— Люди видят то, чего боятся больше всего, чаще это змеи. Но кому-то мерещатся пауки, высокие горы, с которых они слетают вниз, глубокие водоемы, в которых они тонут. Каждый кричит о своем.

— А страх за родных и близких?

— Он тут ни при чем, моя сила пробуждает инстинкт самосохранения и только, лишь те страхи, что несут смерть вам, а не тем, кто вам дорог. Ваш инстинкт самосохранения изначален и примитивен, ему нет дела до других, только до самого себя, — пояснил Гленвиар.

— Таким образом, проблемой являются лишь фобии, это единственная опора для вас при атаке на разум человека? Хорошо! А если у кого-то фобий нет?

— Так не бывает. Страхи есть у всех, так же как инстинкт самосохранения. Вы подсознательно боитесь всего, что несет вам смерть. Или даже не несет смерти: Эриасу мерещатся безобидные ящерицы.

— Ящерицы?

Как она не додумалась раньше?! Сама же называла драконов ящерицами поначалу, пока не увидела Гленвиара во всем великолепии человеческого образа, а потом и позабыла! Вот на кого похожи змеи — на ящериц, которых она совсем не боится! Ящерицы представляются ей очень милыми, потешными и юркими существами, так и будем представлять себе, что змея — это упитанная ящерица, поджавшая ножки. Или даже родившаяся без ножек, бедняжечка, такие на Земле бывают.

Ура, отыскался последний пункт: змея — это безногая ящерица, быстренько уверим в этом свое подсознание. Да-да, уверим, пусть оно молчит и не вякает!

— Гленвиар, ящерицы — это гениально! — воскликнула Лера и радостно хлопнула в ладоши, не смущаясь замешательством на лице клиента и появившейся опаской во взгляде. — Ящерицы — это конгениально!

— Они связаны с вашей новой методикой? — осторожно спросил Гленвиар и, похоже, готов был покрутить пальцем у виска.

— Да, еще как связаны!

Гленвиар смотрел на сияющую радостью невысокую худенькую ведьмочку, и ему нестерпимо хотелось узнать, как она выглядит без этих искажающих ее черты стекол и с распущенными волосами. А кто ему мешает, коли личный резерв не пуст?

Лера не заподозрила подвоха, когда окно вдруг распахнуло порывом сильного ветра, который смёл со стола все ее бумаги, вырвал из шпилек пряди волос и скинул прочь соскользнувшие на кончик носа очки. Она ахнула, попыталась удержать волосы, но они уже разметались по плечам под звон посыпавшихся на паркет шпилек. Она опустилась на корточки и слепо зашарила руками, стараясь найти очки.

— Только бы не разбились, — причитала она, — у меня нет запасных, а без очков я слепа как крот.

— Магия починит такое нехитрое устройство, или наши мастера сделают новое. Впрочем, они не разбились, — заверил ее голос Гленвиара. Лера подняла голову и попробовала его рассмотреть. Большой расплывчатый силуэт на фоне окна, наверное, и был ее клиентом.

— Не наступите на них, — предупредила она.

Ей в руку вложили очки, и она вздохнула с облегчением. Большая и горячая рука дракона задержалась на ее ладони, потом ухватила за запястье, помогая встать.

Гленвиар смотрел на личико сердечком, аккуратный чуть вздернутый носик и огромные чистые глаза — голубые, как небо, о котором он мечтал. Глаза, не таящие в своих глубинах грязных потайных мыслишек, лжи или рабского угодничества. Глаза, что после стольких гипнотических нападений не таили в себе ненависти к нему. Мягкие волосы цвета белого золота напоминали снежные вершины родных гор, озаренные приветливым летним солнцем.

— Давай снова перейдем на «ты», — хрипло предложил он, удивляясь самому себе.

— Не передумаете завтра?

— Нет.

— Тогда ок. Гленвиар, у нас еще осталось время: будь добр, ответь на эти вопросы. Их всего тридцать, напротив каждого указаны возможные ответы, достаточно отметить галочкой тот, что кажется тебе верным. Или напиши сбоку свой, если все варианты тебе не подходят.

Дракон озадаченно повертел в руках тест, пожал плечами и с видом: «Заставят же разумного человека всякими глупостями заниматься!» — стал читать и ставить галочки. Лера собрала разбросанные по полу бумаги и привела волосы в порядок.

В конце отведенного ей часа Гленвиар сдал заполненный опросник и предупредил:

— Завтра я весь день с раннего утра веду прием в ратуше, так что встретиться с тобой не смогу.

— Да, точно, Лима говорила, а я запамятовала. Хорошо, завтрашний день целиком посвящу твоим невестам.

Гленвиар поморщился, словно лимон надкусил, и добавил, помрачнев:

— Тебе необходимы выходные дни. И мне тоже! Поэтому следующая встреча — в пятницу, а потом — через два дня. Это не обсуждается, впереди еще полгода, успеешь меня с ума свести и сделать беспредельно счастливым сумасшедшим.

— О, это самый последний вариант среди всех моих методик, помогающих «осчастливить» клиента, — рассмеялась Лера. — До послезавтра, Гленвиар, желаю спокойного приема в ратуше. Как говорится: ни бунтовщиков, ни террористов!

Ее смех еще звенел в ушах Гленвиара, а шутливое пожелание растягивало губы в улыбке (кто бы осмелился затевать смуты во владениях дракона?), когда на пути к рабочему кабинету он встретил в анфиладе делегацию своих советников. Что за незапланированный сбор? Иномирная ведьма сглазила, когда брякнула про бунтовщиков? Внутренний зверь заворочался, недовольный таким предположением, и начал поднимать голову, но Эриас, не обращая внимания на заискрившие золотые пряди, активировал ближайший визор и закричал:

— Видите, видите?!

На экране проявилась картина поля, которое пахали несколько тракторов. Водители лихо крутили руль с ошалело счастливыми выражениями лиц, а крестьяне уводили прочь коней с плугами и боронами.

— И другие камеры показывают, что по всей стране вдруг произошло излучение магии, частично наполнившее накопители! А у меня в лаборатории три полных шара теперь стоят, три!!! Лера принесла нам магии куда больше, чем я потратил на все свои поиски и ее перенос к нам! Вы уже счастливы, повелитель?

Все советники дружно уставились на него, а Гленвиар почувствовал странную смесь злости и смущения. Он не желал рассказывать о той сумятице чувств, которая поглотила его в момент уверенности, что Лера разрывает их договор, и после — когда она опровергла его догадки.

— Запрещаю караулить меня у дверей и обсуждать колдовство иномирной ведьмы! — прорычал он, и советники попятились. — Пришла магия — так идите и работайте, пока не кончилась! Эриас, ты что-то нашел в своей лаборатории?

— Пока нет.

— Так иди и ищи! Заняться нечем — только сплетни разводить?! И лекаря к сыну Леры отведи немедленно — пусть скажет, можно ли его в больнице вылечить.

Разогнав народ, раздраженный правитель закрылся в своем кабинете. Он планировал сегодня утром помочь поисковым отрядам обнаружить оставшиеся черные камни в точках прорыва границы, но до того хотел просмотреть доставленные спозаранку документы. На большом столе были разложены архивные материалы, упоминавшие о том, чем занимались главы соседних кланов в день гибели его отца и близко к тому сроку. Чем интересовался перед смертью его отец — тоже: за неделю до гибели ему принесли из библиотеки несколько собраний мифов и пособие по оборонно-военной магии из лаборатории придворного колдуна. Сейчас это пособие было изъято Гленвиаром из шкафа Эриаса и лежало тут же, на столе. Что связывает мифы и оружие? Очевиден только один ответ на этот вопрос: Зеленый Дракон, его далекий предок, обретший когда-то крылья на вершине северной башни его дворца. Той самой башни, куда дважды пытались вломиться неизвестные. Неизвестные, имевшие артефакт с его личной магией.

Ох, и не нравились дракону все эти взаимосвязи!

Гленвиар углубился в чтение исторических справок и документов пятидесятилетней давности. Он отомстит тем, из-за кого был вынужден опознавать в горстке пепла на дне ущелья останки своего отца! Ведь тела всех драконов сгорают после смерти, и определить умершего может только близкий кровный родственник. Его останки опознавать будет некому, да то и не потребуется: он слетит в пропасть на виду у всего мира.