— Но как же… знаешь, Сальваторе… я перестала быть желанной для тебя! — Почувствовав, что ещё чуть-чуть и она расплачется, Анна отвернулась и больно прикусила губу.

— Что за глупости⁈

Даже по интонации девушка поняла, что её муж поморщился.

— Но почему тогда…?

— Я устал. Ты ведь знаешь, в последнее время у меня очень много работы. Я не имею права подвести твоего отца.

— Знаю…

Сальваторе лег. Анна ещё несколько минут стояла и глядела на красивое лицо мужа, затем на цыпочках вышла из комнаты и спустилась вниз. Долго она сидела на диване с бокалом вина и думала свои печальные думы.

'Не могу уснуть…

Сколько можно меня мучить⁈

Он что, не понимает ничего? Делает вид? Строит из себя дурака?

А вдруг Андрей прав, и у него действительно кто-то есть?

Нет, нет! Невозможно!

Я не могла так ошибиться…

Или могла?

А вдруг…?

Нет, я ведь не вынесу этого!

Да что со мной такое⁈

Надо взять себя в руки! Амато я или нет⁈'

На следующий день Анна решила устроить небольшую проверку любимому мужу. Никогда так не делала — ведь это было бы так унизительно для девушки из благородной семьи! — а сегодня заявилась к нему в продюсерский центр. Без предупреждения. Внезапно. Направилась сразу в кабинет супруга. Ещё в коридоре Анна услышала женский голос. Попыталась успокоить себя тем, что это нормально — ведь её муж работает с женщинами. Взмолилась, чтобы дурное предчувствие оказалось лишь признаком излишней тревожности.

Резко распахнула дверь. За столом в кресле сидела молодая привлекательная женщина в наряде, достаточно приличном для дамы из высшего общества, но достаточно соблазнительном, чтобы мужской фантазии было где разгуляться. Сальваторе сидел рядом — на столе. Ладонь женщины лежала на его бедре.

Кровь ударила Анне в голову. В висках запульсировало.

Сальваторе, увидев жену, вскочил и кинулся к ней. Но Анна убежала из центра. Оказавшись в автомобиле и уехав, она набрала номер брата.

— Андрей, привет!

— Анна? — раздался удивлённый голос брата на том конце провода. — Не ожидал тебя услышать. Привет. Как ты?

— Да ничего… А ты? Как отдыхается?

— Прекрасно! Мы тут наслаждаемся морем!

— О, отлично! Рада за тебя! А ты уже знаешь, что отец посвятил Сальваторе в семейный бизнес?

— Это шутка такая? — в голосе наследника семьи зазвучала сталь.

— Какие уж тут шутки? — нервно рассмеялась Анна.

— Я скоро прилечу домой. — Андрей повесил трубку.

Анна убрала смартфон в сумочку. Перед её мысленным взором стояла картина: Сальваторе на столе рядом с женщиной, рука той на бедре мужа Анны.

Дочь князя Амато до боли сжала кулаки и недобро прищурила глаза.

Тридцать лет назад. Мир, в котором я был рождён

Великое счастье быть молодым, когда ты полон силы и уверенности в том, что проживёшь невероятную жизнь. Двойное счастье, когда ты при этом ещё и могущественный антимаг с уникальными способностями — один из нескольких из ныне живущих в мире.

Моё детство и мою юность нельзя было назвать беззаботными, мне приходилось доказывать своё право на власть и богатство, и я доказал его. И вот я здесь — молодой, могущественный и богатый.

Я добился всеобщего уважения не просто тем, что родился у нужных родителей — я добился его собственной силой. Собственной кровью. И кровью других тоже.

Всё, о чем я мечтал с юных лет — обладать властью. Богатством — тоже хорошо. Но больше всего меня прельщала власть. Знать, что я могу. Знать, что многие трепещут перед моим именем.

И я действительно мог. Мог убить страшное чудовище, к которому боялось приблизиться большинство сильнейших магов королевства. Мог лишить силы почти каждого из этих магов. Мог заполучить любую женщину на этих землях. И я упивался осознанием собственной власти.

Эти мысли вихрем кружились в моей голове в то время, как я стоял на балу у одного из чванливых графов и наблюдал за танцующей парой.

Атала — удивительно хороша собой. Тонкий, изящный стан был создан для объятий мужских рук. Нежная лебединая шея жаждет поцелуев. Бледное лицо с тонкими скулами в обрамлении густых кофейного цвета волос кажется беззащитным и невинным. Всё на этом лице кукольно-милое: алые чувственные губы, тонкие изгибы бровей, красивые большие глаза цвета весенней травы — лишь нос с горбинкой вносит некую дисгармонию в красоту этого лица. Но и этот мнимый изъян мне в ней нравится.

Герцог Гордиан Херман обнимал Аталу с видом человека, точно знающего свои права. Он обладал правами на девушку — Атала была его единоличной собственностью.

Гордиан едва ли не самый завидный жених в королевстве. Знатен, баснословно богат, молод, галантен, красив. И силён. Один из величайших магов королевства. Но готов поклясться хроносферой, что со мной этот малый не совладал бы. Быть может, однажды я это выясню. Только вот сомневаюсь, что герцог когда-либо рискнёт сделать такой опасный шаг, как сражение со мной.

Танец закончился, но я знал, что через пару минут начнётся новый. Не спеша подошёл к паре и, коротко кивнув герцогу, обратился к Атале:

— Могу я украсть вас на один танец?

Атала в замешательстве поглядела на жениха, тот был вежлив со мной, но его интонация и взгляд не оставляли сомнений — будь его воля, он бы меня казнил за такую дерзость:

— Боюсь, все танцы моей невесты принадлежат мне.

— Господин Херман, неужто Атала не сможет сама решить, с кем ей танцевать? Помнится мне, она ещё не стала вашей соб… женой, — с едва уловимым смешком отозвался я.

Атала протянула мне руку, кинув на угрюмого герцога виноватый взгляд.

— Атала!.. — неверяще-возмущенно воскликнул он, но девушка уже отвернулась.

Мы закружились с ней в медленном танце.

— Вас жених готов меня убить, — с той же успешкой, с какой говорил с Гордианом, констатировал я.

— Вне всякого сомнения, но я… я ждала этого момента слишком долго, — ответила она, смущённо вспыхнув.

— Знаю, Атала.

Эта прелестная девушка была влюблена в меня. Мне двадцать лет, ей восемнадцать. Она, в чём я не сомневаюсь ни секунды, ещё не познала мужской любви, а я уже достаточно искушён в плотских развлечениях. Сколько у меня было опытных женщин — и юных развратниц, и зрелых, но всё ещё прекрасных, роскошных женщин, предпочитающих мужчин чуть моложе себя. Такие разные, но схожие в одном — в желании угодить мне. И они угождали. По-всякому, кто во что горазд. Но даже от всех этих игр устаёшь — и хочется вот такой невинности, какая воплотилась в Атале. Хочется наблюдать, как юный чудный цветок распускается у меня на глазах.

Впервые мы встретились год назад, и уже тогда Атала кидала на меня робкие взгляды.

Насколько мне известно, у неё строгие родители. К красавице сватались молодые люди — к несчастью, их богатства не хватило, чтобы купить согласие родителей Аталы на брак.

А пару месяцев назад Херман объявил о своей помолвке с ней. Богатый, влиятельный герцог и знатная девушка из обнищавшего рода.

Родня Аталы, готов поклясться, согласилась бы целовать ноги Херману за то, что решил осчастливить их семью. Союз с таким человеком иначе, как чудом, не назовёшь.

Атала ни разу не попыталась соблазнить меня, однако я был уверен, что дело в строгости её воспитания, а не в отсутствии симпатии. Иначе как объяснить её едва уловимую дрожь, которую я ощущаю под своими руками сейчас, когда мы кружимся в танце? Как объяснить румянец стыда на её лице, когда мы смотрим друг на друга?

— Вы хотите сбежать со мной отсюда? — шепнул я ей на ухо, когда танец приблизился к концу.

В её глазах отразился ужас на грани паники, она колебалась секунду, но потом заявила с отчаянной, мрачной решимостью:

— Вы знаете, что я готова идти на ваш зов куда угодно — вы только позовите.

— Тогда я зову тебя с собой, Атала.