Первая половина дороги прошла в неловком молчании. Орест постоянно косился на мои ноги, которые виднелись из под задранной повыше хламиды. А как они хотели, чтобы я поднималась по ступеням? Запасного носа у меня нет. Устав наблюдать за краснеющим братом, я решила первой завести разговор.

— Куда планируешь поступать? — спросила я.

— Туда же, куда и все темные, — горестно ответил он. — А ты учишься с моим братом?

— Да. Точнее, мы учимся в одной академии, но на разных факультетах. Я поступила на исторический.

— Ого! Я тоже люблю историю! — воодушевленно ответил он. — Только, скорее всего, придется поступать на дипломатический.

Дальше у нас завязалась непринужденная беседа. С ним было так же легко, как и Роланом. Орест оказался очень начитанным парнем, что не удивительно, ведь главным кумиром у него был старший брат, на которого он с детства равнялся.

У подножия храма нас уже ожидали двое неизвестных мне темных и Мирия с отцом Аники. Наверное, это свидетели со стороны невесты.

Сам храм представлял собой небольшое строение без окон, выложенное из темного камня. Я читала о нем, еще будучи в приюте. Это самый старый храм Первородной Матери, которую почитали все темные. Считалось, что здесь потерявшие магию темные с помощью молитвы могли восстановить свою силу, если Первородная посчитает их достойными. Я же пока что не чувствовала никакой магии тьмы. С виду это был обычный склеп из камня.

Мы зашли в храм и приблизились к небольшому алтарю. Кроме нас здесь никого не было. Вообще у этого храма не было служителей, эту обязанность возложили на членов рода основателей. На миг я представила, как Аника приходит сюда мыть полы и едва сдержала смех.

На алтаре стояла небольшая чаша с водой, рядом с которой лежал ритуальный кинжал. Драх! Опять кровопускание.

— Вверяю своего сына сим свидетелям, — торжественно сказала Мирия и капнула в чашу свою кровь.

— Вверяю свою дочь сим свидетелям, — повторил за ней темный.

Они по очереди окунули пальцы в дачу и нарисовали нам четверым какой-то знак на лбу. И это все? То есть нас протыкать не будут? Вот же свезло.

Ритуал закончился и нас отправили восвояси. Выйдя из храма, я сразу же наткнулась на хмурого Ролана.

— Как ты себя чувствуешь? — серьезно спросил он, внимательно рассматривая мое лицо.

— Да все в порядке, — недоуменно протянула я. — Что-то случилось?

— Нет. Все хорошо, — с облегчением выдохнул Ролан.

— Ты какой-то странный. Волнуешься перед завтрашним днем?

— Нет. Все пройдет, как задумано, — не подозревая, насколько сильно ошибается, ответил Ролан.

Еще полгода назад мне бы и в голову не пришло, что я буду присутствовать в главном храме Нилека на помолвке наследника Западных земель, который по совместительству является моим кровным братом. Да еще и в качестве одного из свидетелей.

В день помолвки у подножия храма собрался весь Нилек. В последний раз, когда я оказывалась в такой толпе, все закончилось не слишком хорошо. От неприятных воспоминаний на спине выступил холодный пот, а сердце билось как ненормальное.

Мы снова преодолели священную лестницу и оказались у каменного здания. Время шло, а жениха все не было. Через час ожидания люди начали перешептываться. Аника с безразличным выражением уставилась на лестницу и не сводила с нее глаз вот уже минут десять. Где-то в глубине души я ей даже сочувствовала. Сначала от нее отказался Эйден, теперь Ролан…

На площадку перед храмом вбежал запыхавшийся слуга и передал какую-то записку отцу Аники. Следом за слугой появился Райнер в одной лишь сорочке и со зверским выражением лица. Он устремился прямиком к нам.

— Уходим, — скомандовал он, обращаясь ко мне с Орестом.

— Где Ролан? — спросили мы с братом одновременно.

— Твой отец мертв. Мне жаль, — ответил ему Райнер. — Я должен увести вас отсюда.

Мой отец мертв.

Зарезан в собственных покоях лечебницы, которую охраняли почище королевского подземелья. Все это я узнала из обрывков разговоров и только благодаря моему тонкому слуху. И совершенно ничего не почувствовала: ни скорби, ни сожалений об упущенной возможности с ним сблизиться.

Мелисса пропала.

По официальной версии, ее считали такой же жертвой, как и Рида, но я не сомневалась, что именно она отправила моего папашу в мир иной. И пока темные и ловцы обыскивали округу в поисках ее тела, я судорожно придумывала, что мне делать дальше. Если мою подставную родственницу раскроют, я сразу же стану вторым подозреваемым.

Потерла покрасневшее запястье. Райнер не изменял себе, он собственноручно оттащил меня в поместье, вцепившись в мое запястье так, словно меня у него вот-вот вырвут из рук. Псих.

— Не выходи из комнаты, — сказал ловец, когда мы достигли моих покоев.

— Я арестована?

— Причем здесь это? Нигде не безопасно! Ты можешь хоть раз сделать, как я прошу? — разорался этот ненормальный. И почему этого психа все считают сдержанным и хладнокровным? Он только и делает, что орет на меня.

— Не надо орать. Я сделаю, как ты сказал! — конечно же, соврала я.

Райнер вдруг резко приблизился ко мне и, обхватив мою голову руками, коротко поцеловал в губы. От этого легкого и почти невинного прикосновения по телу пронеслась горячая волна возбуждения, но все произошло так быстро, что я даже не успела оттолкнуть наглеца или, на худой конец, двинуть ему по лицу. Он так же резко отпрянул, словно опасался моей реакции на его поступок, и устремился к выходу. Я застыла безмолвной статуей, пытаясь определиться со своими чувствами.

— Надеюсь на твою сознательность, — кинула напоследок аристократическая сволочь, прежде чем закрыть дверь в мои покои.

Это что вообще было? Совру, если скажу, что не чувствовала определенного интереса со стороны ловца, но раньше он не позволял себе ничего такого. Только гладил по спине. И обнимал. Хватал за руку…

Я до сих пор не определилась, как относиться к тому, что постоянно вижу его в своих откровенных снах. Почему мое подсознание выбрало именно его образ? Когда мой страх перерос в интерес другого рода?

Возможно, тогда, когда он спас меня впервые, я взглянула на него по-новому, не через призму ненависти к темным, а как на обычного парня, пытающегося обратить на себя мое внимание. Льстило его упорство в желании заполучить меня, не смотря ни на что.

Эгоистичная часть меня получала удовольствие от того, что я могла бы стать единственной женщиной в его жизни. Но было ли в моих чувствах что-то большее? Не знаю. Я закрыла эту дверь еще тогда, когда поняла, что слова Эйдена о любви на самом деле пустой звук. Позволить себе влюбиться снова? И в кого? В ловца? Человека, тренировавшегося с пеленок убивать таких, как я. Смешно, нелепо и самоубийственно.

Оставаться здесь и дальше, почти тоже самое, что подписать себе смертный приговор. Но прежде, чем покинуть гостеприимный Нилек, мне нужно попасть в хранилище отца. Сопротивление рискнуло залезть в дом Ридов ради его содержимого, а значит, сведения, хранящиеся там, очень им нужны. Надеюсь, Мелисса не успела сделать этого раньше.

Я собрала все вещи, заодно проверила свой боевой костюм, надежно спрятанный в ложном отделении сумки, и отправилась в комнату Лейн.

— Что будем делать дальше? — растерянно спросила подруга.

— Собери вещи и жди меня здесь. Никуда не выходи.

— Что ты собираешься делать?

— То, ради чего мы здесь оказались. Мне нужно узнать, что так усердно ищет сопротивление и по возможности их опередить.

— Ты ведь не передумаешь? — уныло протянула Лейн.

Я отрицательно мотнула головой и еще раз проверила крепление для оружия на правом бедре.

Кабинет отца нашелся довольно быстро, но подобраться к нему оказалось не так уж легко. По коридору, в котором он находился, постоянно сновали слуги и темные. Я затаилась неподалеку и вот уже десять минут выжидала удачный момент.

Наконец-то мне улыбнулась удача. Как я и предполагала, дверь в кабинет оказалась заперта. Призвав тьму в правую руку, я приложила ее к замку и направила внутрь мощный импульс. Механизм не выдержал встречи с моей силой, внутри замка щелкнуло и заскрежетало, а с другой стороны двери на пол упало что-то увесистое. Втянула голову в плечи, оглядываясь вокруг, но, к счастью, свидетелей у взлома не оказалось.