— Э? — сдавленно промычала она.
— Сейчас будет второй...
Второй раз Роман поставил щит как надо — на дверной проём и ближайшее окно. О прозрачную преграду бились обломки мебели, прилетевшие с улицы ветки и куски красной миорской черепицы.
Здание задрожало, будто ожило и решило «все, хватит, сейчас отращу ножки и утопаю в место поспокойнее!».
Десяток минут они лежали на засыпанном мусором полу. Прислушивались к накатывающим волнами грохоту.
Наконец, всё стихло.
Бажена посмотрела на Кару, та скривилась и показала глазами в сторону Романа.
Его светлость лежал на полу и выводил замысловатый узор, макая попеременно то средний, то указательный пальцы в растекающийся из-под Бажениного бока каркаде.
— Теперь можно, — сказал он и поставил заключительную точку в поле вензельков и символов вокруг себя.
— А ты... вы уверены, — уточнила Бажена, оглядываясь на разгромленный кабинет, — что там больше ничего не бахнет?
Роман кивнул и поднялся.
— Уверен, — протянул он руку девушке, — там больше нечему... бахать.
Инспектор отдал Каре, чья узкая юбка больше всех пострадала во время незапланированного полета, свой карнавальный плащ и остался в белой рубашке. Официанту, которому, в отличие от всех, единственному нужна была помощь, вызвали врача.
Бажена осмотрела платье. Что бы там ни говорила портниха, магия в этой вещице была! Пусть Роман и прикрыл их, но проехаться по ковру, не потеряв ни единой бусинки на плотно расшитом подоле?
Это ли не чудо?!
Инспектор вошел в кабинет. Горы хлама, в который превратилась добротная антикварная мебель, послушно поползли в стороны, стоило ему двинуть кистями.
— Ух! — Бажена такого еще не видела. — Кара, а ты так можешь?
Помощница скривила красивые губки и указала ей на окно. На фоне посиневшего неба уже мелькали звездочки, чернели городские крыши с провалами глазастых слуховых окон и Миорская гора за ними.
На горе, на самой вершине... плескался рыжий закат.
Так показалось Бажене в первые мгновения. Будто солнышко застряло на вершине горы.
Она всмотрелась внимательнее. Нет, это чадил необъятных размеров кострище, распуская вокруг себя пушистые облака серого кучерявого дыма.
— Вот тебе и Миора, — прошептала Бажена, отмечая, что последствия второго взрыва ещё больше похожи на картинку на гостиничном гобелене, — настоящая кучерявая Миора!
Слезинка на щеке Кары поймала первый лунный лучик и скатилась ниже.
Вершину горы украшало облако, удивительно похожее на пушистую овечку. Под облаком, в рыжих полосах огня, растекалось по земле то, что завтра должно было быть новым Миорским замком.
Роман постоял ещё у окна, изучая безрадостный вид на город. Тут и там начали загораться тёплым вечерним светом окошки. Жители Миоры приходили в себя, вкручивали лампочки и возвращались к привычной жизни.
— Быстро у вас работают городские службы, — отметил инспектор.
Бажена приосанилась.
— Ну так, — начала она и осеклась.
О том, что взрыв в замке был не первым, инспектору Министерства знать, определенно, не следовало. С новым примаром тихий городок зажил новой, веселой и насыщенной разрушительными событиями жизнью.
Оживал город, оживала ратуша. Зашумело внизу.
Бажена с Карой высунулись в коридор.
По каменным ступеням топотали десятки сапожек, туфелек и ботиночек. Веселую карнавальную толпу, полную вопросов и догадок, выплеснуло на примарский этаж.
До того адептки вампирского культа присылали делегата, но серия взрывов выбила из них последние остатки скромности.
«И присыпала штукатуркой», — отметила Бажена, всматриваясь в покрытые молочного цвета крошкой макушки.
Дамы выглядели немного помятыми, но в целом — целыми. Не зря ратуша простояла столько веков!
«Повезло, что они оказались именно там. Выдели мы им комнату с окнами, все могло быть иначе».
Толпа остановилась в паре метров от примарши. Самые расторопные, попавшие в первый ряд боевого провампирского отряда, с легким удивлением шарили глазами по ладной фигурке Бажены.
Вид девушки в безупречно целом платье, поблескивающем в лунном свете, закупорил дерзкие вопросы и ехидные фразочки, которые они активно обсуждали по пути наверх.
Примарша перекинула на спину размотавшиеся волосы, чтобы никто не заметил их плавного, но неестественного шевеления в потоках ими самими выдуманного ветерка.
Этот простой жест привел к неожиданному результату — дамы отпрянули. На лестнице недовольно заворчали скопившиеся там менее расторопные адептки.
— Вы чо толкаетесь?! — послышалось с лестницы, — Эй! Хорош, я сейчас упаду! Что случилось-то? Мы дальше идем? Тут землетрясение или что?
Из первого ряда на них зашикали, не объясняя, впрочем, причин отступления.
— Бажена, — шепнула Кара, — у тебя глаза светятся в темноте!
— Ой!
Примар спешно отступила в прямоугольник лунного света на полу.
— О-о-ох! — выдохнули в первом ряду и отступили еще на шаг.
С лестницы им вторили охами, но более возмущенными.
— Теперь, — шепнула Кара, — светятся волосы!
— Да и мухоморный салат с ними! — психанула примарша. — Вам не угодишь! — и громче, чтобы слышали отступающие на лестницу бледные дамы. — Как вам мой новый лак для волос?
Смятение в рядах погасло.
— А это, — робко спросила припорошенная белым брюнетка в первом ряду, — вы где такой взяли?
— Где взяла, — с тоской пробормотала Бажена, — там уже нет. Вы по какому вопросу, уважаемые?
Уважаемые пришли в себя, зашумели.
— Тихо! Тихо! — прикрикнула на них Кара, — видите, человеку плохо! — указала она на отдыхающего после тяжелого трудового дня официанта.
Официант кисло улыбнулся и шевельнул рукой, подтверждая, что ему и правда не помешала бы помощь.
Дамы, наконец, обратили внимание на страдающего мужчину.
Второго, замершего в месте, где недавно еще стояла дверь, они не заметили. Роман наблюдал. Как и положено министерскому наблюдателю.
Адептки снова зашумели, но уже тише и с оглядкой на Кару. Не прошло и минуты, как из толпы вытолкали уже знакомую примаршне Гелечку, любимую заместительницу Ангелины Карловны.
Та чуть помялась, но, преодолев смущение, сказала, в чем дело.
Они с дамами и правда в подвале не пострадали. Но их здорово присыпало штукатуркой.
— Стоп, — прервала её Бажена, — а откуда у нас в подвале штукатурка?
Они с секретаршей переглянулись. Кара даже выронила чайную ложечку, которую прикладывала к набухающему на скуле синяку.
— И правда, — подтвердила она, — там же каменные своды. Некрашеные даже. Ну, может немного сажи оставалось с пожара. Но это когда было... лет триста назад.
Оказалось, что в первый взрыв все дамочки повалились на пол со стульев. Пока поднимались, бахнуло второй раз. Стена, служившая экраном для проектора, пошла трещинами и отпала полностью.
— Единым пластом! — Гелечка показала на белые головы вокруг себя, — нас всех накрыло. Хорошо, слой тонкий.
— Хорошо, — подтвердила примарша, представила и почувствовала, как от ужаса холодеют пальцы.
«Что же творится в городе? Там же люди! Там же дети!»
— И самое главное, — Гелечка совсем застеснялась, видя, как посерьёзнело лицо местной правительницы, — у нас не получится, — тут она всхлипнула, — не получится, — позади нее замолкли все, даже те, кто был на лестнице, — сегодня пройти! С шествием! — выпалила она и посмотрела на Бажену глазами песика, который в собственных зубах принес хозяину порядком изжеванный тапочек и теперь с покорностью ждет возмездия.
— Что? — не поняла Бажена.
— Что?! — возмутилась Кара.
