— Есть у меня план, — я даже восхитился пришедшей в голову идее, испытав небывалый азарт. Настолько она была абсурдной и безумной одновременно.

— Хороший? — с подозрением спросил Гард.

— Не то слово! Идем, проверим, сколько из нас в состоянии сражаться! Гириэль, напиши Нири, что мы попробуем это сделать, — попросил я эльфийку.

— Нири, тоже мне, — фыркнула та от такой фамильярности.

Благодаря Аргосу легкие раны бойцов за ночь и половину дня исцелились. Только тяжелые еще восстанавливались. Гером работал не покладая рук. Его я и встретил в коридоре. Кузнец тащил мои отремонтированные доспехи.

— Вот, подлатал немного, — мужчина, с мешками под глазами от недосыпа, сунул мне в руки броню. — Эх, было бы время, я бы тебе новую сделал, лучше прежней.

— Ничего, дружище, — я хлопнул его по плечу, принимая броню. — Сделаешь еще когда-нибудь.

— Когда-нибудь, — он невесело усмехнулся. — Там похороны собрали. Вас ждут.

Я хлопнул себя по лбу. Совсем из головы вылетело, учитывая новые обстоятельства.

— Собираем всех, кто на постах не стоит, — попросил я парней, а сам отправился на одну из высоких башен.

Там, в самом центре, уже сложили погребальный костер.

— Мертвые воины Аргоса и эльфийки вместе. Символично, — Гириэль потерлся щеку, смахнув слезинку. — Я отправила послание.

Я смотрел, как все свободное место занимают пришедшие. Не только воины из моей дружины, но и обычные эльфы. Они тоже хотели помянуть своих защитников. Женщины и дети клали на сложенное костровище свертки, игрушки и фигурки.

— Благовония, — рассказала Гириэль, видя мой удивленный взгляд. — У нас так хоронят.

Костер жарко вспыхнул, лизнул самую верхушку и разгорелся, быстро охватывая все костровище. Я только руку к сердцу приложил, зная, что встречу их у Аргоса, и пошел готовиться.

— Что у них там такое горит, ба? — спросила Синара, стоя в первых рядах, и глядя на огромный костер, что горел на одной из башен.

— Погребальный костер, внучка, — вздохнула Эриния. Она хмурилась, обозревая большое войско, что расположилось перед ними. Слишком большое для их объединенных отрядов. — Большой. Туго, видно, им пришлось.

— Скоро и нам туго будет, — хмуро протянула Мириэль, разглядывая разворачивающиеся порядки вражеской армии. — Завтра утром, скорее всего.

— Тоже так думаю, — поддержала ее Нириэль. — Все приготовили?

— Что могли, — пожала плечами Эриния. — Рогатки выставили, всех по местам расставили. Раненых, слава Богине, мало. Пошли, отдохнем. Завтра нам силы понадобятся.

Синара не могла уснуть. Она сидела на небольшом холмике, что возвышался над будущим полем боя, и смотрела на замок почти неотрывно. Беспокойное сердце девушки сжималось от тревоги и тоски. Она очень хотела увидеть Эридана. Хотелось ударить, прорваться сквозь врагов и войти в замок, чтобы ему помочь.

— Сидишь все, — Гиллера встала рядом, глядя на редкие костры, что жгла армия Вольных. — Не трави себе душу. Все с ним в порядке будет.

— А если не будет? — шмыгнула носом Синара.

— Ну, ты же видела, какой он, — Гиллера вспомнила здоровенного воина, что с лицом, измазанным кровью прорубал себе дорогу во дворец. Тогда они приехали раньше остальных и успели рассмотреть все в деталях. — Вообще не понимаю, что ты в нем нашла? Он симпатичный, конечно, но страшный какой! Глаза как буркала у демона.

— Сама ты демон! — слегка обиделась Синара. — На своего Карамиила посмотри! Тонкий, смазливый. Ты здесь воюешь, а он в столице сидит. Тебя ждет.

— А мне нравится! — Гиллера показала подруге язык. — Зато я не волнуюсь как ты и вообще…

— Погоди! — Синара подскочила на ноги, прислушиваясь.

— Чего годить? — недоуменно уставилась на подругу эльфийка. Она тоже начинала слышать странные звуки, доносящиеся от замка. В тишине ночи они звучали особенно громко.

— Там бой! Они дерутся!

— И поют, — Гиллера расхохоталась. — Они поют!

Парни столпились у выходов, ожидая моей команды. Все лица черные, перемазанные сажей от костров. Только белки глаз поблескивали в ночи. Тишина стояла такая, что слышно было, как храпят лошади во вражеском лагере.

— Ты безумец! — еще недавно кричала мне Гириэль, теперь же просто стоит, глядя с тревогой, как и остальные эльфийки, с которыми мы сдружились.

Были здесь и беженцы, что пришли проводить нас.

Я посмотрел на темное, ночное небо. Даже звезд не видно из-за кустистых облаков. Удачное время. Свет луны мог бы выдать нас, но облака ему помешают.

— Погода благоволит, — прошептал Гард, подтверждая мои мысли. — Прокрадемся потихоньку к самому лагерю. Не зря морды сажей мазали.

Кто-то дернул меня за палец, я с удивлением наклонился, разглядывая маленькую девочку. Смешные синие глаза смотрели на меня с надеждой и жалостью. Веснушки на щеках, нос курносый.

— Дядя Эридан, — прошептала она. — Возьми. Он тебя защитит!

Я с удивлением заметил у нее в руках маленькую фигурку человечка на шнурке. Улыбнулся и присел, позволяя малышке накинуть амулет себе на шею. Та накинула, задержалась немного, обнимая своими теплыми ладошками: — Мама сказала, что так говорить плохо, но что бы ни случилось, я буду тебя помнить.

Я хмыкнул и поцеловал ее в макушку, пахнущую луговыми травами: — Нехорошо, потому что я точно вернусь. Проведя по ее волосам рукой, почему-то вспомнилась Синара. ' — Как она там, интересно?'

— Выходим, — скомандовал я и пошел к сломанным воротам. Остальные воины, молча, отправились следом за мной.

Растянувшись широкой цепью, мы крались к вражескому лагерю. Медленно, с остановками, чтобы нас не обнаружили часовые, ведь все, на что мы можем рассчитывать это внезапность.

Костры были уже совсем близко. Больше половины войска ушло брать замок в кольцо и двигаться дальше, но и того, что осталось с лихвой хватит на нашу маленькую дружину.

Спрятавшись за валуном, я осмотрел всех своих бойцов, дожидаясь задерживающихся, а потом отдал команду ликвидировать часовых.

Возле нашего с Тордоном костра сидели двое. Сидели и о чем-то разговаривали, нарушая все правила войны. Один умер мгновенно, когда я вонзил ему топор в шею. Только хрустнуло громко, и труп упал в костер. Его товарищ округлил рот, но вскрикнуть не успел. Свистнувший меч снес ему голову. Тордон любил проворачивать такие штуки, вот и сейчас улыбался, довольный собой.

Мы должны без шума подойти как можно ближе. Вот уже и первые палатки, в которых отдыхают солдаты. Часовые бродили и здесь. Одного я убил, а второй успел вскрикнуть, когда копье Гарда вошло ему в грудь.

Его крик привлек внимание ближайшей палатки. Солдаты выскочили, оглядываясь, и заметили вторжение.

— За Аргоса! За Нирмунд! — заревел я, с хрустом вонзая топор в плечо солдату. Тот завыл от боли, засипел, оседая вниз. — Впере-ед!

Я со всех ног бросился к центральному шатру, слыша, как мои воины поджигают палатки, убивают вольных с характерным звуком и воплями умирающих.

Переполошенные, они выскакивали из своих шатров, а я рубил, походя, и мчался вперед. Не думал, что мы зайдем так далеко, а значит нельзя упустить такую возможность.

— Когда враг заслонял горизонт! — послышались слова старой песни.

— Когда тучи сгустились вдали! — подхватил Гард, рассекая мужику глотку острием своего копья.

— Встанем мы как последний оплот! — Тордон увернулся от атаки одного и отрубил ногу воину, замахнувшемуся на него топором.

— Встанем все, ведь мы слову верны! — сразу несколько голосов подхватили песню. Бой завязался во всем лагере, а мы пели, точнее, орали под лязг и крики.

— И пойдет вперед наша рать! — крикнул я, бросая факел прямо в один из шатров.

— Собирая большую жатву! — пели, точнее уже кричали все бойцы.

— За родных, за землю стоять!

— Встанем все, ведь мы чести верны!

Большой шатер показался впереди, а перед шатром уже столпились воины в добротных латах. Они окружили прибежище генерала, планируя остановить нас любой ценой.