Сперва следовал комплекс упражнений, преодоление полосы препятствий, после чего спарринги друг с другом.

Нас учили сражаться голыми руками и с различным холодным оружием. Единственное — метательное в руки не давали. Как говорил мой наставник, опасаются, что мы можем метнуть его в охранников прежде, чем они успеют вырубить нас болевым импульсом. Мне это непонятно. Зачем нам восставать против тех, кто учит защищать этот мир? Впрочем, зная судьбу Шестнадцатой, возможно, они правы.

Меня сегодня поставили как раз против Шейлы. Перед началом боя она незаметно мне подмигнула, приветствуя. Я, отвечая, слегка приподняла уголки губ.

Почти сразу девушка нанесла мне ряд стремительных ударов, которые я с трудом успевала парировать. Удивленно приподняла бровь, в свою очередь наступая на нее, приложив больше усилий, чем обычно. Раньше она не пыталась победить в наших совместных поединках, предпочитая вывести на ничью, когда это удавалось, или же прекращая бой по приказу нашего командующего. И мне было непонятно, с чего вдруг девушка решила сражаться против меня в полную силу?

Наши порядковые номера взяты не просто так. Считается, чем сильнее демонесса, тем быстрее она впервые приняла демонический облик и, соответственно, попала сюда. Шейла — Четвертая, она обратилась в девять лет. В то время, как Семнадцатой в момент обращения уже было двенадцать. Помимо этого, у нас есть свой внутренний рейтинг достижений. По общему количеству побед и самой тактике боя. Шейла — одна из сильнейших. Ниже третьего места никогда не опускалась, в то время как я обычно держалась на седьмом-восьмом.

И сейчас мне было непонятно, почему девушка, с которой у меня наиболее близкие отношения, насколько они могут быть в наших условиях, вдруг перешла черту, пытаясь на полном серьезе меня ранить.

Сделав резкую подсечку, Шейла придержала свой меч, прошедший в паре миллиметров от моего уха, срезав несколько волосков. Понятно — намек на то, что нужно срочно поговорить и подсказка, что следует для этого сделать.

В следующую секунду она прогнулась, уходя от моего удара, но недостаточно быстро. В этот раз мой клинок прошелся над ее головой, задев ленту, скреплявшую ее волосы. Они тут же блестящей огненно-рыжей волной рассыпались по ее плечам. Что дальше?

Взгляд Шейлы быстро метнулся к моей правой руке, затем чуть задержался на лезвии ее меча. После чего последовал едва заметный кивок.

О, нет! Почему опять я? Но, судя по всему, разговор предстоял серьезный, парой слов и несколькими жестами не обойтись. Что ж, с меня не убудет.

Коротко выдохнув, при следующем рывке Шейлы чуть замешкалась, не успев парировать удар, и закричала от пронзившей меня боли. Клинок глубоко пропорол мне правую руку от самого запястья и до локтя, чудом не задев сухожилия. Я теряла кровь и временно не могла продолжать тренировку.

— Командор! Девятая ранена! — воскликнула Шейла с беспокойством, обернувшись к тому, кто курировал наши поединки.

Тот, с одобрением наблюдавший за жарким боем Первой и Третьей, не скрывая раздражения махнул нам в сторону дальнего угла полигона, где лежали лекарские принадлежности как раз на случай такой ситуации.

— Что у нее? Рука? Сражаться может? Бестолочи! Помоги ей, не стой столбом, — прокричал он, оценив ситуацию, после чего вновь повернулся к сражавшим.

Мы двинулись в указанную сторону. Я приподняла чуть повыше раненную руку и прошипела сквозь зубы:

— Надеюсь, это того стоило.

Сторонним наблюдателям, коих здесь было немало, могло показаться, что я просто ругаюсь от боли. Шейла шла, низко склонив голову, спрятав лицо за волосами. Лишь острые кончики ушек, доставшихся ей от матери эльфийки, выглядывали из ее пышной шевелюры, на данный момент плотно прижатые к голове, выдавая напряжение девушки. Движение губ заметить было и вовсе невозможно. На что и был расчет.

— Прости, — шепнула она на грани слышимости.

— Ну? — прошипела сквозь зубы, пока Шейла смазывала мне рану кровоостанавливающей настойкой.

— Прости. Этой ночью главнокомандующего не будет. Охранники сейчас новые — они боятся нас. Запирая на ночь комнаты, особо проверять не будут, поскорее побегут подальше от опасных демонесс. Если вставить в замок клок ткани — дверь до конца не закроется. Это лучший момент для побега! — Шейла тихо скороговорила, спрятав лицо за копной густых волос.

От неожиданности я дернулась, в упор уставившись на нее широко распахнутыми от удивления глазами. Тут же спохватилась, переведя взгляд на свою рану. Бросила мимолетный взгляд на охранников, стоявших неподалеку от нас. Но они особо на нас не смотрели, увлекшись боем других девушек. Что и говорить: Шейла подобрала очень удачный момент для разговора.

— О чем ты? Не вздумай! — процедила обеспокоенно, позволив тревоге на миг отразиться на моем лице.

— Я собираюсь бежать этой ночью и прошу тебя пойти со мной. Вдвоем у нас больше шансов выжить. Ну же, Элис! Ты ведь не дура, должна понимать: либо сейчас, либо никогда! — отчаяние в ее шепоте было почти осязаемым, а пальцы, вцепившиеся в мою раненную руку, сжались еще сильнее.

— А ошейник?

— Я все продумала. Я сильная, Элис. И ты тоже, хоть и скрываешь. Не знаю, почему они не видят, но я чувствую. Если призвать всю свою силу, ошейник не выдержит. Во всяком случае, не должен.

— Он и блокирует ее.

— Да, но она есть, разве ты не чувствуешь? Совсем близко, кажется, только протяни руку. Мы сможем, я верю в это. Ну же, решайся!

Что-то в ее словах было. Я действительно ощущала что-то эфемерное, близкое, чего так хотелось коснуться, но не могла. Или же не хотела, опасаясь, что тогда может случиться что-то очень плохое. Что-то, что сделает меня в большей степени демоном, чем уже есть.

— Зачем?

Я искренне не понимала, о чем она твердила и почему такие мысли вообще завелись в ее голове. Но знала, что ничем хорошим это не закончится.

— Элис, очнись! Мы здесь рабы, у нас нет никаких прав, наша жизнь висит на волоске. В любую минуту император может решить, что мы слишком опасны, чтобы жить, — судорожно продолжала шептать Шейла, стараясь на меня не смотреть, перевязывая руку.

— Мы виноваты перед этим миром и должны много тренироваться, чтоб в случае нужды встать на его защиту, — зажмурившись, пробормотала себе под нос непреложную истину, внушаемую нам с первых наших дней появления здесь.

— В чем мы виновны?! Не мы выбирали родителей! А Шестнадцатая? Помнишь ее? У нее могла бы быть счастливая жизнь в кругу семьи, если бы ее не отобрали у родственников и не отправили сюда! Прошу, пойдем со мной. Этой ночью!

— Это безумие. Откажись от этой идеи. К нам идут, — только и успела ответить до того, как нас пронзил приступ острой боли.

— Мне показалось или вы разговаривали? — стальной голос главнокомандующего ни с кем не спутаешь.

— Простите, не сдержалась, высказала этой идиотке все, что думаю по поводу своего ранения, — выдавила я, морщась от боли.