— Значит так, Костя. Ствол ты подхватил в испуге, от него же и выстрелил. Если потребуется — явишься сюда для повторных показаний, и без фокусов. И ты... Это... Извини. По-другому бы ты не сказал, сам понимаешь? Так что без обид, парень, я хотел как лучше для тебя же. И за шлюху, и за всё остальное. Зато теперь ты спокойно выйдешь, а лейтенант, наконец, сядет... Может быть, даже на стул... 

Он вышел, оставив копии дел на столе, и больше не появлялся. Зато через минут пять пришли двое в форме, даже не стали насильно поднимать, а просто попросили следовать за ними. 

«Ну ладно, уебу в следующий раз», — для себя решил Ворон. На извинения только кивнул, изучая бессмысленным взглядом пол под ногами. Копии дел он, конечно, тут же забрал — раз уж оставили, значит, не особо нужны. Покорно пошёл за сопровождающими. Нужно было как-то смиряться с брошенной в лицо необходимостью жить.

Ему выдали одежду, неизвестно откуда взятую, возможно, со складов — облегчённые берцы, армейские брюки и борцовку. Хорошо, наверное, будет ходить с вывихнутым распухшим плечом напоказ. Но лучше, чем в робе. Ворон попросил хоть какую-то шапку, и, бросив беглый взгляд на его голову, мент шапку даже предоставил. Упорно хотели посадить заполнять какие-то согласия, но он не менее упорно предпочёл заняться этим стоя. Принесли его вещи — он ещё долго держал в руке выключенный телефон, не решаясь включить и разблокировать. Как будто сейчас ворвутся, отнимут, поржут над его наивностью и доберутся ещё до кого-нибудь... а, чего там, уже добрались. Телефон всё же включил, пароль вводить не рисковал. В голове — только перекати-поле вместо привычных мыслей и планов. И как быть дальше? Кому потом звонить, как потом выбираться? И, главное, стоит ли...

Сообщение «Абонент в зоне действия сети» подействовал на его друзей двояко. Первая мысль — неужели, всё-таки, всё нормально, а потом вторая — напряженная и подозрительная: а с какого ляда ему дали телефон вообще? Изабель тут же на всякий случай снова уткнулась в ноут, иногда только отвлекаясь.

— Свободен твой Ворон, — проворчит через минут десять в трубку Генадич. — Забирай и не смей больше звонить мне по ночам.

Как, почему, каким образом — мало кого это волновало. Какую-то модель поведения пытался выстроить один Доктор, да и у того не получалось. Мысли путались, пока он ворчал про себя и ковылял за сорвавшимися с места ребятами. Нутром чуял, что его помощь там пригодится. Меланхолия с Марципан уже уползли по своим делам, обещали вернуться к вечеру и с деньгами. Док подозревал, что девчонки отрыли новый подпольный полигон и планировали поиграть на нервах публики. Герасим свалил оправдываться перед начальством за отсутствие в надежде, что не уволят, а Таша уткнулась в вытащенный из кладовой холст. 

Лёха, Доктор и Алиса ехали в машине, оставив бабочку дома на всю ту же Изабель и Актёра. Вряд ли за Катей нужно было следить, но доверия она ни у кого, разумеется, не вызывала. Помочь хотела — пусть и остаётся, пока не пригодится, а потом валит на все четыре стороны.

Алиса, по привычке на переднем, курила едва ли не одну за другой и никак не могла успокоиться. Трясущиеся руки было не унять, а ведь она хотела хотя бы попытаться остаться внешне спокойной, рассуждать трезво и холодно. Не получилось. Позади — Доктор, внимательно рассматривающий пейзаж за окном. Периодически он щурился будто бы в пустоту.

— С ним всё нормально, как думаешь? — нарушил натянутое молчание Алексей.

— Надеюсь. Это мусора.

Каста хотела бы объяснить, рассказать, почему так думает. Что Ворон оказался не в то время и не в том месте, что, если попадутся особо конченные при задержании — будет хреново. Но не могла. Даже чёртов язык отнимался.

— Идите вдвоём, — подал голос Док, когда машина нашла свободное парковочное место. — Мне всё это дело надо перекурить. Не смотри на меня так, я про обычные сигареты.

— Смотри мне. — Лёха даже нашёл в себе силы на ухмылку. — А то придётся обменивать.

Алиса же уже выскочила из машины, быстрым шагом направилась в сторону широких дверей. Алексей нагнал её у самого входа.

— Песков. — Легко стукнув по стеклу дежурного, Каста подавила желание выматериться на чересчур подозрительный взгляд в свою сторону. — Песков Константин, он должен быть у вас.

Голос Алисы, даже приглушённый дверью, Ворон услышал чуть ли не быстрее дежурного. Заставил себя расправить хотя бы одно плечо, чтобы не казаться совсем уж тряпкой — а в чём-то Анатолий был прав, — и вышел сам, почти столкнувшись со служащим нос к носу. Подавив желание ударить, подождал, пока дежурный сделает шаг в сторону. Сам подошёл к Алисе и Лёхе. Мрачный, бледный, с фингалом на пол-лица, вывихнутым плечом и дурацкой шапочкой. С двумя папками за пазухой. «А потом кто-нибудь вроде Анатолия снова напомнит, что какая-то девица забирала меня отсюда — наверняка же шлюха», — с беспокойством подумал Ворон, но по-настоящему смог проговорить только короткое хриплое:

— Привет.

Каста смотрела на него секунду, а затем бросилась на шею, вжимаясь в Ворона. Постаралась не задеть плечо и вообще казаться не такой настойчивой в этих объятиях, но выполнила только пункт первый. Последняя надежда на то, что парень будет в порядке хотя бы частично, улетучилась без следа. Трясущаяся Алиса для Ворона была невыносимо тяжёлой, а слишком сильный телесный контакт причинял боль. Он задержал дыхание, чтобы не застонать.

— Что они с тобой сделали? — сдавленно прошептала девушка. Глаза были закрыты, но этот образ понурого, забитого, совсем не обычного Ворона никак не желал испаряться. Внутри не то чтобы всё клокотало, а уже просто сжималось от ужаса и подступившего осознания всех последствий. А если бы не Изабель со своим прокурором, а если бы не его своеобразная, но честность? Что тогда?

Лёха стоял позади, наблюдая, и только кивнул другу понимающе, сказал всё одним взглядом, и это было даже больше, чем эти самые объятия-тиски, в которые Ворон оказался заключён. И вот этот свойский Лёхин взгляд приятно так встряхнул. Ворону не хватало таких взглядов.

Как только Алиса прекратила обнимать, пернатый протянул ей именную папку.

— Лучше посмотри, что сделают с тобой, — предложил тихо, чтобы не слышал дежурный. И вздохнул устало. — Пошли уже. Пожалуйста.

Пока они шли до машины, где ждал Доктор, пока в неё садились — Алиса папку не открывала. Инстинктивно боялась содержимого. Что-то недоброе почудилось ей в интонации Ворона, зловещее и отчаянное.

Едва троица забралась в кар, Доктор с деловым видом повернулся на потерпевшего и требовательно нахмурился:

— Показывай.

Дока Ворон, конечно, уважал, но унижаться ещё и перед ним не планировал.

— Не стоит, — ледяным тоном проговорил он. Упорно лезло такое опостылевшее: «Пошёл ты», но это, видимо, сдавали нервы. Друзья — не менты, хотя вторые бы не спрашивали.

— У тебя плечо вывихнуто. — Док шевельнул желваками. — Хер с ним, с остальным, но руку вправить надо.

Ворон кивнул. Плечо — не заявление, что он ебёт детей. Боль от Алисы или друга переносить было гораздо проще. Может, и хорошо, что ему не оказывали никакой медицинской помощи менты — там бы точно сквозь землю провалился. Сейчас только прищурился и молча терпел.

— Спасибо, — после поблагодарил он.

Алиса округлившимся глазами читала всученные Вороном документы. На язык просилось от «За что?» до «Как они посмели?!». Какая-то скотина очень потрудилась, порядочно под неё покопав, и теперь бледная Каста безуспешно пыталась вернуть себя в нужное спокойное состояние. Лёха вывел машину на проезжую часть, изредка поглядывая в бумажки. Ничего разглядеть не мог — дорога требовала внимания, а режим автопилота парень терпеть не мог.

— Какого хера? — только спустя пять минут выдохнула Алиса. — Это же за уши притянуто настолько, что дальше некуда...