— Я пытался, но не выходит. Что в тебе такого? — прошептал мне прямо в ухо обнаглевший ловец, вызывая мурашки. Я передернула плечами и, разозлившись, оттолкнула его со всей силы.

— Хватит! — прикрикнула я на него. Оно осоловело моргал и выглядел потерянным, словно до этого находился в трансе. — Ты узнал, что хотел? Вот и вали отсюда!

— Я еще не закончил, — спокойно ответил Райнер, беся меня своей невозмутимостью. — Ты подумала о моем предложении?

— Каком предложении? — недоуменно переспросила я. Ничего конкретного на ум не приходило.

— Я предлагал тебе свое покровительство. Не вижу причин для отказа, теперь, когда ты пообещала матери закончить ваши с Эйденом отношения. Тем более ты сама сказала, что ради хорошей жизни готова на многое. Так вот, я могу дать тебе эту жизнь, — на одном дыхании выпалил ловец, причем говорил об этом без каких либо эмоций, словно предлагает мне конфету, а не стать его постельной грелкой.

— Зачем я тебе? — обескуражено спросила я.

— Хочу, — невозмутимо ответил Ранер. Хочу? Вот так просто? Да он не просто сволочь, а обнаглевшая сволочь!

— Я слышала, что ловцы не хотят, — с намеком произнесла я. И хотя я уже несколько раз физически ощущала его желание, но все равно не могла упустить возможности его задеть.

— Насчет этого не волнуйся, — как бы он не старался отвечать хладнокровно, но все же его щека дернулась, а скулы покраснели.

Разговор зашел в тупик, я отчетливо понимала, что он не отстанет, а портить отношения с ним крайне опасно. История, которую я ему скормила, не выдержит проверки. И вообще не факт, что он мне поверил.

— Мне нужно время подумать, — ничего умнее мне в голову не пришло.

— Хорошо, завтра вечером жду ответ, — отрубил Райнер.

— Нет, мне нужно больше времени. Я еще не объяснилась с твоим братом. Кстати, как, думаешь, он отреагирует на наши с тобой отношения?

— Отец в ближайшее время подыщет ему жену. Так что не думаю, что он будет долго горевать. Тем более спор он уже выиграл.

— Какой спор? — выдавила я из себя, заранее предчувствуя, что ответ мне не понравится.

— Он поспорил на тебя с Кастером. Я думал, ты знаешь, — мне померещилось сочувствие в его голосе.

— Уходи, — отвернувшись от Райнера, приказала я. В комнате повисла тишина, и через какое-то время хлопнула дверь. Ловец ушел, а я изо всех сил пыталась сдержать рвущуюся на волю тьму. Свернувшись на кровати клубком, я заснула прямо в одежде.

Райнер 

— Ванна готова. Вам еще что-то нужно, милорд? — спросила молоденькая служанка, теребя косу и кокетливо улыбаясь.

Слухи о ловцах ходили разные, и порой встречались до того абсурдные, что я даже не ленился их записывать. К двадцати годам, собрал рукопись толщиной с законник нашего королевства. Кто-то считал, что мы не можем иметь близость с женщинами ввиду отсутствия у нас половых признаков ниже пояса, а кто-то, что мы, напротив, только и делаем, что портим всех невинных девушек, встречающихся на нашем пути. По истине нет ничего страшнее фантазии малообразованных людей, обуреваемых страхом.

Вот и эта девица, очевидно, надеялась скрасить мой досуг и получить щедрую плату. Интересно, она не узнала во мне ловца, или же до нее доходили не те слухи? По правде говоря, меня не редко путали с обычными людьми, ведь, в отличие от остальных ловцов, мои глаза имели нормальный цвет, а не выглядели выцветшими, как у слепцов. Родился я с обычной для нашей братии внешностью, но что-то пошло не так три с лишним года назад…

— Свободна, — сказал служанке, сбрасывая китель и предвкушая, как наконец-то окажусь в горячей воде. Предвкушение … довольно странное чувство для ловцов, я бы даже сказал, недоступное. Другим.

Служанка оказалась из непонятливых. Она продолжала мяться и принимать завлекательные позы. Я безразлично скользнул взглядом по ее симпатичному лицу и женственным изгибам. Не то.

— Ты все еще здесь? — холодно спросил я, намекая на то, что хочу остаться один. В этот раз она правильно поняла мой настрой и, испугавшись, метнулась из комнаты.

Горячая вода исходила паром, я с удовольствием погрузился в ванну и откинул голову на бортик. Моими мыслями снова завладела она. Элен. Мира. Все-таки я оказался прав. А ведь девчонка чуть не свела меня с ума своим враньем.

Пару месяцев назад, только увидев ее, я решил, что основательно рехнулся. Она? Или не она? Неужели я нашел ее? После стольких лет поисков. Только это была не моя Мира. Выглядит иначе и называет себя другим именем. Но чувства не обманешь.

Моя. Усмехнулся. Так привык называть ее своей в мыслях, что несколько раз чуть было не проговорился в разговоре с братом. Братом, который тоже считал ее своей. Я до боли сжал кулаки, пытаясь отогнать видения, в которых Мира и Эйден вместе…

Три с половиной года назад моя жизнь сделала крутой поворот. Я не сразу понял и принял изменения, которые меня настигли после встречи с приютской девчонкой, более того, я не сразу понял, что именно она послужила тому причиной. Просто однажды утром, находясь в очередной поездке с отцом, почувствовал странное воодушевление. То, что я вообще что-то почувствовал, было сродни чуду, а уж про положительные эмоции и говорить не стоит. В то утро мягко светило солнце, пели птицы, а завтрак в придорожной таверне был на редкость прекрасен. Эти ли не повод для легкой радости? Нет. Если ты ловец.

Когда мне было четыре года, отец впервые отвел меня в орден, чтобы показать будущему наставнику. Он бы и сам им стал, но по правилам обучать и наставлять ловцов могли только им подобные. Всего в ордене на тот момент было только трое взрослых ловцов, так уж повелось, что нас всегда рождалось мало, а доживали до зрелого возраста лишь единицы. Самой распространённой кончиной у ловцов была отнюдь не смерть от рук отступниц, а самоубийство. Как долго можно прожить, ничего не чувствуя? Я уже не узнаю ответ на этот вопрос.

До шести-семи лет ловцы были способны испытывать эмоции, как простые люди, но со временем эта способность отмирала, словно лишняя конечность. Мой будущий наставник, высокий мужчина по имени Аст с белыми волосами и такими же глазами, при первой встрече сильно меня напугал. Я жался к отцу, ища у него защиты, но Калеб Эйр не терпел слабость. Он отпихнул меня от себя и вышел за дверь кабинета. Тогда я впервые понял, что у меня нет не только матери, но и отца.

— Не бойся меня, — безжизненно сказал Аст. — Страх — это иллюзия. Хочешь, я научу тебя не бояться?

— Хочу, — ответил я то, что от меня ожидали. Хотя больше всего на свете в тот момент хотел оказаться подальше от ордена. И чтобы мама вспомнила меня.

И он научил. Я остался на попечении ордена и возвращался домой лишь пару раз в год. Сначала меня это сильно расстраивало, признаться, я даже плакал пару раз. Но со временем понял, что дома меня никто не ждет, и смирился со своей судьбой. Тогда то мои чувства и начали отмирать.

Сперва ушли почти все положительные эмоции, следом и некоторые отрицательные, что не могло не радовать. В очередной раз, приехав в имение отца, я поднялся в комнату матери и, смотря в ее безжизненные глаза, не мог вспомнить, почему раньше так сильно переживал из-за этой женщины. Я ведь совсем ее не знал. Зачем горевать по тому, чего никогда не имел? Глупость.

До злополучной поездки в приют тем немногим, что приносило мне удовлетворение, было служение ордену. Однажды наш отряд обнаружил отступницу, совершенно рехнувшуюся и уничтожившую небольшую деревню со всеми ее жителями. Я принимал непосредственное участие в схватке с этой тварью и после ее смерти ощутил что-то отдаленно похожее на упоение и радость, что остался в живых, в отличие от двух членов отряда. Мне было всего тринадцать. С тех пор охота на отступниц стала смыслом моей жизни.

Злость, смятение, интерес, желание…та короткая встречала с Мирой принесла мне столько новых ощущений, что я еще долго не мог придти в себя.

Чувства.