Сделав несколько глотков терпкого вина и закинув пару темно — фиолетовых сладких виноградин в рот я подошёл к двери, ведущую в ванную комнату и у меня появилась мысль заглянуть и посмотреть хоть одним глазком на то, как купается Нери. Но все-таки посчитав, что это недостойно поведения взрослого мужчины, да и Берт с Элвином тут же сдадут меня со всеми потрохами, я постучался и сказал:

— Нери, я сейчас передам тебе чистую одежду. Я открою дверь и просуну руку, просто возьми ее и все, заходить и заглядывать я не буду, не волнуйся.

— Хорошо, — раздался ее голос и нежная девичья ладонь коснулась моей руки, забирая платье и белье.

Я вновь вернулся к столику и принялся есть, думая о том, что скоро надо будет возвращаться во дворец. От мыслей меня отвлёк скрип двери и в дверном проёме появилась Нери, а я замер, не в силах оторвать от неё взгляда.

Веринерия

Платье которое мне передал Натаниэль было…. судя по внешнему виду оно было новое, вот только куплено оно было видимо для одной из девушек, что работала в «Ночной Лилии».

Бежевое, нежное, с молочным кружевом в виде цветов, которые украшали невесомую оборку рукавов и подол летящей юбки, платье с длинными рукавами и юбкой в пол, оно могло бы быть верхом целомудрия и в нем было бы не стыдно появиться на улицах города. Только все это перечёркивалось одним очень большим но. Платье при всей его строгости, нежности и красоте было полупрозрачным. Это было едва заметно, но в тоже время очень сильно бросалось в глаза. Можно сказать, что наряд был идеальным для этого заведения. Он одновременно и не показывал ничего и вместе с тем распалял воображение, позволяя увидеть больше чем того дозволяли правила приличия

Но выбирать мне не приходилось, потому что моя рубашка и кофта изрядно испачкались за время пути, и одевать не свежую одежду после ванной очень не хотелось. Я понадеялась, что особенность моего платья в вечерней темноте комнаты, освещённой только свечами, не будет сильно бросаться в глаза и с этими мыслями вышла из ванной, чувствуя аромат принесенной еды и понимая, что очень проголодалась и теперь готова хорошенько поесть. С этим оптимистичным настроем я шагнула в комнату и буквально наткнулась на лёд голубых глаз и тут же пожалела, что не оделась в свой прежний наряд. В ледяной синеве поднимался самый настоящий снежный вихрь.

Решив, что теперь что-то менять уже позно и самым лучшим решением будет сделать вид, что ничего не происходит, я повыше задрала подбородок, расправила плечи, выровняла спину и прошла по комнате с видом королевы, а потом неспешно опустилась на стул и наложив в тарелку аппетитное жаркое принялась есть под немигающим взглядом Его Высочества.

— Приятного аппетита, Ваше Королевское Высочество, принц Натаниэль, — проговорила я, отправлял в рот вкусный сочный кусочек нежного филе.

— Спасибо, — хрипло произнес мужчина и наконец отмер и заморгал, а после тоже принялся за еду.

— Могли бы и обо мне подумать, — стенал Берт. — Где мягкие горячие пышки? Где ароматные булочки? Что? Вот что я по- вашему буду есть? Чем питаться? Я растущий организм! Мне нужна еда! Я не могу питаться вот этим, — и он указал на фрукты и овощи, которые лежали на отдельной тарелке. — я же не козел какой-нибудь! Есть траву! Надо же что удумали! А животную пищу я не ем из принципа. Я против насилия!

Но его жалобы остались без ответа. Ни я, ни Натаниэль не горели желанием спорить с недовольной гусеницей. и принц просто протянул Берту краюху хлеба со словами, что другой еды нет и не будет, и либо он ест то, что дают, либо сидит голодным, а если надумает и дальше бухтеть, то отправился на прогулку по ночной столице, причём отправится он туда незамедлительно и через окно. После этой угрозы, которую судя по серьезному лицу Натаниэль не преминул бы выполнить, манор тут же спокоился и начал есть хлеб.

— А я смотрю вы близко знакомы с хозяйкой этого заведения, — проговорил горгул, взлетая на шкаф и смотря на Натаниэля бусинами черных глаз. — Честно говоря дико интересно, что может связывать владелицу дома утех и принца Тривии. И почему она зовёт тебя Маркус, а не Нат?

— Маркус это мое второе имя и мадам Пэрри использует его, чтобы не афишировать мою личность. А про наше близкое знакомство…. это достаточно банальная история. Когда-то у мадам Пэрри были проблемы. Местные бандиты решили обложить ее заведение налогом, ну а я стал свидетелем их разбирательств и вступился за женщину. Драка была быстрой и больше они хозяйку дома утех не трогали. А вот на меня видимо затаили злобу и однажды, когда я был здесь один, напали всем скопом и ….. Вообщем чудом это все увидела одна из девушек, работающая в «Ночной Лилии» и сказала об этом мадам Пэрри, а та забрала меня, истекающего кровью, с улицы и несколько дней выхаживала. Хотя спокойно могла ничего не делать. На тот момент она не знала, что я принц, а умерший в борделе человек мог очень сильно испортить репутацию заведения. Поэтому с ее стороны было логичнее просто выкинуть меня умирать куда-нибудь в канаву, как часто это практикуется тут. Но она вызвала для меня лекаря и выходила. Родителям я тогда объяснил своё долгое отсутсвие тем, что все это врем был в лесу. Благо я действительно часто бываю там и задерживаюсь по несколько дней.

— И не только в лесу, судя по тому как вас хорошо тут знают, — хмыкнула я прежде чем успела подумать о сказаном.

— Я не ангел и далеко не образец для подражания. Образчиком морали скорее является мой брат Ларгоф. Мне далеко до него. Но я ведь не обещал никому быть верным, и насильно никого не заставлял быть со мной. Да и в конце концов я молодой мужчина и у меня в отличие от графа Мавриуса есть потребности которые заключаются не только в разговорах, — развел Натаниэль руками и налил себе ещё вина.

И то с каким безразличным и спокойным видом он это проговорил заставило меня отложить столовые приборы и скрестить руки на груди, в которой просыпалась злость, обида, а ещё горечь. Я чувствовала ее на губах и она словно отрава растекалась по телу, заставляя сердце сжиматься в тиски.

— Я бы хотела уйти отсюда. Бордель это не то место, где я мечтала бы находиться. Да и найти потом мужа, если кто-нибудь узнаёт в каком заведении я жила будет просто невозможно.

И хоть слова Натаниэля наверное и были правильными и разумными, в груди словно тиски сжимались от понимания того, что он провел в «Ночной Лилии» не одну ночь и скорее всего знает большинство из здешних девушек очень хорошо…. даже слишком хорошо….

— Сейчас это самое безопасное место, в любом другом король Алан тут же тебя найдёт. Или ты этого и хочешь? А может ты хочешь вернуться к своему мистеру Гроберти? — Натаниэль тоже отложил вилку и откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди и прожигая меня злым взглядом.

— Во-первых, не надо намеренно искажать чужую фамилию, он мистер Гоберти, а не Гроберти, а во-вторых, если бы я хотела встречи с королем Аланом Четвёртым, то прямо сейчас отправилась бы во дворец пред его сиятельные очи, однако вынуждена скрываться здесь, среди Ваших Одетт, Элеонор и Агнесс.

— Ну ничего, потерпи немного, а потом заработаешь денег и уедешь в другое королевство, чтобы не видеть моих Одетт, Элеонор и Агнесс. Кстати с последним именем ошиблась. Элиза, ее зовут Элиза, — взгляд голубых глаз стал темным и острым.

И если бы не непонятная злость и обида, клокотавшие внутри, я бы непременно испугалась.

— Мне плавать как зовут ваших многочисленных девушек, это Вам, Ваше Высочество надо списки составлять, чтобы не запутаться., — процедила сквозь зубы я, желая стукнуть принца чем — нибудь тяжелым.

— Поверь, я всех своих девушек прекрасно помню, а многих из них просто невозможно забыть.

— Рада за Вас, а теперь покиньте мою комнату, я хочу спать.

И с этими словами я прошагала к двери и, распахнув ее стала ждать, когда Натаниэль выйдет. Вот только он не спешил этого делать.