— Все, они ушли, — заглянула в комнату мадам Пэрри и застыв на пороге продолжила: — Вижу вы заняты, тогда скажу девочкам, чтобы еду принесли попозже.

— Нет, не надо, — словно отмерев проговорил Его Высочество и быстро поднявшись с кровати и отходя от меня продолжил: — Пусть несут сейчас.

И тут же, не дожидаясь ответа скинул рубашку и отправился в купальню, а я, одернув юбку, продолжила сидеть на постели и прижимать ладони к горящим щекам.

— Красавчик, — и, подмигнув мне, владелица «Ночной Лилии» скрылась за дверью.

А я наконец осталась одна и смогла выдохнуть. Сердце по-прежнему стучалось о рёбра, словно птица, пойманная в силки, а вспоминая, что я только что лежала в одной постели с совершенно посторонним мужчиной, щеки вновь начинали пылать.

Постояв немного у открытого окна, чтобы унять жар, я посмотрела на ночной город. Столица Тривии из окна выглядела прекрасно. И это даже если учитывать, что я сейчас находилась в бедном квартале. Но даже несмотря на это дома и заведения выглядели вполне ухоженными и опрятными, улицы чистыми, а вдалеке, над крышами невысоких домиков и разнообразных магазинов и лавок возвышался и горел ночными огнями дворец. Высокое белоснежное здание, которое даже в ночи выглядело царственно и величественно: высокие башни поднимались высоко вверх, упираясь шпилями в небосвод, в многочисленных залах и комнатах поочерёдно загорался свет, а на стене, что окружала замок зажигались факелы. Было видно, что во дворце кипит жизнь. И Натаниэль, который сейчас был за стеной и купался, принадлежал к тому далёкому миру балов, кружева и золота, а я теперь относилась совсем к другому миру — миру обычных деревянных домиков, добротных льняных платьев и труда. Теперь мне надо было трудиться, чтобы заработать себе на кров и хлеб.

— Ох, вот это да, ну и страху мы натерпелись, — пробубнил Берт, выползая из ванной.

И я обернулась на звуки его голоса, оторвавшись от созерцания столицы Виорнхейма, но как оказалось зря это сделала, потому что мое лицо, которое только-только перестало пылать, вновь опалило жаром смущения.

В дверном проёме стоял Натаниэль, прикрытый одним лишь полотенцем, которое каким-то чудом держалось на его бёдрах, а по его загорелой коже стекали капли воды, оставляя за собой блестящие дорожки.

— Иди, помойся. Я пока подожду еду, — будничным голосом произнёс он, будто ему каждый день доводилось практически голышом разгуливать под взглядами девушек.

Хотя почему «будто», судя по тому, что его тут хорошо знают, да и стража легко поверила в историю про Эджен и старого мужа, видимо Натаниэлю не привыкать ходить в таком виде перед дамами. И почему — то от этого стало неприятно: неприятно, что он вот такой, любитель женщин и развлечений.

— Хотя мне-то какое дело, — вслух произнесла я, заходя в ванную комнату и открывая кран, чтобы набрать тёплой воды.

В отличие от города троллей в Тривии была канализация и система водоснабжения.

— Вот пусть его будущая жена и переживает по этому поводу. А я тут ни при чем.

И, скинув одежду, я забралась в горячую воду, чувствуя как тело постепенно расслабляется и все заботы забирает вода. Но долго разлеживаться я не стала, решив, что чего доброго принц ещё решит, что со мной что-нибудь случилось, раз меня долго нет и нагрянет сюда, тем более, что дверь не имела защелки или засова. А мне совершенно не хотелось оказаться перед Натаниэлем в чем мать родила. Поэтому наспех помывшись я выбралась из ванной и тут же услышала стук в дверь и голос Ната:

— Нери, я сейчас передам тебе чистую одежду. Я открою дверь и просуну руку, просто возьми ее и все, заходить и заглядывать я не буду, не волнуйся.

Натаниэль

Я скинул рубашку, брюки и, набрав полную ванную, окунулся в холодную воду. Будучи магом огня простыть я не боялся, а вот унять жар и тот огонь, что бушевал внутри, было необходимо. Стоило только оказаться рядом с Нери, вдохнуть запах сладкой морошки и почувствовать нежность ее кожи как внутри разлилось настоящее пламя справиться с которым мне стоило немалых сил.

Холодная вода помогла унять бушующий внутри пожар, но перед глазами до сих пор была девушка, распростёртая на кровати и я несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул, стараясь взять под контроль и тело и сходящуюся с ума магию. После десятого выдоха у меня это наконец получилось и я смог не думать о едва приоткрытых губах, бархатной коже и стройных ногах, а так же о том, что едва сдержался и не набросился на девушку, особенно, когда она попыталась меня оттолкнуть и начала возиться подо мной, делая только хуже. От ее движений жар внутри стал ещё сильнее и тело само по себе, помимо моей воли, ту же отреагировало на ее близость. Хорошо, что в силу своей неопытности Нери ничего так и не поняла, а я просто сбежал, скрывшись в ванной.

У меня на несколько секунд даже появилась мысль заглянуть к кому-нибудь из девушек мадам Пэрри пока мы находимся в борделе, но я тут же отверг эту идею, поняв, что вскоре надо будет вернуться во дворец и покинуть Нери, а тратить последние минуты, которые я могу провести с ней на кого- то другого я не хочу. Слишком ценно для меня время проведённое именно с Веринерией, а потому растрачивать его на другую мне не хотелось. С этим я и погрузился с головой, нырнув под воду. От холодной воды, сомкнувшейся над головой, разум окончательно прояснился и, вынырнув, я быстро помылся и уже готовился выйти из ванной, как в углу что-то зашевелилось.

Я совсем забыл, что здесь прятались Элвин и Берт, а потому когда в углу зашевелились полотенца, чуть не запустил туда атакующее огненное заклинанием. Хорошо в последний момент вспомнил о горгуле и маноре, которые и вылезли из вороха белья.

— Ох, вот это да, ну и страху мы натерпелись, — пробубнил Берт, выползая из ванной,

Идя следом за неторопливо ползущей гусеницей я накинул полотенце на бедра и вышел за ним в комнату, а Нери, которая стояла у окна и любовалась ночной Тривией перевела взгляд и, увидев меня, покраснела словно кумач.

— Иди, помойся. Я пока подожду еду, — спокойным тоном проговорил я, почему-то радуясь ее смущению.

Пока Нери мылась нам принесли горячее ароматное рагу, нарезанный хлеб, сыр, овощи и медовый взвар, а ещё мадам Пэрри передала бутылку красного вина, фруктов и платье для Веринерии.

Я уже переоделся в чистую одежду, потому что здесь в борделе «Ночная Лилия» я частенько коротал вечера и часто именно сюда в первую очередь приходил после своих веселых загулов и всевозможных приключений, которые часто заканчивались не самым лучшим образом. Поэтому в «Лилии» у меня давно был сменный комплект одежды, который я завёл ещё с тех времён, когда в одном из трактиров у меня случилась драка с подвыпившим грубияном, который начал приставать к девушке-подавальщице. Тогда он, дерясь нечестно, сыпанул мне в лицо горсть земли и пока я пытался проморгаться, ранил в плечо. Тогда пришлось возвращаться в замок в испачканной в крови одежде. Мама, королева Адриана, узнала о той драке и ранении и впервые за все время устроила мне самую настоящую выволочку. Тогда даже отец и брат не стали меня трогать, посчитав, что я и так достаточно пострадал от матушкиных рук. А она бегала за мной по всему замку, сжимая в руках ивовую ветвь и даже пару раз попала ей, да так удачно, что я потом даже сидеть не могнесколько дней, пока все не прошло, аЛар и отец все эти дни потешались надо мной и постоянно предлагали или мягкие пуховые подушки или тазик с водой.

Но и этого королеве показалась недостаточно. Вдобавок она еще назначила мне няньку— большого бородатого стражника, который ходил за мной тенью и распугивал всех моих девушек одним своим видом и постоянным присутствием. Ни о каких гулянках и дружеских попойках тогда даже и речи не шло. Мой бородатый нянька просто не пускал меня никуда из замка. Помню тогда я чуть не взвыл от досады, просидев в таком вынужденном заточении месяц. И я уже было начал думать, что конец этому не наступит никогда, но в конце концов матушкин гнев сменился на милость и она убрала от меня здорового бородача взамен на обещание больше не учавствовать в драках. Я конечно ей пообещал, но стычек все-рано было не избежать и тогда я решил оставить у мадам Пэрри на всякий случай сменный комплект одежды. Да и лекарей в будущем просил приглашать тоже в бордель, чтобы в замке не было известно о моих драках и ранах. И надо сказать это решение ни раз выручало меня в дальнейшем. И именно тогда я ещё больше сдружился с мадам Пэрри, которая прикрывала мои безрассудства, да и вообще оказалась прекрасной женщиной, несмотря на то, что управляла достаточно сомнительным заведением. Но надо было отдать ей должное, она не разрешала обижать своих девушек и если какая-то из них не хотела обслуживать клиента, то мадам Пэрри. старалась помочь, предложив пришедшему другую девушку, которая была согласна провести с ним ночь. Жалованье мадам Пэрри тоже платила исправно и вела себя по отношению к девочкам честно, не штрафуя и не наказывая просто так.