Примар, забывшая о неустойчивости подноса и собственной позы, с наслаждением наблюдала, как на освещенном мужском лице проявилась синева глаз, какой позавидовали бы ярчайшие цейлонские сапфиры.
«Не миорец».
Сверху Бажене было видно, как свет вызолотил насыщенные каштановые пряди, казавшиеся чёрными в тени.
Растрепанные так тщательно, будто трое парикмахеров только что бегали вокруг него с выпученными глазами, брызгали лаком и мазали восками, муссами и какой-нибудь хитрой пудрой для укладки.
Прическа незнакомца выглядела так безупречно, что Бажена дернулась посмотреть, а нет ли у того за спиной и правда свиты из стильных юношей с ножницами и укладочными щипцами наперевес.
Они явно справились со своей работой! Может, успеют привести в порядок и ее голову до встречи с мадам инспекторшей?
Бажена не знала, как долго она стояла на лестнице, погружаясь на байкальское дно в глазах незнакомца.
«Умеет Кара выбирать сотрудников!»
Мысли Бажены разлетелись стайкой перепуганных рыбок. Одна, мелкая и непонятная, вырвалась наружу. Прорвала ледяной панцирь и Бажену вырвало из состояния высокохудожественной скульптуры «королева приносит людям чайный сервиз» в стиле радикального Миорского реализма.
Чашки вспомнили, что не одна только ложечка хотела покинуть этот скучный поднос.
Они рванули к краю, Бажена — за ними. Платье защелкало бусинами, будто просыпали мешок сухого гороха. Ступени бросились под ноги счастливыми щенками и тут же проскакали мимо.
Бажена Рудольфовна подумала разом о множестве несъедобных, но крайне подходящих ситуации блюд.
Остановиться она уже не могла и по инерции побежала вниз, касаясь ступеней самыми кончиками туфелек.
«Только бы не разлить! — брыкалась в голове та самая беспокойная рыбка-мысль. — Не разли-и-и-ить!»
Рыбки, отвечающие за сохранность здоровья, головы и особенно — нежелание переломать ноги, испуганно рассосались кто куда.
Чёрные мухи слетелись к Бажене, кажется, со всей округи. Они заполонили коридор, оконный свет, путь вперед.
Лишившись последних ориентиров, она достигла конца лестницы и, наконец, упала. Ровно туда, где стоял незнакомец. Точнее, где он должен был стоять, если бы был ненормальный человеком.
Любой нормальный человек, при виде летящей над лестницей бледной девушки в черном платье, да с вертикально хлещущими воздух белыми волосами, да с разлетающимися во все стороны столовыми приборами... отскочил бы в сторону, выбежал бы из ратуши, сел бы в автомобиль и отъехал бы от беспокойного местечка на безопасное расстояние.
В момент, считаемый Баженой мгновением за секунду до катастрофы, после которой её увезут в ближайшую реанимацию с ожогами от кипятка и переломами, она стиснула край злополучного подноса и поплотнее зажмурилась, готовая к неизбежному.
В конце лестницы вместо ожидаемой пустоты, заполненной мерзейшего вида мухами, она встретила сопротивление.
Сопротивление было относительно устойчивым, хотя охнуло и чуть покачнулось, но Бажену удержало.
Она открыла глаза. Противные насекомые схлынули, не оставив ни намека на свое мерзкое присутствие.
В пустом коридоре, у самого подножия лестницы, ведущей на второй этаж, Бажена Рудольфовна, примар сего города, висела на груди у загадочного незнакомца, который не только не сбежал от опасности, но и имел счастье подхватить госпожу правительницу под локотки.
Собственно, только это удерживало её от сползания с белой рубашки, украшенной четким отпечатком Бажениной помады, ниже, на еще неизмазанные помадой брюки.
Выждав мгновение, мужчина отвел дрожащую примарскую руку в сторону, медленно разлепил примарские пальцы, высвободил и поставил поднос на ближайший подоконник.
Удивительно, после всех приключений содержимое было на месте: чашки, чайничек с кипятком и даже противные ложки остались на месте, как приклеенные.
Будто не было ни полёта, достойного соревноваться с выкрутасами Ракия в небе, ни дилетантского жестковатого приземления, Ракием наверняка бы осмеянного.
— О нет, — только и прошептала Бажена, — моя помада!
Не дожидаясь участия со стороны кавалера, она вскочила на ноги, и, подхватив юбки, бросилась к окну.
В прозрачном стекле было видно главную Миорскую площадь, Кристофа, махающего Бажене с веранды ресторанчика сосиской, насаженной на вилку, и размазанную по Бажениным щекам косметику.
— Это плохо, — сделала вывод Бажена, — и не вовремя. Ты, — она хищно развернулась, — за мной!
Схватила с подоконника поднос, сунула в руки мужчине и поволокла его по коридору.
— Понимаешь хоть по-русски? — бормотала примарша, — А, не важно. В общем, — она обернулась и забыла на мгновение, что хотела сказать, — ты... не мог бы смотреть в сторону? А то мне думать тяжело! Сейчас идешь вниз, гоу даун, — прокричала она, — ин подвал инсайт, важный вумен приходить, ты ей чай наливать! Она его дриньк, а я пока губы мейк ап. Ю андестенд?
Мужчина склонил голову на бок, чуть сощурил правый глаз.
— Ох, где только берут таких... — выдохнула Бажена, восхищенная экстерьером приглашенного персонала.
Попытки переломить языковой барьер начали переходить в поиски материалов для наскальной живописи. Мужчина, все еще не проронивший ни слова, с интересом изучал символы и образы, которые Бажена чертила, за неимением листочков и карандашиков, прямо пальцами и прямо на стене.
То ли молодой человек ей попался с хорошей фантазией, то ли действительно проникся важностью ситуации, но примаршу он не перебивал и вообще, вел себя скромно и тихо, иногда неловко кивая. Бажена почти успокоилась и решила, что достаточно подробно разъяснила предстоящую задачу.
— Туда, — указала она ему спуск в подвал.
Потянулась поправить на официанте рубашку, но в последний момент передумала, развернулась и... увидела главную помощницу и заместительницу Ангелины Карловны.
После разговора с примаршей она успела переодеться в длинное черное платье, украшенное измазанными красной краской то ли бинтами, то ли их ошметками.
Бажена сразу не поняла, это костюм вампирьей невесты или ограбившей египетскую пирамиду мародёрши.
Мародёрша во вздыбленном парике, купленом явно для карнавала в стиле «101 далматинец» и поделенном по пробору на чёрную и белую половинки соответственно, подхватив длинные юбки и высоко взбрыкивая ногами, затянутыми в блестящие ботинки военного образца, бежала по коридору прямо на Бажену.
К груди дама прижимала большой бумажный пакет, чуть порванный сбоку. Из дырки торчали косметические кисточки, флакончик туши и уголок палетки с тенями.
Не сбавляя крейсерской скорости, подопечная Ангелины Карловны мелькнула подошвами на повороте, чуть притормозив о встреченную на пути пару, брякнула короткой «звиняйте» и скрылась, протопав тяжелыми подошвами вниз по лестнице.
Поднос, к счастью, не пострадал. Как и его содержимое.
Вовремя найденный Баженой официант оказался большим профессионалом: быстро увернулся, придерживая драгоценные и уже подостывшие чашечки.
Они коротко звякнули и всего-то.
— Да-а-а, никто не идеален, — прокомментировала Бажена совсем уж неприличное желтое пятно, расплывающееся рядом с сочным отпечатком её губ, — мейкап откладывается, гоу тебя переодевать!
Она живо дотолкала вконец растерявшегося официанта до ближайшей двери с приклеенной скотчем бумажкой, на которой Станкиной рукой было выведено «Костюмерная/склад» на румынском.
На складе, собственно, складировались костюмы. Официант, увидев висящие в ряд черные плащи с красным подкладом, собрался было дать дёру, но Бажена Рудольфовна, внутренне холодея от мысли, что останется один на один с Министерской инспекторшей, пообещала тому тройную оплату и максимальные чаевые.
