— Поверь. Если я начну использовать людей в темную, мой отец оторвет мою голову и водрузит ее на кол во дворе нашего замка. Мы потеряли Хранителя. Если потеряем честь и достоинство, наше княжество рухнет.

— Поверю на слово. Кстати о твоем отце. Есть новости?

— Да. Оказалось, магистр Тредин прислал на границу новые кристаллы отслеживания, и моё письмо поторопило отца их использовать. Обнаружили три аномалии.

— Три?

— Да. Все мужчины, но абсолютно не связанны между собой. Один занимался скупкой трав. Другой приезжал навестить родню, что жила вблизи границы, и третий просто искал работу. Дия, ты чего?

— Слишком много за такой короткий срок, — пробормотала девушка, хмурясь.

— О чем ты?

— Не спросил отца. Чем занимался магистр на границе?

— Нет. Верил, что магистр даст согласие. Дал?

— Дал. Но информация тебе не понравится.

— Четыре месяца назад мы задержали компанию травников, что зашла на охраняемую территорию. — Начала свой расказ Диара. — Все они были словно под дурманом. Мы их почистили. Проверили на отравление и чистоту души. Все было в порядке. Понимаешь? Ни один целитель на нашей заставе ничего не почувствовал.

— И что произошло?

— Я и моё ненормальное чувство Проклятых. Меня трясло от одного парня. Его проверили по всем показателям. Отобрали всю одежду и вещи, в которых могла таиться отрава. Но как только он находился рядом, у меня трясучка. Будь мы на другой заставе, меня бы просто послали. Но дядя уговорил командование задержать парня и вызвал магистра Тредина. Он тоже по началу ничего не увидел, но он тот еще дознаватель истины. Потому решил довериться моей интуиции и достав пиявку проклятых, попробовал насадить ее на парня. И знаешь, что произошло? Ничего. Пиявка крутила своей башкой, но не чувствовала перед собой жертву. Короче, магистр Тредин получил в свои руки новую игрушку и спустя три дня добился проявления Проклятого.

— В смысле? Как Проклятого? Он был заражен? Отравлен?

— Как бы тебе сказать. Он оказался носителем. В одном теле помещалась живая Душа человека и темная сущность. И в зависимости от обстоятельств проступала то личность человека, то Проклятого. Это было очень страшно. Всё говорило о том, что человек знал о подселенце и добровольно впустил тьму в свое тело. Проклятая сущность успешно скрывалась, оставляя только нейтральный магический фон, который я и уловила. Мы назвали такой феномен — Хамелеоном. Это новое понятие. И мы с магистром очень надеялись, что оно будет исключением. Но если обнаружилось еще три отклонения, то в следующую волну следует ожидать увеличение числа Хамелеонов.

— Это невозможно!

— Да. Мы тоже раньше так считали. Полагали душа и магия — это маркеры, по которым отслеживается Проклятый. А теперь представь, что такие Хамелеоны прорвутся через границу?

— Если отец знает об этом…

— Магистр запретил пока говорить об этом. Сам понимаешь, паника никому не нужна. Тем более Тредин облазил всю доступную территорию и сказал, что случайно таким стать человек не мог. С одной стороны, появление троих доказывает, что он прав и Хамелеоны созданы искусственно, а с другой — напрягает. Сколько таких еще будет?

— В каких ты отношениях с Тредином?

— В смысле? — Девушка возмущенно взглянула на парня.

— Я не имел в виду ничего дурного. Хочу понять, доверит ли он тебе остальную информацию или просить отца и Князя Грифонов уговорить его на сотрудничество.

— Лучше на него не давить. Он все же подчиняется императору. Но ему нравится работать со мной, как мне кажется. Слушай, а он часто приходит к вам на тренировки?

— На моей памяти это второй раз.

— Вот как? А когда был первый?

— Четыре года назад. Мы тогда только поступили, и старшекурсники хотели проверить наши способности.

— Да? И часто они проверяют новичков?

— Думаю, на тот момент им было интересно проверить княжеский резерв, потому вызвали Мел на спарринг. А мы уже влезли чисто по инициативе Роберта.

— Вот как…

— О чем ты думаешь?

— А ты не думаешь, что вас специально спровоцировали?

— Возможно. Но почему ты спрашиваешь?

— С магистром Тредином можно работать только в двух случаях. Прямой приказ императора и любопытство. Причем второй способ более предпочтительный. Так как при нем есть возможность на неофициальное общение и получение более обширной информации.

— Ты думаешь, мы ему интересны?

— Пятьдесят на пятьдесят. Но на мою первую тренировку он не пришел. А сегодня он знал, что тренировка будет с тобой.

— Мне показалось, он был разочарован в победе Шаи.

— Он был разочарован, что тренировку закончили ее победой. Он явно ждал продолжения.

Дия достала лист бумаги из сумки и, написав на нем несколько строк, отправила магистру. Ричард разобрал только адресата послания и, не удержавшись, спросил:

— Что ты ему предложила?

— Посмотреть то, что он хотел.

— И что же это?

— Нашу совместную практику.

— Зря, — нахмурился Ричард.

— Почему? Я была в паре со всеми, кроме тебя.

— Я не сражаюсь ни с кем в паре.

— Хочешь получить информацию? Придется.

— Ты не понимаешь. На это есть причины.

— Какие?

— Я не могу об этом говорить.

— Что ж, думаю, такой ответ ты получишь и от магистра Тредина.

— Я?

— Да. Я слишком любопытна и найду способ его заинтересовать. Но если ты не доверяешь мне. Я делаю то же самое. И спрашивать магистра постоянно «можно ли тебе говорить» — утомительно.

— Тут дело не в доверии?

— Не хочешь говорить о своих слабостях? Я не из болтливых.

— Я… — Ричард хмурился, но все же не решился заговорить о своих тайнах. Дия не настаивала. Тем более они уже дошли до озера, и Рыж, догнав ее, вручила чистые листы бумаги с напоминанием, что карт заказали много.

Девушки спокойно уселись на траву и принялись за карты. Мелинда тут же потребовала себе одну. Рыж в ответ потребовала три серебряных монеты. Мел дала явно больше денег и стала настаивать, чтобы на ее карту не делали печать личной активации. Рыж напомнила о безопасности и что при обнаружении такого документа без защиты прилетит всем, и на такие риски она идти не готова.

Ричард не сел вместе с остальными. Оставшись в стороне, он прислонился к дереву и наблюдал за компанией кадетов. Роберт просто довольно улыбался, слушая спор девушек. Дия спокойно делала карты одну за другой, но то, как она наклонила голову, как порой дергался уголок ее губ, понимал, что она тоже следит за спорщицами, и был уверен, когда ей надоест эта болтовня, скажет нечто, что отрезвит обоих. Шая и Марко уселись рядом, но спор был им не так интересен. Достав одну из своих тетрадей, парень что-то писал и объяснял девушке, и Шая распахнув от восторга глаза переписывала что-то себе.

Сам же Ричрд размышлял о словах Диары. Доверие. Отец говорил, что князьям приходится платить за него своей кровью и жизнями своих людей. Вот только то, что рассказала Дия, наводило на мысль, что, выбирая позицию «остаться в неведении» приведет к кровопролитию и новым жертвам. И не только людей князя.

Но как говорить о своей ущербности? Как признаваться кому-то в своей слабости? Лишили титула, отправили подальше от дома. Все эти жалкие попытки победить только смешили остальных. И даже мама просила успокоиться и сдаться.

— Хм. — За спиной раздался задумчивый голос магистра Тредина. Ричард напрягся, но позы не поменял. Если бы темный хотел поговорить в открытую, то встал бы рядом, а не за спиной. — Получается, это только предложение Диары посмотреть на вашу тренировку.

— Почему вы так решили?

— Твой вид — как открытая книга. Даже нет нужды напрягаться на чтение мыслей. Ты не согласен поддержать ее. Сомневаешься в ней. Не доверяешь. Боишься.

— Вранье. Я никого не боюсь.

— О, самообман тоже вещь интересная…

— Думайте, что хотите.