– А почему оно называется Столпы Творения? Себастьян недовольно пожал плечами:

– Говорят, это необитаемое место… – Он замолк.

– А если там никто не был, то откуда все это известно?

– Когда-то были люди, ходившие туда, или по крайней мере побывавшие поблизости. Они-то и поведали об этой земле. Полз–ли слухи, сведения накапливались. Это место – аналог ваших Азритских равнин…

– Азритских равнин?

– Да, там пустынно, как на Азритских равнинах, но всегда стоит жуткая жара. По окраинам этой бесплодной земли проле–гает несколько торговых путей. Без специальной одежды, защи–щающей от палящего солнца и постоянных ветров, очень быст–ро изжаришься живьем. И без воды долго не протянешь.

– И такая пустыня называется Столпами Творения?

– Нет, это лишь начало пути. Чтобы попасть туда, нужно пройти сквозь эту пустыню, а там, в ее сердце, находится широ–кое ущелье, в котором еще жарче, просто смертельно жарко. Как в очаге Владетеля…

– Так почему же все-таки ее называют Столпами Творения? Носком сапога Себастьян отправил обратно в пылающее серд–це костра выкатившиеся из него угольки.

– Говорят, на дне ущелья находятся высоченные каменные столпы. В честь этих вздымающихся каменных глыб и называет–ся вся эта земля.

Дженнсен перевернула прутики с соленой свининой:

– Тогда название имеет смысл.

– Мне доводилось видеть нечто подобное, но в других мес–тах и гораздо меньшего размера. Стоят неровные каменные ба–шенки. Будто столбики монет на столе… – Голос Себастьяна чуть дрогнул. – Говорят, там такое ощущение, словно весь мир вздыбился в знак благоговения перед Создателем. Некоторые полагают, что это святое место. Но поскольку там удушающе жарко, многим приходит на ум, что оно сотворено не одним Со–здателем. Каким-то образом оно связано и с Владетелем. Пото–му и Очаг… Кстати, помимо жары есть и другие причины не со–ваться туда. Говорят, там место потустороннего столкновения.

– Созидание и разрушение, жизнь и смерть – вместе? Себастьян смотрел на Дженнсен, в его глазах плясали от–блески пламени.

– Таковы слухи…

– Иначе говоря, люди считают, что это смертельное место пытается поглотить мир жизни?

– Смерть всегда идет по пятам жизни. Брат Нарев учит, что зло в человеке притягивает тень Владетеля. Если мы вступим на путь зла, то привнесем его силу в мир жизни, и Владетель полу–чит возможность свалить Столпы Творения, и мир рухнет.

Холод этих слов пробрал Дженнсен до костей, будто к ней прикоснулась рука смерти. Будто ведьма наложила на нее тай–ное злое заклинание… Дженнсен не раз слышала от матери, что ведьмы никогда не открывают своих знаний, всегда утаивая са–мое важное.

Было совершенно непонятно, зачем Алтея мимоходом назва–ла ее, Дженнсен, одним из Столпов Творения. Тем не менее де–вушка была совершенно уверена: Алтея посеяла в ее голове этот росток – Столпы Творения – с вполне определенной целью. Вот только какова эта цель?..

– А что случилось с Алтеей? Почему она не смогла помочь тебе?

Вздрогнув, девушка отбросила тягостные мысли. Перевер–нула прутики с соленой свининой – она оказалась совершенно готовой, – прикинула, как точнее ответить на поставленный вопрос.

– Алтея сказала, что однажды, когда я была маленькой, она уже попыталась мне помочь. Даркен Рал узнал об этом и ото–мстил ей. Он лишил ее дара. Теперь, даже захоти она, у нее нет возможности помочь мне, используя магию.

– Похоже, сам того не понимая, Даркен Рал выполнил рабо–ту Создателя.

От удивления Дженнсен отпрянула:

– Что ты имеешь в виду?

– Имперский Орден стремится убрать из мира магию. Брат Нарев говорит, что мы выполняем работу Создателя, ведь ма–гия – это зло.

– А ты как думаешь? Неужели ты тоже полагаешь, что дар Создателя может обернуться злом?

– Весь вопрос в том, как магия используется! – Бесстраст–ный взгляд Себастьяна остановился на Дженнсен, но за бесстра–стием скрывалась ярость. – Разве магия используется для помо–щи людям? Разве помогает детям Создателя в преодолении труд–ностей? Нет! Ею пользуются исключительно в корыстных це–лях. Взгляни хотя бы на Дом Рала. Разве он существует для блага людей? Или для пыток и смерти?

Последний вопрос прозвучал скорее как утверждение, кото–рое Дженнсен не смогла бы опровергнуть, даже если бы поже–лала от всей души.

– Похоже, Даркен Рал выполнил работу Создателя, мило–сердно освободив Алтею от магии, – повторил Себастьян.

Дженнсен положила голову на колени, слушая, как шипит поджаренная свинина. Алтея вовсе ни считала, что расправа над ней была милосердием. Наоборот, ей было мучительно больно остаться с одним лишь даром пророчества.

Мать Дженнсен научила дочь рисовать Благодать и говорила, что дар дается Создателем. В верных руках Благодать тоже была магией. Даже несмотря на отсутствие дара у Дженнсен, этот вол–шебный символ несколько раз защитил ее. Конечно, люди могут совершать злые поступки, но девушке совсем не нравилась мысль, будто дар – это зло. Дар – это чудо!..

Она мягко попыталась высказать свое мнение:

– Ты рассказывал, что императору Джеганю помогают кол–дуньи – сестры Света, живущие при его дворе. Они ведь ис–пользуют магию. Если магия – зло, то как же…

– Они используют магию в наших целях, – резко сказал Себастьян. – И однажды она будет уничтожена во всем мире.

– Но какой смысл? Если вы верите, что магия – зло, то по–чему позволяете себе пользоваться ею?

Себастьян проверил готовность свинины на ближайшем пру–тике, снял кусок кончиком ножа.

– Люди убивают друг друга мечами и ножами. Пожелай мы уничтожить мечи и ножи, чтобы остановить убийства, вряд ли бы мы добились поставленной цели одними словами. Отобрать ножи и мечи можно только силой, встав на защиту добра, оста–новив сумасшествие насилия. Зло прилипчиво. Мы должны ис–пользовать мечи и ножи в борьбе с этим злом. Только так вос–торжествует мир. Если не станет убийств, страсти людей осты–нут, и Владетель будет вынужден покинуть их сердца.

Дженнсен отрезала кусочек шипящего мяса и подула на него:

– И в этих же целях вы используете магию?

– Именно! – Себастьян прожевал свинину и, застонав от наслаждения, проглотил. – Мы хотим очистить мир от магии, но в борьбе за это нам приходится использовать ее, в противном случае мы попросту проиграем.

Дженнсен тоже откусила сочный кусок и мычанием вырази–ла свое согласие с мнением спутника о вкусе мяса. А проглотив, сказала:

– Брат Нарев и император Джегань тоже считают, что ножи и мечи – зло?

– Конечно, ведь предназначение этих предметов – кале–чить и убивать. Естественно, речь идет не о ножах для резки хлеба, а об оружии и, следовательно, орудиях зла. В конечном счете люди освободятся от бед, связанных с насилием, и тогда убийство и смерть останутся в прошлом.

– Ты хочешь сказать, что оружия не будет даже у солдат?

– Нет, солдаты должны быть всегда вооружены – для за–щиты свободных и миролюбивых людей.

– А разве люди не могут защитить себя сами?

– От чего? Смертоносное оружие будет только у солдат.

Дженнсен недоверчиво наклонила голову:

– Солдаты запросто убили мою маму. Могли убить и меня.

– Это были солдаты зла. Наши солдаты сражаются только за добро, защищая людей, но не порабощая их. Когда мы разгро–мим войска Д’Хары, наступит мир. И тогда… – Себастьян на–гнулся к Дженнсен. – Разве ты не понимаешь? В конечном сче–те, когда исчезнет магия, то и оружие уже не понадобится. К убийствам и преступлениям приводят страсти развращенных людей, имеющих доступ к оружию.

– У солдат тоже имеются страсти. Он рубанул рукой воздух:

– Только не у тех, кто хорошо обучен и находится под ко–мандой толковых офицеров.

Дженнсен посмотрела на мерцающие звезды.

Да-а, мир, который нарисовал Себастьян, манил к себе. Но если его утверждения истинны, а магия в руках Ордена исполь–зуется в благих целях, то, значит, сама по себе она ни плоха ни хороша. И принесет ли она вред или нет, зависит исключитель–но от намерений. Однако спросила Дженнсен о другом.