Как мы видели, отшельники легко понимали язык зверей и звери тоже понимали их. Когда Антоний Великий обратил в бегство страуса с его птенцами, то слышал, как тот сказал им: «Бросайте камни, чтобы вас не схватили»[1306]. Авва Макарий слышал, как голодный волк выл на небеса, прося себе еды. И Макарий, так же как и волк, удивился, что окружавшие его братья не поняли того, что он говорил[1307]. Старцы великолепно ладили с животными. Некоторые из них обитали рядом с отшельниками в полном согласии. Авва Агафон обнаружил как?то пещеру, где решил поселиться. Большая змея, которая здесь жила, тут же пожелала освободить ему место, но авва помолился, ничего ей не сделав, и сказал: «Если ты уйдешь отсюда, то и я здесь не останусь». Тогда они остались в пещере вдвоем и питались соком смоковницы, которая росла в тех местах[1308].

Другой отшельник жил в стаде буйволов[1309]. Авва Феона часто встречался с антилопами, дикими ослами, газелями и другими животными, «которые всегда были ему отрадой»[1310]. Авва Постумиан, паломник, о египетских впечатлениях которого нам рассказал Сульпиций Север, встречал отшельников, которые по своему обыкновению кормили либо льва, либо волчицу фруктами!

Волчица регулярно приходила есть с одним монахом в его келью в шестой и в девятый час или вечером, согласно установлениям поста. И никогда при этом не ошибалась. К несчастью, когда монаха однажды не было на месте, она украла хлеб и не осмелилась возвращаться в его келью в течение нескольких дней. Продемонстрировав свое раскаяние, она получила прощение за свой проступок и стала вновь, как обычно, приходить к отшельнику на трапезу в назначенный час[1311].

Но самый удивительный рассказ связан с аввой Иаковом. Один старец сказал ему, что, будучи в пустыне, он соседствовал с отроком, который жил в полном уединении. Однажды авва увидел, как он молится и просит Бога дать ему жить в мире с дикими зверями. Когда тот окончил молитву, появилась гиена и принесла своих детенышей, и он вместе с детенышами стал сосать ее молоко. В другой раз авва видел, как он молился, стоя посреди огня[1312].

Авва Павел, происходивший из Нижнего Египта, но живший в Фиваиде, спокойно брал в руки гадюк, других змей и скорпионов. Когда братья спросили его, откуда у него такая власть, он ответил: «Если кто?либо приобретет чистоту, все подчинятся ему как Адаму, когда тот пребывал в раю прежде, чем нарушил заповедь»[1313]. Это — общее мнение Отцов об отношении с животными, и именно оно объясняет те чудесные факты, которые мы упоминали. Иоанн Кассиан пишет: «Если бы наши нравы исправились, то, не говорю с людьми, но даже с животными и дикими зверями было бы легко обходиться нам»[1314]. Авва Пимен дает нам понять, что с животными даже легче ладить, чем с братом, живущим рядом с нами: «Если человек переносит соседство брата, живущего рядом, он может жить и рядом с животными»[1315].

Святой Антоний говорил: «Покорность, наряду с воздержанием, обуздывает зверей»[1316]. Но она не только их покоряет, она зачастую их приручает. Один монах, который жил на берегах Иордана, любил спать в логове льва. Однажды он обнаружил в пещере двух львят и принес их в церковь, спрятав под милотыо, и сказал слегка озадаченным братьям: «Если бы мы сохранили заповеди Господа нашего Иисуса Христа, то эти звери боялись бы нас, но из?за грехов наших стали мы рабами, и теперь боимся мы»[1317].

Палестинские монахи демонстрировали, что могут соперничать по своему достоинству с монахами Египта. И кажется даже, что в своих отношениях с животными они их превосходили[1318]. Мы знаем известную историю о благодарном льве, замечательно описанную Полем Казенном в его «Бестиарии двух Заветов»; правда, он приписал ее блаженному Иерониму[1319]. На самом деле, она произошла с аввой Герасимом. Наш бестиарий будет не полон, если мы закончим его, пройдя мимо этой истории, поразительной и трогательной одновременно.

Святой авва Герасим, гуляя как?то на берегу Иордана, встретил льва, стонавшего от боли из?за занозы, которая впилась ему в лапу. Монах пожалел льва, вытащил из его лапы занозу и перевязал рану. Излеченный лев не пожелал покидать авву Герасима и «как подлинный ученик следовал за ним повсюду, да так, что старец крайне удивлялся такой признательности зверя. С тех пор старец стал кормить его, бросая ему хлеб и размоченные бобы». Он верил льву до такой степени, что наказывал ему сопровождать до берега Иордана осла, который перевозил речную воду для нужд монахов. Однажды осел, щипая травку на лугу, отошел от льва на значительнее расстояние и оказался в руках погонщиков верблюдов, а лев, очень опечаленный, вернулся к своему авве один. Тот подумал, что лев съел осла, и в качестве наказания велел льву выполнять его работу. Некоторое время спустя погонщики вернулись в эти края, и осел заметил льва. Лев его тоже узнал, и они вдвоем возвратились в монастырь. Тогда авва Герасим понял, что возвел на льва напраслину. Он дал льву имя Иордан, и тот вновь стал жить подле аввы. Когда святой скончался, лев не пожелал больше принимать пищу и умер от горя на могиле своего друга[1320].

Рассматривая весь этот бестиарий, вне всякого сомнения, нужно сделать большую скидку на вымысел и преувеличения. Отшельники, которые постоянно жили в мире с животными, встречались редко, и именно поэтому они так восхищают. По этому поводу мы можем вспомнить одно свидетельство из «Истории монахов»: «Мы видели там (то есть в Нитрии) одного мужа по имени Дидим, по возрасту старца, но приятного по виду, который убивал ногами скорпионов, рогатых гадюк и аспидов, и никто другой не отваживался делать так же, ибо многие другие, кто полагал, что могут такое сделать, были убиты этими гадами, едва их коснувшись»[1321]. Впрочем, что бы там ни было на самом деле, главная идея, общая для всех Отцов пустыни, состояла в том, что святые благодаря своему смирению и покорности воле Божией становятся причастны к тем свойствам, что имел Адам в раю до своего падения. Но стоит им последовать за Адамом из?за своей гордыни или непослушания, они тут же теряют тот иммунитет и ту неуязвимость, которыми обладали. Теперь они в полной власти первого встреченного ими льва или аспида.

Анри Бремон весьма изящно резюмирует это таю «Впрочем, пустыня — это не зверинец. И даже не ботанический сад. Она, скорее, напоминает окрестности земного рая в первые недели после грехопадения — когда то здесь, то там еще заметна жизнь в полной гармонии»[1322].

Авва Арсений однажды сказал: «Если мы взыщем Бога, Он явится нам, а если удержим Его, Он пребудет с нами»[1323]. Ни дикие звери, ни бесы, ни даже ангелы были не в состоянии удержать отшельников надолго в пустыне, а их последователей там просто бы не было, если бы Господь пребывал там так же, как в любом другом месте.