Они шли по залитым солнцем залам, отделанным белым мрамором и чёрным агатом. Высокие потолки поддерживали ряды каменных колонн из какого-то неизвестного Бажене камня. Вблизи он казался плотным, как гранит, но стоило отступить на пару шагов и присмотреться, и свет будто бы начинал проходить сквозь колонну, тень за ней истончалась, бледнела будто тень отбрасывал не многотонный кусок камня, а тюлевая занавеска.

Минус первый этаж подземелья, то есть, самый ближний к поверхности, оказался самым скромным как по декору, так и по высоте потолков.

Через него в подземную систему зеркал попадал свет через узкие слуховые окошки. Одним из которых и воспользовалась перепуганная Стана. Будь потолки выше, как в нижних залах, этот трюк не удался бы.

На этом, условно техническом, этаже брали свое начало множество узких лесенок и одна главная — широкая.

Именно по этой парадной лестнице, более уместной в пышно украшенной бальной зале, замирая от восторга и совершенно не глядя себе под ноги, спускалась в подвал наша Бажена.

Чем ниже они спускались, тем шикарнее становилось вокруг. Гладкие мраморные стены с нежными розоватыми прожилками на верхних этажах сменились на сложными орнаментами на полу, стенах и даже на потолке.

«Каким же на самом деле был замок, — Бажена откровенно глазела на подземную красоту, — если подвал похож на дворец или... храм!»

Всю дорогу они шли в торжественном молчании, подходящем как нельзя лучше окружающей обстановке.

Проделав долгий путь по лестницам и переходам, девушки остановились перед необычной стеной. Она вставала из пола волной цунами, готовой обрушиться на морской берег. На ее изгибах искрились мириады крошечных кристаллов, отражая на пол пучки солнечного света.

— Мы в сердце Миоа’рэ — Стана сделала шаг назад, — здесь собирается весь возможный свет.

Лучи, пройдя через систему зеркал и осветив каждый уголок просторных подземных залов свежеполученного Баженой замка, собирались в в одном месте, чтобы осветить кусок мозаичного пола.

Разноцветные кусочки искрящегося камня, впаянные в большую гранитную плиту, образовывали ровный круг. Он мерцал ярко, до рези в глазах. Бажена не сразу увидела, что цветные камешки складываются в затейливый рисунок: подробный план ныне руинированного замка.

Неведомый мастер изобразил главное строение и пристройки в разрезе и с такими мельчайшими деталями, что Бажена смогла разобрать даже резные узоры на картинных рамах. Когда-то они в изобилии висели в просторных комнатах.

Она узнала на карте и подземные залы, по которым только что прошла, и парадную лестницу. Мозаика передавала изображение точно, кроме одного места. Того самого, где они сейчас стояли.

В месте, где на карте должна быть волна цунами, было нарисованы два кругляша: один большой, второй — значительно меньше.

«Похоже на планету со спутником», — отметила Бажена.

Во все стороны от кругляшей недвусмысленно расходились солнечные лучи, будто освещающие замок снизу, из подвала. Лучи растекались по полу светлыми полосами.

Подробность и тщательность проработки не оставляли сомнений — мозаика на полу — подлинное описание замка, замковых подземелий и даже подземных ходов в горе. Входы в которые на карте были помечены черными треугольничками.

Это была именно карта — поэтажный план помещений, на котором с поражающей воображение педантичностью, были изображены интерьеры комнат, мебель, посуда и даже карета с нарисованными на дверках черными драконами, стоящая во дворе замка.

Были у замка и обе башни, и еще множество других, маленьких остроконечных башенок с небольшими комнатками-кельями.

Стены, судя по карте, и правда были белыми.

«Странный выбор для мрачного средневековья», — Бажена представила удивление летчика, летящего в начале двадцатого века над горами и встретившего белый замок, которого не было на карте местности. На кой черт он сбросил на него снаряд? Может, от удивления не ту кнопку нажал?

Бажена представила в красках, как из облаков выступает величественное белое строение, будто парящее над долиной. Башни и шпили, как из сказки, озаряются красным всполохом и вот, в одной из башен раскрывается яркий оранжевый цветок взрыва.

«Бррр!»

Мозаика напоминала фотографию дома, отснятого прежними жильцами для продажи. Все чисто, аккуратно, лежит на своих местах.

Помещения обжитые — здесь забытая щетка для волос, там картина висит немного наискось.

Но внутри — никого. Будто все жители покинули комнаты, чтобы не мешать художнику запечатлеть обстановку для благодарных потомков.

Любой дом, каким бы уютным ни был, не живет без людей. Без них эта карта — всего лишь карта.

— А этого здесь не было, — Стана позвала всех в середину мозаики.

Один человек в замке, оказывается, был.

В большой зале стоял большой деревянный стул с резной спинкой.

На нем, в полном одиночестве, сидела крошечная фигурка в длинном красном платье. Её длинные серебристо-серые волосы ветер раздул так, что лица было не разобрать.

— Думаете, это я? — Кара со Станой продолжали пристально изучать вчерашнюю, точнее,, позавчерашнюю заяжскую секретаршу. Будто только что ее увидели. — Да у меня же волосы — во!

Она указала на явное расхождение с картинкой. Волосы Бажены пушились задорными серенькими кудряшками, облачком облепив голову и едва-едва — три крошечные серёжки в хрящике правого уха — единственную доступную шалость во внешнем виде, которую могла позволить себе Бажена в качестве госслужащей.

Волосы у девушки на резном стуле извивались вдоль спинки и серебристым плащом стелились по полу.

— Нет волос!

— Видимо, будут, — серьезно сказала Кара.

— Во будут! — добавила Станка и показала обеими руками предполагаемую длину – насколько хватило разведенных Станкиных рук.

— Да ну вас, издевашки, — Бажена фыркнула, скрывая смех, — не будет у меня таких волосищ. Меня как в пять лет бабушка постригла, так и не растут. Проехали. Станка, расскажи, что с зеркалами?

Станка погрустнела.

— Отно зерцало, — она занервничала и сбилась с русского на какой-то другой славянский язык. Тоже, впрочем, вполне понятный, так что Бажена дальше разве что кивала, давая знать, что все понимает, — Було тутошки.

«Тутошки» оказалось прямо на полу, на карте замка. Ровно в том месте, где должна бы быть изображена цунамеобразная стена и зала, в которой они втроем разглядывали мозаичный пол.

Бажена присмотрелась. Два круга, принятые ей за рисунок, им и оказались. Но имели ещё, по словам Станки, «небольшучую впуклость».

Впуклость была совершенно незаметна, но при ощупывании и правда обнаружилась — в полу неглубоко, но явно, были вдавлены две ниши. Перепад в пару сантиметров был так мастерски замаскирован переходами цвета на мозаике, что даже вблизи Бажена его не заметила.

Кругленькие зерцала, то есть зеркала, лежали в специально вдавленных для них ямках. Одно побольше, другое — поменьше, рядом.

— Понятно, — мрачно резюмировала Бажена.

Стана совсем стушевалась, быстро-быстро залопотав на той версии русского, который понять было уже совершенно невозможно.

А в конце и вовсе расплакалась, уткнувшись в бок Каре полностью порозовевшим хорошеньким лицом.

— Ритуал простой, — вздохнула Кара, переводя Бажене на русский, — Сила в тебе уже пробуждается и для ее усиления нужно каждый день приходить сюда смотреть в маленькое зеркало.

— Которого нет, — Бажена осторожно потрогала ногой едва заметный перепад высоты у лунки для меньшего зеркала.

— Для полноценного раскрытия силы нужно провести еще один ритуал, в нем уже используются оба зеркала. Но как его проводят, Стана не видела. — Кара помолчала мгновение. — Никто не видел уже давно.

— Миклош, — всхлипнула Станка.

Бажена кивнула. Да, Миклош видел ритуал, Миклош знал, Миклош мог. Но Миклош по техническим причинам бесценными знаниями уже ни с кем не поделится. Рассчитывать они могут только на себя.

— Наш план все тот же, разбудить Влада? — уточнила Бажена.