— Так, значит, ты наконец-то пришла, жрица. Я уже решил было, что ты о нас забыла.

— Я ничего не забыла, — бормочу я.

— Рад это слышать, — говорит Филон, переглядываясь с Креостусом. — Нам было бы очень неприятно думать, что ты не более добра к нам, чем те жрицы Ордена, которые приходили до тебя.

— Я пришла.

— Хватит обмениваться любезностями, — рычит Креостус.

Мы идем за гибким, грациозным Филоном — в низкую хижину с соломенной крышей, ту самую, где встретились с ним впервые. Здесь все так, как я запомнила: на полу лежат толстые тюфяки из золотистой соломы. В комнате еще четыре кентавра и с полдюжины лесных жителей. Я не вижу среди них Аши или еще кого-нибудь из неприкасаемых, но, возможно, они уже идут сюда.

Я сажусь на тюфяк.

— Я видела неподалеку женщину, которая прямо у меня на глазах меняла вид. Как она это делает?

Филон наливает в серебряный кубок красную жидкость.

— А… Неела. Да, она у нас — меняющая облик.

— Меняющая облик? — повторяет Энн.

Она с трудом пробирается между тюфяками. И дважды валится на меня, пока наконец не находит ровное место в середине.

— Мы все обладали способностью приобретать разные формы. Это нам неплохо помогало в вашем мире. Мы могли становиться существами из фантазий смертных. Иногда смертные желали последовать за нами в этот мир, чтобы стать нашими игрушками. Но это не нравилось Ордену и братству Ракшана.

Филон говорит все это без сожаления или раскаяния.

— Вы похищали смертных из нашего мира! — ужасаюсь я.

Филон делает глоток из кубка.

— У смертных всегда был выбор. И они сами хотели пойти с нами.

— Вы их зачаровывали!

Тонкие губы Филона дергаются в усмешке.

— Они сами хотели быть зачарованными.

Филон вообще-то был нашим союзником, но то, что я узнала, тревожит меня, и я пытаюсь понять, кому, собственно, дала обещание.

— Эта сила во многих из нас умерла от того, что ею не пользовались. Но в некоторых, как в Нееле, она сохранилась.

Сумеречная женщина входит в хижину. Она переводит взгляд с нас на Филона, потом на Креостуса, и что-то говорит Филону на их языке. Филон отвечает на нем же, и женщина, подозрительно покосившись на меня, садится рядом с Креостусом. Она кладет руку ему на спину и перебирает мягкую шерсть. Филон в два длинных шага пересекает комнату и устраивается в большом кресле из пальмовых листьев. Это странное существо достает откуда-то трубку и курит, пока его глаза не становятся нежными и стеклянными.

— Мы должны обсудить будущее сфер, жрица. Мы оказали тебе помощь, когда ты в ней нуждалась. Теперь мы ждем вознаграждения.

— Пора создать союз, — громыхает Креостус. — Мы должны пойти к Храму и там соединить руки. Тогда магия будет принадлежать всем нам, и мы станем жить так, как сочтем нужным.

— Но есть и другие соображения, — говорю я.

Мысль о том, что здешние жители уводили к себе смертных ради развлечения, не дает мне покоя.

— Какие соображения? — спрашивает Филон, вскинув бровь.

— Неприкасаемые, — напоминаю я. — Где они? Им тоже следует быть здесь.

— Неприкасаемые! — Неела сплевывает. — Ба!

Филон резко выдыхает, и комнату затягивает туманом.

— Я посылал за ними. Они не пришли и, насколько я знаю, не придут.

— Почему?

— Они страшатся перемен, — отвечает Филон. — Они привыкли служить, не задавая вопросов.

— Они просто трусы! — ревет Креостус. — Они всегда были рабами Ордена, эти грязные болячки! Я бы вообще очистил от них сферы, если бы мог!

— Креостус! — укоризненно произносит Филон.

Он предлагает кентавру трубку. Тот фыркает и отталкивает ее. Филон безмятежно делает новую затяжку, потом еще — и наконец вся комната заполняется крепким пряным ароматом, от которого кружится голова.

— В сферах живет много разных племен, жрица. Тебе никогда не привести их к согласию.

— Откуда нам это знать, если ты даже не сказал неприкасаемым о нашей встрече? — обвиняющим тоном произносит Фелисити.

Филон выпускает клуб дыма прямо ей в лицо. Фелисити кашляет, а потом вскидывает голову, ожидая еще порции странного аромата.

— Придется поверить мне на слово, — отвечает ей Филон.

Креостус беспокойно мечется по комнате.

— Да почему мы должны делиться с этим сбродом, с неприкасаемыми? Отбросы Ордена. Хилые трусы. Они заслужили свою судьбу.

Неела сидит рядом с Филоном и гладит шелковистые волосы существа.

— Пусть докажет свою преданность нам. Вели ей прямо сейчас отвести нас к Храму.

— Я не стану соединять с вами руки, пока не поговорю с Ашей, — возражаю я.

От дыма язык у меня слегка заплетается.

Креостус вспыхивает гневом. Он пинает копытом какой-то столик, и тот разлетается в щепки.

— Опять сплошные увертки, Филон! Когда ты наконец поймешь, что тебе не удастся договориться с этими ведьмами?

— Они заберут всю магию себе, а нас к ней и не подпустят, — шипит Неела.

Креостус смотрит на нас так, словно готов втоптать в пыль.

— Надо нам было раньше о себе позаботиться!

Неела таращится на меня.

— Она предаст нас так же, как все другие. Откуда нам знать, что она уже не договорилась с Орденом?

— Ньим сьятт!

Голос Филона сотрясает хижину, стены дрожат. Все сразу утихают и съеживаются. Креостус склоняет голову. Филон выпускает очередной огромный клуб дыма и смотрит на меня кошачьими глазами.

— Ты обещала поделиться с нами силой, жрица. Ты берешь назад свое слово?

— Нет, конечно же, нет! — говорю я.

Но я ни в чем не уверена. Я боюсь, что слишком быстро доверилась этим существам и слишком много им наобещала.

— Я только прошу дать мне еще немного времени, чтобы лучше разобраться в сферах и в моих обязанностях.

Неела скалится.

— Ей нужно время, чтобы организовать заговор против нас.

Креостус подходит ко мне. Он огромен и устрашающ.

— Я пока могу вам предложить временную магию, — говорю я, чтобы как-то их задобрить. — Небольшой дар в знак доброй воли.

— Дар? — огрызается Креостус. — Это не то же самое, что владеть ею! Быть одаренным — не то же самое, что стать обладателем! Мы что, должны вымаливать у тебя магию, как вымаливали у Ордена?

— Я не Орден! — возражаю я.

Я вся дрожу.

Взгляд Филона холоден.

— Ты так утверждаешь. Но становится все труднее и труднее понять разницу.

— Я… я хочу только помочь.

— Нам не нужна твоя помощь, — фыркает Неела. — Мы хотим получить свою законную долю. Мы хотим наконец-то сами управлять своей жизнью.

— Мы могли бы иметь больше, нежели чуть-чуть, жрица, — говорит Филон. — Но делай то, что должна. Мы дадим тебе время…

— Но, Филон!.. — взрывается Неела.

— Мы дадим тебе время, — повторяет Филон.

Он в упор глядит на Неелу. Она отступает к Креостусу, сжигая нас взглядом.

— Но я не буду чувствовать себя спокойно до тех пор, жрица, — продолжает Филон. — У меня есть долг перед моим народом. Так что скоро мы опять встретимся — как друзья или как враги.

— Но ты ведь не собираешься объединяться с этими ужасными тварями? — спрашивает Фелисити, когда мы идем между высокими деревьями к берегу реки и горгоне.

— А что я могу поделать? Я дала им слово.

Да, теперь я об этом сожалею. Мысли у меня такие же туманные, как горизонт, движения замедлены. Я вдыхаю свежий запах листвы, чтобы выгнать из головы пряный дым трубки Филона.

— Неужели они действительно тайно похищали смертных? — спрашивает Энн.

Это как раз из тех кровожадных историй, которые она обожает коллекционировать.

— Ужасно, — зевая, говорит Фелисити. — Они недостойны того, чтобы делиться с ними магией. Они же будут ею злоупотреблять!

Я в полной растерянности. Если бы я не обменялась рукопожатием с Филоном, я бы превратила в своих врагов и лесной народ, и те племена, что его поддерживают. А если я поделюсь с ними магией, они могут оказаться недостойными доверия.