Охотники тащат Евгению к Дереву Всех Душ. Оно выглядит далеко не таким величественным, каким видела его я. Одна из тварей Зимних земель режет руку Евгении. Она кричит от боли, а потом от ужаса, когда осознает, что они намерены с ней сделать. Но они не обращают внимания на ее крик. Твари держат ее руку так, чтобы кровь жрицы лилась на корни Дерева Всех Душ, и через несколько секунд ветви дерева оплетают все тело Евгении.

— Когда прольется ее кровь, она должна слиться с деревом!

Ветви и корни продолжают свое дело, пожирая Евгению, и она становится частью дерева, ее душа впитывается в него.

— Отпустите меня, прошу… — молит она шепотом.

Я вижу Евгению, заключенную в дереве, наблюдаю, как ее сознание с годами распадается. Я вижу, как она впервые просит тварей о жертве и как тончайшая полоска красного цвета прорезается в клубящихся тучах Зимних земель.

Существа в благоговении склоняются перед Евгенией.

— Мы растеряны, нам нужен вождь. Нам нужна мать. Ты поведешь нас?

Ветви дерева тянутся к тварям и обнимают их, как защищающие руки. И голос Евгении плывет из дерева, как тихая колыбельная:

— Да… да…

Туман сгущается. Дерево снова говорит:

— В тот мир пришла та самая, владеющая великой силой. Она даст нам все, что нужно.

— Мы прольем ее кровь на дерево! — восторженно гремит охотник.

— Но сначала я должна подготовить путь к нашему возвращению, — говорит дерево.

Картина меняется. Я вижу мюзик-холл. Вильгельмина Вьятт пишет на грифельной доске: «Вы должны восстановить восточное крыло и снова войти в сферы. Орден должен восторжествовать, одержать победу».

Слезы радости льются по щекам Вильгельмины, когда она получает весточку от горячо любимой Евгении. Она показывает написанное мисс Мак-Клити, и тут же все начинает крутиться. Да и как бы мог Орден не обратить внимание на послание Евгении?

Но Вильгельмина умеет видеть во тьме, и вскоре она все узнает. Я возвращаюсь в эту комнату и вижу, как Вильгельмина царапает на стенах свое отчаянное послание. А когда знание становится совершенно невыносимым для нее, она втыкает под кожу иглу и погружается в забвение. Я вижу, как она пытается предостеречь Орден письмами и мольбами, но кокаин и страхи делают ее неуравновешенной; она пугает жриц Ордена, и они прогоняют ее. А когда она пишет книгу, предпринимая последнюю попытку докричаться до них, — они видят в ней предательницу и лгунью.

Безвозвратно погрузившись в наркотики, Вильгельмина все же делает еще одно, последнее усилие. Она прячет кинжал в рамку грифельной доски и сбегает однажды холодной ночью. Ее ум растерзан, она видит призраков — охотников и прочих тварей Зимних земель — в каждом темном углу. Мимо по улице проезжает экипаж, но в ее восприятии это тоже некий дух. Она бежит к причалам, а там поскальзывается, ударяется головой о пирс — и падает в Темзу. И когда речные бродяги вытаскивают ее из воды, тьма, которой так боялась Вильгельмина, уже поглощает ее, но девушку это больше не заботит. Она медленно погружается в неведомые глубины, и я следую за ней.

Судорожно вздохнув, я выныриваю из видения. Картик стоит рядом и гладит меня по волосам. Вид у него встревоженный.

— Ты была в трансе несколько часов. Как ты себя чувствуешь?

— Часов… — повторяю я.

У меня болит голова.

— Что ты видела?

— Мне нужен воздух, — говорю я. — Мне нечем дышать. Давайте выйдем.

Мы выбираемся из вонючего здания, влажный воздух реки ударяет в лицо, и я снова чувствую себя хорошо. Я рассказываю все.

— Никто не убивал Вильгельмину, — говорю я, глядя на лодки, подпрыгивающие на воде. — Это был несчастный случай. Она поскользнулась, ударилась головой и утонула. Глупо, как глупо…

Я могла бы то же самое сказать и о себе. Я могла бы отказаться от всего этого…

Нет, не сейчас. Я ведь все еще могу это остановить. Самое время.

— Мистер Фоулсон, — говорю я, — мы должны немедленно мчаться в школу Спенс. Как быстро вы можете нас туда доставить?

Он усмехается.

— Да с любой скоростью.

— Тогда вперед, — говорю я.

Мы бежим к экипажу, который, слава богу, по-прежнему стоит на месте, и мистер Фоулсон гонит лошадей на восток, к школе Спенс.

— Амар пытался меня предостеречь, — говорю я Картику.

— Джемма, он погиб. И незачем…

— Нет, он пытался! «Бойся рождения мая». Речь шла о дне рождения. И Вильгельмина пыталась показать мне надгробие. Евгения Спенс родилась шестого мая! А это — завтра!

Картик смотрит в окно кареты на светлеющий горизонт.

— Это сегодня.

Вдали показывается здание школы. День встает из темной зелени лугов, как мираж. С востока надвигается гроза. Ветер бушует, срывая с деревьев листья. Далеко-далеко какая-то темная тень припала к земле на фоне неба, как кошка, готовая к прыжку. Падают первые капли дождя. Они оставляют на платье безобразные пятна.

Я не задерживаюсь для того, чтобы снять перчатки. Я врываюсь в школу, ищу Фелисити и Энн. Я быстро рассказываю им обо всем и прошу подождать меня. Потом я отправляюсь на поиски миссис Найтуинг. Я нахожу ее в кухне, она отдает Бригид какие-то распоряжения по хозяйству.

— Мисс Дойл! Мы не ожидали вас сегодня. Как себя чувствует ваш отец…

— Миссис Найтуинг, пожалуйста, мне нужно поговорить с вами, в гостиной. Это очень важно. И мне нужно, чтобы мисс Мак-Клити тоже присутствовала при разговоре.

Настойчивость моего тона сразу настораживает миссис Найтуинг. Она даже не делает мне выговора за дурные манеры. Через несколько мгновений она входит в малую гостиную, и за ней идет мисс Мак-Клити. Она краснеет при виде Фоулсона.

— Мистер Фоулсон… какой сюрприз!

— Сахира, ты должна все выслушать, — говорит он.

— Я все знаю о тайном плане восстановления восточного крыла и проникновения в сферы, — говорю я. — Этот план оставила вам Евгения Спенс.

Мисс Мак-Клити падает в кресло как подкошенная. На лице — крайнее потрясение.

— Она объяснила вам, что, если вы заново отстроите башню, вы сможете найти тайную дверь и опять войти в сферы. Но я уже открыла эту дверь.

Глаза мисс Мак-Клити округляются. Миссис Найтуинг переводит взгляд с Мак-Клити на меня, Картика, Фоулсона… как будто ждет, что кто-то наконец объяснит ей все происходящее.

— И это совершенно неважно, что именно я вошла туда первой… весь план был ложью. Евгения предала вас. «Она мошенница», — вот что говорила Вильгельмина. Она пыталась вас предостеречь, но вы именно ее считали лгуньей, — продолжаю я, шагая взад-вперед перед камином. — Евгения давно уже заключила союз с существами Зимних земель. Восстановление восточного крыла сняло печать между мирами, а моя магия придала ей сил. Она не собиралась открывать для вас путь в сферы; она хотела впустить в наш мир тварей Зимних земель.

— Это невозможно! — возражает миссис Найтуинг.

— Вильгельмина пыталась рассказать мне обо всем. Она приходила ко мне в видениях. Она и Амар говорили, что следует бояться рождения мая, и я думала, что это означает первый майский день, но Вильгельмина имела в виду кого-то, кто родился в мае. Она подразумевала Евгению Спенс. Евгения предала ее. Она предала всех нас. Я знаю, что это выглядит чистым безумием, но я говорю вам правду.

Миссис Найтуинг выглядит так, словно получила пощечину. Ее лицо искажается страхом.

— Вы хотите нас убедить в том, что Евгения Спенс, одна из величайших жриц в истории Ордена, предала своих сестер?

В глазах мисс Мак-Клити горит нешуточная угроза. Я лишила ее божества, и она готова убить меня за это.

— Да как же она могла поступить так? — спрашивает миссис Найтуинг.

Я глубоко вздыхаю.

— В Зимних землях есть место… Дерево Всех Душ. Вы слыхали о нем?

— Конечно, я о нем слышала. Но это легенда, миф, — взрывается мисс Мак-Клити. — У тамошних тварей нет собственного источника силы! Именно поэтому они и пытались захватить магию Храма…