— Да этого же на бюджет небольшой страны тянет! — Бажена прикинула в уме возможные траты даже этой, видимо, совершенно не основной части внезапно рухнувших на нее богатств, и добавила, — или большой, но не такой богатой.
— И самое главное... — Серхио аккуратно сложил руки на коленях, ожидая, пока Бажена успокоится, но та перебила его.
— Серхио, так не бывает!— документы выглядели более чем настоящими даже после детального изучения специалистом, которым Бажена, без каких-то комплексов и предрассудков, себя и считала. — Почему я? Неужели не нашлось других желающих в той же Румынии? В чем подвох? Почему вы, например, просто не забрали деньги, а потащились в наше захолустное Поволжье?
Он отечески улыбнулся.
— Очень много вопросов. — Серхио хорошо говорил по-русски, разве что сухое русское «ч» у него получалось больше как мягкое «щ». Было видно, что он старался показать чистый выговор, забывая о нем в моменты беспокойства. — И ты получишь на них ответы, Бажена.
Она задорно приподняла бровь и демонстративно прошлась глазами по внутренней обшивке самолетика, намекая на полное отсутствие других собеседников, которые могли бы отвлечь Серхио от ответов на вопросы прямо сейчас.
— Я потащился бы, — он будто попробовал на вкус новое слово, — в ваше захолустное Поволжье и куда-то еще дальше, чтобы найти тебя.
Он вздохнул.
— Мы, трансильванцы, чтим право собственности. Мы никогда бы не взяли твоей доли. Она твоя по праву крови. Всей семьей мы сожалеем лишь об одном — что не нашли тебя раньше. Тогда все было бы гораздо проще
Самолетик тряхнуло, серебристые кудри Серхио подпрыгнули в воздухе, сбились ему на лицо. Бажена вцепилась в кресло, но больше воздушных ям не было.
Трансильванец убрал светлую прядь с лица и Бажена заметила, как погрустнел этот взрослый мужчина.
— А… если я откажусь от наследства, кто его получит? — вдруг спросила Бажена, сама не зная зачем. — Или вдруг какие-то родственники появятся, не отягощенные трансильванским благородством?
— Это решительно невозможно. — он удивленно посмотрел на нее, будто увидел впервые. — Ведь ты же…, — он точно хотел что-то сказать, но остановил себя на середине и развернул предложение в другую сторону, — ты же наследница. Никто не посмеет оспорить твои права. Процесс уже запущен.
— А я думала, для этого нужно хотя бы разок к нотариусу наведаться.
— Бумаги — формальность, — улыбнулся Серхио, — неизбежная формальность для светских властей. Ты принята в семью в момент рождения, Бажена. И вступила в право наследования в Мэрцишор, первого марта. Кстати, в марте с тобой не происходило ничего... странного?
Бажена задумалась.
— Да нет. Ничего особенного, — неуверенно ответила она.
Бажена Дракулешти, из личных записей
Восьмое марта! День, в который женщина получает подарок, равнозначный подарку мужчине на двадцать третье февраля, прошел, в общем-то, как всегда.
Коллектив в мэрии преимущественно женский, потому надежды на достойные презенты развеялись у меня еще пять лет назад, когда я вышла на новую работу.
«Мальчики» во главе с мэром собрали нас в большой переговорной. Большой она звалась не потому, что у нас есть еще средняя и малая. О нет, переговорная у нас была одна единственная. Она же зал для пресс-конференций и фуршетная комната. Иногда даже зал для допросов. Многофункциональное помещение.
А что делать, если мэрия в Заяжске в одном здании с отделением полиции, отделением почты, судом и загсом? В прошлом году один умник из областного правительства предложил ещё морг пристроить. К счастью, хранить живых чиновников и мертвых жителей в одном помещении не положено по ГОСТу.
Привыкшие ко многому, в общем-то, произволу со стороны властей и соседствующих структур, тут мы все объединились: судья лично ездил в столицу, общаться с однокурсниками для способствования делу, полицмены ерзали на стульях и обещались устроить инициативному уплотнителю веселую жизнь, мы с директором загса штудировали требования к госучреждениям, мэр солидно надувал щеки.
Проблема отягощалась тем, что под строительство в области уже были выделены солидные средства, которые наверняка уже разворовали и возвращать не захотят.
Угроза неминуемого и столь близкого соседства с гражданами так сплотила наши ряды, что новогодний корпоратив мы отмечали дружно, все вместе, передавая из рук в руки письмо об отмене злополучного строительства.
Потом был День защитника отечества, и вот «Женский день» мы тоже отмечаем все вместе.
Жаль, что нельзя каким-нибудь ГОСТом отменить чтение «мальчиками» унылых стишков, которые мы же им понапосылали в воцап за этот год. Дарили бы уже цветы, конфеты и отпустили бы по домам. Короткий день, все-таки!
Никогда не забуду, как архивариус из полицейского отделения косилась на тарелку с нарезкой во время поздравлений. Да что там! Она в процессе стащила и сжевала пару колбасных кружков. Вот дает!
В общем, весь праздник «девочки» старательно делали вид, что очень рады корпоративу и пытались развлечь себя, чем могли: архивариус невозмутимо жевала колбасу, директор ЗАГСА ругалась с дочерью по смскам… Я сидела ближе всех к мэру и, глядя на его представительную фигуру, пыталась подобрать рифму к пришедшему в голову стихотворению:
Едва ль найдешь теперь в России
Две пары крепких мужских… поп? полупоп? ягодиц?
Так и не подобрала. Не нашлось вокруг крепких полупоп для вдохновения.
Пухлых, рыхлых, жирных и толстых – сколько хочешь!
Но домой и правда удалось уйти пораньше. Букетик тюльпанов забрала — пусть и мал веник, но весь мой!
Конфеты самоотверженно подарила директорше из ЗАГСа. Ей терять нечего, она замужем, двое детей, так что пусть питается, чем хочет. А мне, увы, конфеты противопоказаны.
Вот и все подарки.
Бажена Рудольфовна ознаменовала печаль по добровольно утраченным кондитерским изделиям скорбным вздохом и открыла дверь съемной квартиры.
«Не так, не так я себе представляла восьмое марта в тридцать два года. Где цветы? Где поклонники?»
Ключи звякнули о пол. На кухонном столе, видном от входной двери, стояло ведро. В ведре стоял огромный букет, роз на двести. Ведро было самое обычное, купленное Баженой в ближайшем хозяйственном магазине. Его ядовито-зеленый цвет и, тем более, скромный размер явно не соответствовали размеру букета и оттого тот смотрелся ещё шикарнее.
— Это что еще за номер? — пробормотала Бажена и получила в ответ громкий мяв.
— Анфиска, мне, конечно, приятно до невозможности, но в следующий раз давай лучше деньгами подаришь.
Бажена включила свет и подняла на руки толстую полосатую кошку. Кошка заурчала и прямо на руках попробовала свернуться калачиком.
— А Варька где? — отыгрывала Бажена строгую мать семейства. — Или она за подарками ушла?
Легкое беспокойство перерастало в тревогу. От входа было видно и кухню и небольшую комнатку. Там в наличии были только диван и крошечная тумбочка. На большее хозяйка квартиры не раздобрилась. Спрятаться дарителю цветов в ней было определенно негде. На кухне тоже никого не оказалось.
— Мряу, — из-за букета выглянула скромная Варя.
— Вот тебе и мряу! — Бажена, разглядывая потолок, ослабила хватку и Анфиса сползла на пол, — Что-то этого пятна тут раньше не было. Похоже на след ботинка.
— Фшшш, — Варька вдруг решила, что Бажена недостаточно ей уделяет внимание, и перешла к решительным действиям, — Рмя!
