– Ну хотя бы примерно…

– Думаю, дорога не займет больше одного дня туда и одного дня обратно, но это только мои предположения. Ну и то время, что вы пробудете там, у Алтеи. – Он опять смутился. – Я прово–жу вас до самого ее дома.

Дженнсен вдруг пришло в голову, что будет лучше, если Том не узнает, кто она такая и что ей надо от колдуньи. Иначе жела–ние помочь улетучится у него в одно мгновенье. Но причина, почему ему не стоит идти к Алтее, должна быть очень обосно–ванной, иначе у него могут появиться подозрения.

Она помотала головой:

– Я думаю, будет лучше, если вы останетесь с лошадьми. Если вы будете ехать всю ночь, вам понадобится отдых, чтобы быть готовым отправиться назад, когда я вернусь. Это сбережет нам время.

Поразмыслив над ее словами, он кивнул:

– В этом есть смысл. Но все же я мог бы…

– Нет. Я очень вам признательна за все, что вы для меня де–лаете, но я не могу вам позволить рисковать своей жизнью, как рискую я. Самая лучшая помощь будет, если вы окажетесь готовы отправиться назад, как только я вернусь.

Ветер трепал светлые волосы спутника, пока он обдумывал ее слова.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Я рад помочь хотя бы в этом. А куда вы направитесь от Алтеи?

– Снова во дворец, – сказала Дженнсен.

– Тогда, если удача нас не покинет, я привезу вас во дворец послезавтра.

Для Себастьяна это означало три дня ожиданий. Впрочем, она не знала, есть ли у него эти три дня. Или три часа. Или даже три минуты. Однако, поскольку существовал хоть какой-то шанс, что он все еще жив, то она должна отправиться в болото.

Несмотря на опасения по поводу предстоящего ей дела, Дженнсен отдала должное пирогу, который оказался необычай–но вкусным. Конечно, она была настолько голодна, что для нее сейчас показалась бы вкусной даже болотная тина.

– Луна появится довольно скоро после заката, – сказал Том. – Значит, будет хорошо видно, и я смогу ехать ночью. Сза–ди полно одеял. Когда стемнеет, вам надо перебраться туда и хорошенько выспаться перед завтрашним днем. Утром я тоже смогу соснуть, пока вы сходите к Алтее. А когда вернетесь, я опять смогу ехать всю ночь и доставлю вас прямо к дворцу. На–деюсь, что таким образом мы выиграем много времени.

Дженнсен сидела, покачиваясь в такт с движением повозки, рядом с человеком, которого встретила совсем недавно и кото–рый спешил помочь тому, кого даже не знал.

– Спасибо вам, Том. Вы – добрый человек. Он ухмыльнулся:

– Моя мама всегда так говорила. Когда она откусила еще кусок пирога, он добавил:

– Я надеюсь, что лорд Рал думает так же. Вы скажете это ему, когда увидите его, ладно?

Дженнсен не знала, что он имеет в виду, но переспросить побоялась. Раздумывая над ответом, она продолжала жевать: полный рот служил оправданием ее молчания. Ляпнув невпопад, можно запросто навлечь на себя беду. Жизнь Себастьяна – слишком большая ставка. В конце концов Дженнсен решилась улыбнуться и подыграть. И, проглотив кусок, сказала:

– Конечно.

По легкой, но гордой улыбке, от которой приподнялись угол–ки рта Тома, она поняла, что ее ответ оказался удачным.

Внезапно глазам стало больно. Дженнсен закрылась рукой от яр–кого света и почувствовала, как Том шевелит одеяла, лежащие рядом с нею. Она потянулась и зевнула, а потом, поняв, наконец, почему лежит в повозке и где они находятся, села и огляделась.

Фургон стоял у самого края поросшего травой луга. Сзади возвышалась отвесная скала серого цвета, в трещинах и рассели–нах которой росли стойкие невысокие кус–ты, кривые и почти стелящиеся по ее поверх–ности. Дженнсен перевела взгляд выше. Вершина скалы терялась в серой мгле. У подножия ее расстилалась полоса буйной растительности.

Том умудрился каким-то образом прове–сти повозку по этим крутым горам. Две его крупные тягловые лошади все еще стояли не распряженные и пощипывали сухую траву под копытами.

Впереди, за лугом, простиралась мрач–ная местность, заросшая раскидистыми де–ревьями, обвитыми плетьми винограда и свисающими лишайниками. Странные кри–ки, щелканье, посвист исходили из-под зе–леного навеса этих деревьев-великанов.

– И это в середине зимы… – только и смогла произнести Дженнсен.

Том доставал из повозки мешки с кормом.

– Неплохо было бы провести здесь время, – он кивнул го–ловой в сторону буйной растительности, – окажись то, о чем рассказывают люди, неправдой. Держу пари, тогда наверняка бы нашелся кто-нибудь, желающий прогуляться тут. Но если здесь и ходил кто-то, то только в случае, если его затащило сюда какое-нибудь кошмарное существо.

– Вы имеете в виду, что здесь водятся чудовища или что-нибудь в этом роде?

Том облокотился на край повозки, наклонившись к Дженн–сен совсем близко.

– Дженнсен, – сказал он тихо. – Я не из тех, кто любит пугать женщин. Когда я был мальчишкой, другие парни обожа–ли совать извивающуюся змею под нос девчонкам, просто, что–бы послушать, как те визжат. Я так никогда не делал. Я не пыта–юсь вас запугать. – Он помолчал и продолжил: – Но у меня сердце будет не на месте, если я позволю вам уйти и вы не вер–нетесь. Может быть, все разговоры о здешних местах – сплош–ное вранье… не знаю: я здесь никогда не ходил. Я знаю одно: никто никогда не ходил сюда без приглашения. Люди говорят, не вернешься. Вы – единственная, кто явился в эти места без приглашения.

Дженнсен судорожно сглотнула и кивнула, не зная, что отве–тить. Во рту было кисло.

Том откинул назад упавшую на лоб прядь:

– Я просто хотел сказать вам все, что сам об этом знаю. – Он взял мешки с кормом и пошел к лошадям.

О чем бы ни шла речь, оно в болотах обитает. Но Дженнсен надо идти туда, вот и весь сказ. У нее нет выбора. Если она жела–ет свободы Себастьяну, надо идти. Если она хочет освободиться от лорда Рала, надо идти.

Она просунула руку под плащ и дотронулась до рукояти ножа. Конечно, Том прав, но он не знает главного: она вполне способна защитить себя.

И вообще она – Дженнсен Рал!

Дженнсен скинула с себя одеяла и выбралась из этой посте–ли на колесах, шагнув, как на ступеньку, на спицу заднего коле–са. Том возвращался, неся бурдюк.

– Попьете? Это вода.

Дженнсен обнаружила, что ей и в самом деле хочется пить. Потом увидела, как Том отирает пот со лба, и только тут поняла, что здесь жарко. Похоже, ни одно уважающее себя, полное чу–довищ болото не позволит себе покрыться льдом…

Том достал из телеги сверток, развернул его:

– Позавтракаете? Дженнсен улыбнулась, увидев пирог с мясом.

– Вы – удивительно заботливый человек! И очень добрый. Он ухмыльнулся, вручая ей пирог, и принялся распрягать ло–шадей.

– Не забудьте, что обещали сказать лорду Ралу, – прогово–рил он, не оборачиваясь.

Она тут же поспешила перевести разговор в другое русло:

– Вы будете здесь? Я имею в виду, когда вернусь? Вы будете ждать меня?

Он снял ремни с крупа лошади, обернулся и внимательно по–смотрел на нее:

– Я ведь дал вам слово, Дженнсен. Я не оставлю вас одну. Он произнес это так, словно давал клятву. Она с признательностью улыбнулась:

– Вам надо выспаться, Том. Вы ведь ехали всю ночь.

– Я попытаюсь.

Она откусила кусок пирога. Пирог был холодным, но вкус–ным и очень сытным. Она жевала и рассматривала стену зелени за лугом, а потом оценивающе глянула в хмурое небо.

– Интересно, какое сейчас время суток?

– Солнце час как поднялось, не больше, – сказал Том, про–веряя упряжь. Он махнул в сторону, откуда они приехали. – До того, как мы попали в эту низину, мы катили по верху, над этим туманом и изморосью. А там было солнечно.

«Странно, – подумала Дженнсен. – Здесь полумрак и пас–мурно. И больше походит на час до рассвета. И трудно поверить, что где-то недалеко светит солнце…»

Покончив с пирогом и отряхнув крошки с ладоней, Дженн–сен встала, ожидая, когда Том отстегнет уздечку от одной из ло–шадей. Животные были крупными, серого окраса, с черными гривами и хвостами. Дженнсен никогда не видела таких боль–ших лошадей. Отстегивая упряжь, Том любовно поглаживал их, и они, радостно помахивая хвостами, приветствовали знакомую ласку. Но уши их были насторожены и повернуты в сторону бо–лота.