Ринулись обратно в дом. Тело Ярослава Глинского лежало на полу. С виска стекала кровь. Пистолет лежал рядом.

Мы с Андреем Николаевичем обменялись взглядами. И молча отправились домой.

С меня были сняты все обвинения.

Жандармы провели обыск в доме Глинских и обнаружили кучу компромата на Вадима Глинского. Документы, счета за нелегальные торговые операции. А ещё дневниковые записи Ярослава Глинского. Так они думали.

Херман вёл беспорядочные, сумбурные записи, в которых спрашивал Аталу, почему она не желает приходить на его зов. Он упомянул, что ради того, чтобы жить в этом огромном роскошном доме только с ней, он убил всех Глинских.

Жандармы решили, что Атала — любовница Ярослава. Стали искать её, но, конечно, не обнаружили ни одной девушки с таким именем.

Когда весь кошмар остался позади, мы с князем сидели в его кабинете и вели беседу.

— Борис рос очень любознательным, живым малышом с острым умом и весёлым нравом. Ольга души в нём не чаяла. Но мальчик заболел и начал умирать. Ольга сутками сидела у его постели. В последние дни Борис почти не разговаривал, ему тяжело было даже дышать. А затем он чудом встал на ноги. Болезни как не бывало. Лекари разводили руками и говорили про чудо. Но я сразу понял, что дело в другом. И оказался прав. Мальчишка в теле моего сына был упрям, но я был сильнее него духом и умом. И он рассказал мне правду. Мы с Борисом годами хранили нашу страшную тайну, но, думается мне, Ольга всегда подозревала неладное. Ведь наш сын так переменился. Моя жена заболела спустя неделю после того, как Борис встал на ноги. И с тех пор ни разу по-настоящему не была здоровой.

— Мне очень жаль, — искренне отозвался я.

— Тот, кто занял тело Бориса, оказался не достоин рода Амато. Ты же можешь носить эту фамилию с честью. И не только носить фамилию, но и управлять домом. Стар я стал. Устал от жизни. Пора мне на покой. Да и Ольга… неизвестно, сколько она ещё проживёт. Всегда гнал от себя эту мысль, но пора набраться отваги и признать — моя жена умирает. И час её кончины близко. Я хочу провести остаток её жизни, уделяя как можно больше времени ей. А бразды правления я отдаю в твои руки, Андрей.

— Я не подведу, Андрей Николаевич.

— Можешь звать меня отцом, если хочешь. Ты, конечно, не заменил нашего Андрея… но ты достоин того, чтобы быть членом нашей семьи.

— Я слишком волнуюсь, — прошептала Ася, судорожно сжимая мои пальцы в своих.

Она стояла передо мной в белом свадебном платье. Да, пришёл день нашего бракосочетания. Ася плевать хотела на правило не видеться с женихом до алтаря, поэтому мы стояли в моей комнате и разговаривали. До поездки в церковь оставалось двадцать минут.

— Отчего же? Ты у меня самая храбрая девочка на свете, — я заправил локон ей за ухо.

Я немного лукавил. Я и сам побаивался. Стать мужем. Семьянином. Прежний Альвар Эгель покрутил бы пальцем у виска. Но я стал другим человеком. И мне нравилось то, какой я теперь.

— Это одно из главных событий в жизни! Издавна рождение, вступление во взрослую жизнь, свадьба, роды и похороны считаются самыми важными этапами в жизни. И мне страшно на этом новом, решающем повороте, после которого жизнь уже не будет прежней.

— Правильно. Она будет ещё лучше, — улыбнулся я.

— Мы с тобой точно к этому готовы? — Ася заглянула мне в глаза с тревогой.

Меня удивляли её сомнения. Всегда такая решительная и уверенная, и что это с ней такое сегодня?

— Я к этому точно готов, — твёрдо ответил я. — Готова ли ты?

— Да. Я просто…

— Что такое? Расскажи мне.

— Вспомнила Аталу.

— Я не просто поменял тело и мир, Анастасия. Перемены, произошедшие во мне, куда глубже. То, что произошло с Аталой, никогда не произойдёт с тобой.

— Конечно, я бы не стала совершать самоубийство даже из-за тебя, — улыбнулась Ася сквозь слёзы. — Я слишком сильно жажду жить.

— Так почему ты плачешь? — ласково спросил я, утирая её слёзы.

— От радости. Я сомневалась, что всё это, что делает меня такой счастливой, продлится долго. Но, похоже, мне стоило быть оптимистичней.

— Так ты точно готова?

— Да, потому что я доверяю тебе. Пойдём вниз?

— Иди, родная, я спущусь через минуту.

Ася вышла. Я подошёл к столу, выдвинул ящик. Вытащил толстую тетрадь. На верхнем правом углу была серебристая надпись: Гордиан Херман. Открыл на нужной странице.

«Ритуал для перенесения души в иной мир».

Я нашёл тетрадь в доме Глинских. Князь ещё лежал без сил, а я увидел тетрадь на столе. Не знаю, зачем взял. Любопытство, должно быть.

Вытащил зажигалку. Язычок пламени коснулся тетради. Я кинул её в камин.

Страницы с описанием тёмных ритуалов обращались в пепел.