Девушка прибавила шаг, пытаясь догнать сестру Мердинту. Не было смысла переживать из-за облаков. Какой бы усталой ни была Дженнсен, она твердо знала: когда придет время, у нее най–дутся силы, чтобы поразить ножом Ричарда Рала, и облака ему не помогут. Это время стремительно приближалось. Она знала, что мама и другие милостивые духи помогут ей, вдохновив на бой. А кроме них, есть и еще одна сила, которая обещала ей под–держку.

Вместо ужаса от мысли о скорой смерти Дженнсен чувство–вала странное оцепенение и покой. Самым сладостным было обещание конца борьбы и страхов. Скоро отпадет необходи–мость принимать решения. И уже не будет усталости, невыноси–мой жары, боли, горя, тоски…

На темнеющем небе заиграли всполохи зеленого света. Вспышки исходили откуда-то издалека. Где-то загремел гром, перекатываясь по бескрайней пустыне. Этот задумчивый рокот как нельзя лучше соответствовал волнообразному пейзажу.

Путники закончили спуск, и высокие каменные колонны, представшие перед их взорами, оказались значительно больше, чем при взгляде со скалистых гребней. Казалось, они вросли в дно долины. Вскоре, когда путники удалились от скал, Столпы уже возвышались вокруг, как древний каменный лес. Дженнсен чувствовала себя на их фоне муравьем.

Шаги путешественников эхом отражались от каменных стен, объемистых выпуклостей и глубоких впадин. Девушка не пере–ставала удивляться, глядя на рябую поверхность колонн.

Вертикальный столб состоял из нескольких частей, каж–дая из которых отличалась плотностью и пропорциями, отче–го колонны были волнообразно изменчивы по длине. В неко–торых местах широкие секции завершались узкими перешей–ками.

Все это время путники изнемогали от жары. Она легла им на плечи тяжелой ношей, прижимая к земле. Ноги вяло ступали по гравию. От Столпов падали жуткие длинные тени. Иногда из-за камней вырывались лучи зеленого света. Взгляд вверх, и будто смотришь из глубин преисподней: скалы, на которых время от времени играли отражающиеся от облаков изумрудные отблес–ки, вздымались в небо, будто взывая о спасении.

Сестра Мердинта в развевающихся одеждах плавно сколь–зила в этом лабиринте, подобно духу смерти. Даже присутствие рядом Себастьяна не добавляло Дженнсен покоя.

Световые вспышки мерцали над головами путников, над вер–шинами величественных Столпов, будто что-то разыскивали в каменном лесу. Прогремел гром, и долина затряслась неистовой дрожью, на путников дождем посыпались осколки. Люди побе–жали, увертываясь от них. Дженнсен видела, как там и тут ог–ромные колонны падают и рассыпаются. Некоторые теперь ле–жали на земле, подобно упавшим гигантам, и путникам надо было проходить под величественными столбами, упавшими по–перек тропы, и пробираться сквозь трещины. Дженнсен надея–лась, что вспышки, рассекающие небо, не ударят в каменные Столпы рядом с ними, и те не обрушатся на путников всем сво–им невообразимым весом.

Но когда Дженнсен решила уже, что они останутся навеки погребенными в плотном кольце вздымающихся к небу скал, между колоннами показалась долина. Еще сотня-другая шагов по извилистой тропе меж плотно стоящих каменных столбов, и впереди открылось пространство, где редкие колонны стояли, как монументы.

Дно долины, сверху представлявшееся столь ровным, оказа–лось нагромождением осколков колонн, огромных камней и щебня.

Гром все сильнее действовал на нервы. Он грохотал практи–чески постоянно, и так же непрерывно содрогался и гремел ка–менный лес. Небо висело низко, и клубящиеся облака задевали за окружающие долину каменные стены. На дальнем конце ее наиболее темные тучи постоянно извергали то блеклые, то яр–кие вспышки света. Порой вспыхивали и ослепительные – именно они порождали резкие удары грома.

Миновав высокий каменный шпиль, Дженнсен увидела дви–гающийся по долине фургон.

Удивленная девушка повернулась к Себастьяну и обмерла: за его спиной возвышался незнакомец.

Одним взглядом Дженнсен охватила его черную рубашку, черный распахнутый плащ с золотой каймой из древних симво–лов. Плащ был собран на поясе широким кожаным ремнем, к которому с обеих стороны были прикреплены кожаные сумки. На украшенном золотом ремне была серебряная эмблема из на–кладывающихся друг на друга колец. Такими же эмблемами были украшены кожаные браслеты на запястьях. Брюки и сапо–ги были черные. Плащ был собран на шее на золоченую пряжку, контрастирующую со всей одеждой.

У незнакомца не было никакого оружия, кроме ножа на ремне.

Дженнсен взглянула в его серые глаза, и в тот же миг к ней пришло понимание: перед нею Ричард Рал.

Девушка почувствовала, как страх кулаком сжал ее сердце. Дженнсен выхватила нож, побелевшими пальцами сжимая се–ребряную рукоять.

Она хорошо ощущала выгравированный вензель «Р», озна–чающий Дом Ралов, а лорд Рал собственной персоной стоял со–всем рядом.

Себастьян обернулся, увидел его и тут же оказался за спи–ной у девушки.

Запутавшись в собственных чувствах, Дженнсен безмолвно застыла перед братом.

– Джен, не волнуйся. У тебя все получится. Твоя мать смот–рит на тебя. Не опозорь ее, – шептал из-за спины Себастьян.

Ричард Рал внимательно разглядывал ее, казалось, не заме–чая ни Себастьяна, ни маячившей поодаль сестры Мердинты. Дженнсен тоже забыла про них.

– Где Кэлен? – спросил Ричард. Его голос оказался совсем не таким, как представляла себе

Дженнсен. Он был властный и уверенный, но, что было самым важным, в нем звучала тысяча чувств: от холодной ярости до не–поколебимой решимости и отчаяния. Эти же чувства отража–лись и в его серых глазах.

Дженнсен не могла отвести от него взгляда.

– Кто такая Кэлен?

– Мать-Исповедница, моя жена. Дженнсен не могла сдвинуться с места – настолько то, что предстало перед ее глазами, отличалось от того, что она слышала раньше.

Этот человек совсем не был похож на грязного пособника бессердечной Исповедницы, управляющей Срединными Земля–ми посредством железной воли и жестокой руки. Этим мужчи–ной двигала любовь к женщине. Если они не уберутся с дороги, он пройдет сквозь них так же, как прошел сквозь тысячный от–ряд солдат. Это было просто, как дважды два.

Однако, в отличие от солдат, Дженнсен была неуязвима.

– Где Кэлен? – повторил Ричард. Было видно, что он на пре–деле.

– Ты убил мою маму, – проговорила Дженнсен, почти за–щищаясь.

Брат поднял бровь. Он выглядел озадаченным.

– Я совсем недавно узнал, что у меня есть сестра. Фридрих-позолотчик рассказал мне. Тебя зовут Дженнсен?

Дженнсен осознала, что кивает, не в силах отвести взгляда от его глаз, таких знакомых, столько раз виденных в зеркале.

– Убей его, Джен, убей его! Ты можешь это сделать! Его вол–шебство не может причинить тебе вреда! Ну же! – шептал сза–ди Себастьян.

Дженнсен почувствовала, как слабая дрожь, родившаяся в ногах, поднимается по ее телу. Что-то опять было не так. Схва–тив нож и собрав все свое мужество, она сконцентрировалась на цели, а голос заполнял ее голову, пока там не осталось ни од–ной мысли, кроме мести.

– Лорд Рал всю жизнь пытался убить меня. Убив своего отца, ты занял его место. И послал за мной своих людей. Ты охо–тился за мной, как и твой отец. Ты, ублюдок, послал убийц к моей матери!

Ричард выслушал, не перебивая, а потом сказал спокойным и понимающим тоном: 

– Не вини меня только потому, что другие полны злобы.

Дженнсен встрепенулась. Это так было похоже на слова, ко–торые обычно говорила ей перед сном мама. «Ты не должна чув–ствовать себя виноватой из-за того, что они – воплощение зла…»

Ричард стиснул зубы:

– Что вы сделали с Кэлен?

– Теперь она моя королева, – раздался новый голос, и эхо пронеслось между колонн.

Девушке показалось, что она уже слышала этот голос. Огля–нувшись, она не нашла сестру Мердинту.

Ричард стремительно, как тень, двинулся на голос и внезап–но исчез. Возможность нанести ему удар была потеряна. С тру–дом верилось, что они секунду назад стояли друг против друга, а теперь она упустила свой шанс.