— Ваши мужчины пьяницы. Вот и все проклятие.

По склону холма спускается Итал, за ним идут с десяток цыган, и среди них — Картик. Сердце у меня бьется быстрее. Цыгане превосходят числом рабочих мистера Миллера.

Мастер бежит навстречу цыганам. Он наносит Италу удар, но тот уклоняется, как опытный боксер. Мужчины сцепляются в драке, а зрители с обеих сторон их подстрекают. Итал сильно бьет мистера Миллера в челюсть. Тот падает на землю. Картик протягивает руку к кинжалу, спрятанному в башмаке.

— Эй вы, там! Прекратите безобразие! — пронзительно кричит Бригид.

Школа опустела, ученицы выбежали посмотреть на схватку мужчин. А она продолжается.

— Почему это у вас никто не пропал? — кричит рабочий.

— Это не доказательство! — отвечает Итал, взмахивая кулаком.

— Для меня — доказательство! — ревет другой рабочий.

Он прыгает на спину Итала, вцепляется в его рубашку, как дикий зверь. Картик пытается его оттащить. Мужчина разворачивается и стремительно бросается на него, ноги у Картика подгибаются, он теряет равновесие. И вот уже вся лужайка превращается в безумный хаос.

— Разве это не возбуждает? — говорит Фелисити, ее глаза полыхают огнем.

Появляется миссис Найтуинг. Она шагает через лужайку, как сама королева Виктория, проводящая смотр своей гвардии.

— Это никуда не годится, мистер Миллер! Они должны немедленно прекратить!

На открытое место, пошатываясь, выходит мать Елена. Она призывает цыган остановиться. Она слаба, ей приходится прислониться к дереву.

— Это же то самое место! Оно забрало мою Каролину! Позовите Евгению… попросите ее остановить их…

Суматоха прекращается. Вперед выходит Картик. На нижней губе — свежая царапина.

— Если мы объединим наши силы, у нас будет больше шансов поймать того, кто устраивает тут неприятности. Мы могли бы стоять на страже, пока вы спите…

— Позволить таким, как вы, стоять на страже? Мы, пожалуй, проснемся с пустыми карманами, а может, и с перерезанными горлами! — кричит кто-то из рабочих.

Снова все оглушительно вопят, звучат угрозы, вот-вот готова разразиться новая драка.

Миссис Найтуинг решительно подходит к скандалистам.

— Джентльмены! К предложению стоит прислушаться. Цыгане будут стоять на страже по вечерам, чтобы вы смогли нормально отдохнуть.

— Не хочу я, чтоб они сторожили нас! — говорит мистер Миллер.

— Но мы все равно сторожить будем, — возражает Итал. — Ради собственной безопасности.

— Ну что за безобразие! — неодобрительно произносит миссис Найтуинг. — Девушки! Вы что, так и будете стоять тут, разинув рты, как гуси? Немедленно всем вернуться в школу!

Я прохожу мимо Картика, старательно глядя на других девушек. «Только не смотри на него, Джемма. Он не ответил на твой зов. Просто иди».

Я умудряюсь добраться до входа в школу и лишь тогда позволяю себе оглянуться — и вижу, что Картик провожает меня взглядом.

— Письма! Письма! — возвещает Бригид, входя с еженедельной порцией почты, которую она только что доставила из деревни.

Занятия тут же забыты, мы все толпимся вокруг нее, протягивая руки в желании получить весточку из дома. Самые младшие пищат и хлюпают носами над материнскими посланиями, они так тоскуют по дому… Но мы, старшие, горим желанием узнать новые сплетни.

— Ага! — восклицает Фелисити, взмахивая каким-то приглашением. — Вот это новость!

— «Вас сердечно приглашают на турецкий бал в честь мисс Фелисити Уортингтон, в доме лорда и леди Маркхэм, в восемь вечера», — читаю я вслух. — Ох, Фелисити, как это замечательно!

Она прижимает приглашение к груди.

— Я уже почти чувствую вкус свободы! А ты что получила, Джемма?

Я смотрю на обратный адрес.

— Это письмо от бабушки, — говорю я и засовываю конверт в книгу.

Фелисити вскидывает брови.

— А почему ты его не открываешь?

— Открою, — отвечаю я. — Попозже.

Письма получили все, кроме Энн. Каждый раз, когда доставляют почту, для нее истинное горе оставаться ни с чем; ни единая душа не трудится написать ей и сказать, что по ней скучают.

Бригид держит еще один конверт; она подносит его поближе к свету и хмурится.

— Ох, этот человек, похоже, свихнулся. Это вообще не к нам… Мисс Нэн Уошбрэд. Нет здесь никакой Нэн Уошбрэд.

Энн чуть ли не прыгает к конверту.

— Можно посмотреть?

Бригид отводит руку.

— Нет-нет. Это уж пусть миссис Найтуинг решает, что с ним делать.

Мы беспомощно смотрим, как Бригид кладет письмо мисс Тримбл в стопку корреспонденции для нашей директрисы и аккуратно прячет все в карман фартука.

— Энн, а как Бригид передает письма Найтуинг? — спрашиваю я.

— Кладет на стол в ее кабинете, — отвечает Энн, судорожно сглатывая. — Наверху.

Обстоятельства вынуждают нас ждать до вечерней молитвы, и только тогда мы можем попытаться добыть письмо. Пока остальные девушки собирают шали и молитвенники, мы ускользаем и пробираемся в кабинет миссис Найтуинг. Это старая чопорная комната, как раз под стать темным платьям директрисы, давно вышедшим из моды.

— Давайте-ка побыстрее.

Мы открываем ящики письменного стола в поисках письма. Я заглядываю в маленький шкаф. Полки уставлены рядами книг: мисс Мейбл Коллинз, миссис Форрестер… «Честь Тикси», «Истинная любовь», «Преступление слепой Элси», «Награда за ожидание»…

— Вы просто не поверите, что я тут нашла, — говорю я, хихикая. — Любовные романы! Можете такое вообразить?

— Джемма, ну что ты в самом деле! — сердится Фелисити, стоящая у двери на страже. — У нас есть дело и поважнее.

Смутившись, я собираюсь закрыть шкаф, но тут замечаю какое-то письмо; на нем стоит почтовый штамп 1893 года. Оно слишком старое, чтобы быть тем, которое нам нужно. Однако почерк кажется мне странно знакомым. Я переворачиваю конверт — и вижу сломанную восковую печать с изображением глаза и полумесяца, а потом достаю листок из конверта. Никаких приветствий в начале письма нет.

— Нашла! — вскрикивает Энн.

— Кто-то поднимается по лестнице! — громко шепчет Фелисити, в голосе слышится паника.

Я торопливо кладу все на место и закрываю дверцы шкафа. Энн хватает свое письмо, и мы быстро уходим по коридору.

У обитой толстым сукном двери нас встречает хмурая Бригид.

— Вы прекрасно знаете, что вам нельзя заходить на учительскую половину!

— Нам показалось, что мы слышали какой-то шум, — легко врет Фелисити.

— Да, и мы ужасно испугались! — добавляет Энн.

Бригид всматривается в коридор с подозрением и тревогой.

— Я лучше позову миссис Найтуинг, и…

— Нет! — одновременно произносим мы.

— В этом нет необходимости, — говорю я. — Мы там просто ежика видели.

— Ежа? — бледнеет Бригид. — Пойду за метлой! Он не будет тут вонять в моем доме!

— Но это был всего лишь призрак, Бригид! — говорю я ей вслед. — Думаю, это был даже французский ежик.

— Французский ежик? — повторяет Фелисити с озадаченным видом.

— Oui, — киваю я.

Энн прижимает письмо к груди.

— Мы нашли то, что искали. Идемте. Я хочу узнать свою судьбу.

Мы спешим к церкви. День еще не закончился, но солнце быстро катится к горизонту.

— И что там говорится?

Фелисити пытается заглянуть в письмо, но Энн не готова показать его нам.

— Энн! — восклицаем мы с Фелисити.

— Хорошо, хорошо.

Энн протягивает нам письмо, и мы жадно вырываем его из ее рук.

— Читайте вслух. Я хочу знать, что мне все это не снится!

— «Моя дорогая мисс Уошбрэд, — в унисон начинаем мы с Фелисити. Энн, закрыв глаза и крепко сжав губы, впитывает каждое слово. — Надеюсь, мое письмо застанет Вас в добром здравии. Я поговорила с мистером Кацем, и он готов предложить Вам встречу в следующий понедельник, в два часа дня. Советую Вам не опаздывать, дорогая, потому что ничто не может так испортить настроения мистера Каца, как отсутствие пунктуальности. Я рекомендовала ему Ваш талант. А Ваша красота сама скажет все за себя. Искренне Ваша, Лили Тримбл».