— Он наш, — прошептал Доул Бруколаку, взвешивая в руке фигурку.

Стражники в невероятных корчах умирали на палубе. Их товарищи, не обращая внимания на крики Фенека, подняли его без малейшего сочувствия.

Граждане на границе Сухой осени и Ты—и–твой вздрогнули услышав доносящиеся из Заколдованного квартала звуки, и осенили себя защитными знаками.

— Я ничего подобного в жизни не слышал, — шептали они эти или подобные слова, прислушиваясь к затухающим в ночи крикам. — Это не упырь и не гуль… Это что—то новое, и оно не оттуда.

Они поняли, что это крик человека.

Утер Доул сел на койку в камере Беллис. Обстановка здесь оставалась аскетической, хотя и появились кое—какие вещи, принесенные им из ее комнаты: ее записные книжки, кое—какая одежда.

Он смотрел, как Беллис крутит в руке статуэтку, похищенную у гриндилоу. Она осторожно, с любопытством гладила пальцами поверхность этой диковинки, ощущая все ее неровности. Беллис смотрела на скорчившееся в гримасе лицо статуэтки, заглядывала в ее рот.

— Осторожнее, — посоветовал ей Доул, когда она коснулась ногтем одного из зубов статуэтки. — Это опасно.

— И это все из—за нее? — спросила Беллис. Доул кивнул.

— Он носил ее с собой. С ее помощью он убил несколько человек. Он использовал ее, чтобы складывать пространство, творить такую магию, о какой я и не слышал. Так, наверно, он и на фабрику компасов пробрался.

Беллис кивнула. Она поняла: Доул говорит о том, как Фенек помог кробюзонцам найти Армаду. Какое—то тайное устройство, некий механизм.

— Теперь все в порядке, — сказал Доул. — Магнит, видимо, был у них на «Утреннем скороходе».

«Возможно, — подумала Беллис — Устройство, с пошью которого была найдена Армада. Лучше не думать о том, что оно осталось на одном из броненосцев и теперь находится там, в бескрайнем океане, под солнцем, среди гниющих трупов команды. Но в один прекрасный день его могут найти». Она снова повертела статуэтку в руках и пригляделась к ней.

— Насколько мы можем догадываться, — медленно продолжал Доул, — и судя по тому, что сообщил нам Фенек, сама статуэтка не главное. Так же как в дуле пистолета главное не дуло, а пуля, так и здесь. Энергия находится не в статуэтке — статуэтка только проводник. Вот где источник энергии, — сказал он.

Доул погладил плотную, тонкую полоску плоти, внедренную в спину статуэтки.

— Это плавник какого—то предка, жреца—убийцы, мага, волхва. Он размещен в камне так, чтобы выглядеть именно плавником. Это частичка мощей, — сказал Доул. — Останки какого—то… святого. Она—то и является источником энергии. Так нам сказал Фенек.

Беллис представила себе, как из Фенека добывались эти ответы.

— Значит, именно за этим они и пришли, — заметила она, и Доул кивнул.

— Она способна совершать удивительные вещи. Она позволила Фенеку совершать удивительные вещи. Но при всем том, я думаю, он лишь совсем недавно начал ее понимать. Я думаю, у Нью—Кробюзона были основания верить в то, что это… эта магическая частичка мощей гораздо сильнее, чем думает Фенек. — Доул заглянул в глаза Беллис — Не думаю, что Нью—Кробюзон пустился бы в такое путешествие, пошел бы на такие расходы, если бы речь не шла о самом мощном источнике энергии.

Беллис почтительно разглядывала предмет в своих руках.

— К нам в руки попало нечто необыкновенное, — тихо сказал Доул. — Мы нашли нечто из ряда вон выходящее. Одни боги знают, чего мы сможем достичь с ее помощью.

«Вот, значит, что стоит за всем этим, — подумала Беллис. — Вот что украл Фенек. Он ведь даже и мне сказал, что похитил что—то в Дженгрисе. А в Нью—Кробюзон он сообщил, что завладел этой штуковиной — и уж конечно, не пытался переслать ее туда. Они бы никогда не отправились на его поиски, отдай он им эту статуэтку. Вот, значит, чем он заманил их на другой конец света. Сказал им: «Спасите меня, и она ваша», и они снарядили за ним корабли.

Вот ради чего кробюзонцы пустились в путь и развязали войну. Эта маленькая штучка — причина всему. Ради этого я (сама того не зная) повела Армаду на остров комаров. Чтобы отправить ложное сообщение в Нью—Кробюзон, я дала Армаде аванка, тогда как нужно было зашвырнуть эту вонючую книжонку Аума в море.

Вот из—за чего весь сыр—бор.

Из—за плавника какого—то волхва».

Беллис не знала, что именно изменилось. Доул вроде бы простил ее. Исчезла демонстративная злоба. Он пришел, чтобы показать ей найденное ими, чтобы поговорить с ней, как прежде. Беллис нервничала — она не была уверена ни в чем, что касалось его.

— И что вы будете с ней делать? — спросила она. Доул, заворачивая статуэтку во влажную тряпицу, в которой и принес ее, покачал головой.

— У нас сейчас нет времени исследовать ее надлежащим образом. Пока. Внимания требуют много других вещей, слишком много всего стало выясняться. Нас… отвлекали. Это случилось в самое неподходящее время. — Он говорил ровным голосом, но она чувствовала, что он колеблется и недоговаривает. — И потом, Фенек под ее воздействием изменился. Он и сам не понимает, как это произошло, а если и понимает, то не говорит. Никто не знает к каким энергиям имеют доступ гриндилоу. То, что произошло с Фенеком, необратимо, и мы не знаем, что бу—когда это проявится в полной мере. Никто не хочет стать новым любовником этой статуэтки… Так что мы будем хранить ее в безопасном месте, пока не доведем до конца наш проект, пока не достигнем нашей цели, а тогда у нас появятся время и ученые, чтобы заняться исследованиями этой штуковины. Мы постараемся замять случившееся, а на случай, если кому—нибудь станет известно, что принес с собой Фенек, мы спрячем ее в таком месте, что никто не подумает и не осмелится искать ее там. В таком месте, где, как всем известно, уже спрятано одно—два сокровища, но куда никто не рискнет сунуться — наказание будет слишком суровым.

Говоря это, Доул ненароком коснулся рукояти Меча возможного. Беллис обратила на это внимание и поняла, где будет спрятан плавник волхва.

— А где теперь Фенек? — медленно спросила она. Доул поднял на нее взгляд.

— Мы о нем позаботились, — сказал он, коротко кивая на дверь, выходящую в коридор. — Он надежно заперт.

Последовала долгая пауза.

— И что вы здесь делаете? — спросила наконец Беллис. — Давно вы мне поверили?

Она внимательно смотрела на него, мучаясь собственным смятением. «С того самого момента, как попала в этот чертов город, — с неожиданной ясностью поняла она, — я все это время была на грани срыва, каждое мгновение. Я устала».

— Я вам всегда верил, — сказал он ровным голосом. — никогда не думал, что вы намеренно вызвали сюда кробюзонцев, хотя и знаю, — всегда знал, — что особой любви к Армаде вы не питаете. Когда недавно вы пришли ко мне, я думал услышать от вас совсем другое. Я слушал Фенека, анализировал его речи, пытался помалкивать, пытался представить вашу роль, нащупывал истину… Он каждый раз говорит разное. Но истина очевидна: вы совершили глупость, — сказал Доул бесцветным голосом. — Вы поверили ему. Решили, что вы… Что вы там про себя решили? Что он там вам наговорил? Спаси свой город. Вы не хотели уничтожить нас. Вы всего лишь пытались спасти свою родину, чтобы когда—нибудь вернуться на эту землю — нетронутую, неразоренную. Вы не хотели уничтожить нас. Вы просто совершили глупость.

Выражение лица Беллис было мрачнее некуда. Она сгорала от стыда.

Доул смотрел на нее.

— Вас вовлекли в это дело обманом, верно? — спросил он. — Подбросили вам мысль, соединившую вас с домом. Мысль сделать что—то для него. Этого оказалось достаточно, да? Вы… спасительница своего города.

Доул говорил тихим, без выражения, голосом, а Беллис слушала, уткнувшись взглядом в свои руки.

— Я уверен, — продолжал Доул, — если бы вы дали себе труд задуматься над тем, что вам говорят у вас бы, наверняка возникли вопросы.