Стоит задаться вопросом: лежала ли практика ежечасной молитвы днем и ночью в основе утреннего и вечернего правила, включающего в себя чтение 12 псалмов и столько же безмолвных молитв? Авва Исидор как?то сказал: «Когда был я молод, не имел я меры для молитвословия, все время было для меня молитвословием»[667]. В самом начале Отцы пустыни не знали правила чтения 12 псалмов утром и вечером, поскольку молились постоянно — и днем, и ночью. Мы точно не знаем обстоятельств происхождения тех правил, которые впоследствии назовут «службами после заутрени» и «вечерней». По словам Иоанна Кассиана, они восходят к апостольским временам и являются ангельским откровением[668]. Согласно Палладию, это откровение было дано Пахомию для его киновитов[669]. Несомненно то, что практика утренних и вечерних молитв существовала в христианских общинах повсеместно, но только в IV веке она почти повсюду была преобразована в правило произнесения 12 псалмов два раза в день. У отшельников утренняя служба начиналась после полуночи, а вечерняя — после захода солнца. Когда двое или трое монахов сходились вместе в назначенный для службы час, каждый из них поочередно пел стоя псалмы — какую?то часть из двенадцати, а другой, или двое других, сидя, присоединялись к нему в молитвенном молчании[670].

Ревностные монахи, такие как авва Памво, ели один раз в конце дня[671]. Авва Паисий мог сказать, что солнце никогда не видело, как он ел[672]. Во время Великого поста это было обычной практикой. В другое время большая часть Отцов вкушала пищу в девятом часу, то есть около 15 часов пополудни, а петь двенадцати псалмие они начинали вечером, перед сном[673]. Однако Палладий говорит, что в Нитрии около девятого часа из каждой кельи было слышно пение псалмов[674]. Являлись ли данные псалмы, которые пели в этот час перед едой, дополненем к двенадцатипсалмию вечерней службы? Палладий упоминает, что у монахов–пахомиан есть правило из трех псалмов, исполняемых в час девятый[675].

По мнению аввы Моисея, приводимому Иоанном Кассианом, еда в девятый час представляется верным решением, в особенности потому, что оставляет дух бодрым для вечерних и ночных молитв[676]. Как кажется, долгое время еда в девятый час в дневном распорядке отшельника была наиболее распространенным обычаем. Правда, тот или иной монах, в качестве исключения, мог по каким?то причинам отложить трапезу на вечер. Одному брату, искушаемому бесами, который обычно ел в девятом часу, авва Макарий посоветовал дождаться вечера[677]. Однажды Антоний Великий, который, согласно его житию и сведениям из апофтегм, ел в девятом часу после того, как стоя совершил молитву[678], отложил трапезу до времени после вечерней службы, чтобы испытать своего нового ученика Павла[679].

Вероятно, вечернее и утреннее псалмопение стало правилом только в конце IV века, но время его совершения могло сильно варьироваться, поскольку, как мы уже сказали, некоторые монахи уже начинали новый день тогда, когда другие еще не завершили день предыдущий. Продолжительность сна тоже сильно разнилась.

В Фиваиде авва Пахомий научился у аввы Паламона трем различным способам проводить ночь: «Или вы молитесь с вечера до полночи и затем спите до утра, или вы спите до полуночи и молитесь до утра, или, наконец, вы молитесь немного и затем немного спите и делаете так с вечера до утра»[680]. Возможно, эти три способа имели место и у отшельников Нижнего Египта, но первый из них был предпочтительнее.

Антоний Великий и многие другие часто проводили в молитве всю ночь[681]. Авва Елпидий в своей скитской пещере по ночам читал наизусть всю Псалтирь[682]. Авва Виссарион стоял без сна сорок дней[683]. По сведениям Палладия, авва Моисей, искушаемый худыми пожеланиями, оставался в своей келье и молился стоя, не смыкая очей всю ночь напролет. Чтобы не дать сну себя одолеть, он брал у старцев кувшины и неслышно наполнял их водой[684]. Авва Дорофей, учитель Палладия, никогда по своей воле не спал в назначенный час, и поэтому ему случалось засыпать во время работы или еды[685]. Авва Сармат часто постился по сорок дней подряд и говорил, что может спать тогда, когда захочет[686]. Авва Арсений обычно проводил ночь в молитве и только под утро позволял себе немного сна[687]. Он говорил, что «монаху, если он подвижник, достаточно спать всего один час»[688]. Но это, конечно, максима не для всех. Авва Херемон советовал Иоанну Кассиану довольствоваться тремя или четырьмя часами сна[689]. Монах из Келлий, о распорядке дня которого мы знаем из одной апофтегмы, спал четыре часа[690].

Отшельник обычно располагался ко сну на циновке или спал на голой земле, но и здесь могли быть разные варианты. В героическую эпоху первых пустынников Пахомий и его брат Иоанн спали сидя посреди кельи, не опираясь спиной о стену[691]. Некоторые скетиоты принципиально не ложились спать, спали сидя или стоя, как, например, авва Виссарион или авва Макарий[692]. Некоторые подкладывали себе под голову пучки папируса, embrimia, о которых писал Иоанн Кассиан. Авва Макарий, который однажды остановился на ночь в древнем языческом святилище, вместо подушки использовал мумию[693]. Авва Бане спал, опираясь грудью о небольшую стену, сделанную им специально для этой цели[694].

При такой неудобной позе, в которой спали Отцы, им легко было пробудиться для молитвы. Авва Исайя искренне говорит: «Когда Господь разбудит тебя, совершай правило твое со рвением»[695]. Господь мог повелеть ангелу–хранителю всегда находиться подле спящего монаха: «Когда сердце твое скажет, днем или ночью, “Встань и молись!”, знай, что это говорит тебе ангел, неотступно стоящий возле тебя»[696]. Но иногда случалось, что под видом ангелов будить монаха на службу приходили бесы[697]. Возможная цель такого «перевоплощения» — измотать отшельника постоянной бессонницей[698]. Но подобный «трюк» удавался бесам далеко не всегда, и монах во время молитвы мог им отомстить. Так, один демон не захотел больше рисковать и признался другому бесу о своем «подопечном»: «Однажды я разбудил его, а он встал и попалил меня псалмами и молитвами»[699]. Если естественный «будильник» не срабатывал, монах мог проспать долго и встать уже днем. Но тогда он должен был затворить дверь и окна кельи, чтобы совершить свое молитвенное правило[700]. Тому, кто мог проспать положенный час, рекомендовали определенные пищевые ограничения[701].