Флорин пытался придумать, что бы такого сказать, но усталость все еще одолевала его. Он потряс головой, пытаясь вспомнить какую—нибудь из хроник Раконога о жизни в море. Но он не успел заговорить — Шекель вскочил на ноги.

— Пожалуй, я пойду, Флорин, — сказал он. — Капитан повсюду развешал объявления — утром собрание, важные сообщения, хуе—мое. Пойду морду помну.

Когда Флорин вспомнил историю про Раконога и раковин—убийц, Шекель уже исчез.

Когда на следующее утро Беллис встала с койки, «Терпсихория» была уже в открытом море.

По мере продвижения на восток становилось теплее, и пассажиры, собравшиеся по призыву капитана, оделись полегче. Команда стояла под бизань—мачтой, офицеры столпились у трапа, ведущего на капитанский мостик.

Новенький, Сайлас Фенек, стоял в одиночестве. Увидев, что Беллис смотрит на него, он улыбнулся ей.

— Вы с ним знакомы? — спросил Иоганнес Тиарфлай, стоявший у нее за спиной. Он потирал подбородок и с любопытством поглядывал на Фенека. — Вы ведь вместе с капитаном были там, внизу, когда появился мистер Фенек?

Беллис пожала плечами и отвернулась.

— Мы с ним не разговаривали, — сказала она.

— Вы не знаете, почему мы отклонились от курса? — спросил Иоганнес.

Беллис нахмурилась в знак непонимания. Тиарфлай раздраженно посмотрел на нее.

— Солнце, — медленно сказал он, — оно у нас слева. Мы идем на юг. Не в ту сторону. Когда капитан появился над ними на трапе, шепоток на палубе смолк. Капитан поднес ко рту медный рупор.

— Спасибо, что так быстро собрались! — Ветер разнес над собравшимися его высокий голос с металлической ноткой. — У меня неприятная новость. — Он на мгновение опустил рупор, словно бы размышляя, что сказать дальше. Когда он снова заговорил, голос его звучал непримиримо. — Хочу вам сообщить, что я не потерплю никаких споров или возражений. То, что я говорю, — не предмет для обсуждения. Я реагирую на непредвиденные обстоятельства и не позволю оспаривать мои решения. Мы не идем в Нова—Эспериум. Мы возвращаемся в Железный залив.

Над палубой разнесся взрыв возмущения пассажиров, команда же недоуменно вздохнула. «Он не имеет права это делать!» — подумала Беллис, чувствуя, как ее захлестывает паника — но не удивление. Она поняла, что именно такого сообщения и ожидала после полунамеков Камбершама. Поняла она и то, что где—то в глубине души мысль о возвращении вызвала у нее ликование. Она изо всех сил попыталась подавить в себе это чувство. «Для меня это вовсе не возвращение домой, — горько подумала она. — Мне нужно бежать. Что теперь делать?»

— Хватит! — прокричал капитан. — Я уже сказал, мне это решение далось нелегко. — Он повысил голос, чтобы перекричать вопли протеста. — Через неделю мы будем в Железном заливе, откуда пассажиры, купившие билет, смогут добраться до места назначения другим способом. Вам будет предоставлена возможность сесть на другой корабль. Я понимаю, вы доберетесь до места на месяц позже, и могу только принести вам свои извинения.

Его мрачное багровое лицо не говорило ни о каких извинениях.

— Придется Нова—Эспериуму прожить без вас еще несколько недель. Пассажирам не выходить за пределы полуюта до трех часов дня. Команда получит новые приказы — Он опустил рупор и сбежал по трапу на палубу. Несколько мгновений он один двигался среди оцепеневших людей. Потом толпа зашевелилась, несколько пассажиров, нарушив распоряжение капитана, шагнули ему навстречу, требуя, чтобы он переменил решение. Когда эти люди подошли к Мизовичу, раздались его разгневанные крики.

Беллис не сводила взгляда с Сайласа Фенека, пытаясь собрать воедино всю полученную информацию.

Он смотрел на волнующихся людей, но лицо его оставалось бесстрастным. Заметив, что Беллис наблюдает за ним, он задержал на ней взгляд, а потом медленно пошел прочь.

Иоганнес Тиарфлай, сраженный новостью, стоял, разинув рот от недоумения, с довольно комическим видом.

— Что это он делает? — заволновался натуралист. — О чем это он говорит? Я не могу ждать еще две недели под дождями Железного залива! Боги милостивые! И почему мы направляемся на юг? Он что, опять обходит Плавники кружным путем?.. Что вообще происходит?

— Он что—то ищет, — сказала Беллис так, чтобы ее слышал только Иоганнес. Она взяла его под руку и повела из толпы. — И я бы не стала понапрасну тратить слова на капитана. Он, конечно, в этом не признается, но я думаю, у него просто нет ни малейшего выбора.

Капитан шагал по палубе от борта к борту, наводя на горизонт подзорную трубу. Офицеры выкрикивали команды матросам в «вороньих гнездах». Беллис посматривала на недоумевающих пассажиров — те обменивались предположениями.

— Этот тип просто черт знает что, — донеслось до нее. — Какое он имеет право так кричать на пассажиров, заплативших деньги?!

— Я стояла у двери капитанской каюты и слышала, как кто—то обвинял его в том, что он попусту теряет время, не подчиняясь приказу, — в недоумении сообщила мисс Кардомиум. — Как такое может быть?

«Это Фенек, — подумала Беллис — Он сердится, потому что мы возвращаемся кружным, а не прямым путем. Мизович… а что Мизович? Ищет следы «Сорго»».

Море за Плавниками было темнее, неспокойнее и холоднее — скалы из него не торчали. Небо побледнело. Они находились за каналом Василиска, на краю Вздувшегося океана. Беллис с отвращением смотрела на зеленые волны. У нее кружилась голова. Она представила себе три, четыре, пять тысяч миль соленых вод, протянувшихся отсюда на восток, и закрыла глаза. Сильный ветер трепал на ней одежду.

Беллис поняла, что снова думает о реке, о том медленном протоке, что, словно пуповина, соединяет Нью—Кробюзон с морем.

Когда Фенек появился снова — он быстро шел по полуюту, — Беллис остановила его:

— Мистер Фенек?

При виде Беллис на его лице появилось дружелюбное выражение.

— Беллис Хладовин, — сказал он. — Надеюсь, этот обходной маневр не очень вас расстроил.

Она жестом попросила его отойти в сторонку, чтобы их не слышали остальные пассажиры и команда, и остановилась в тени огромной трубы.

— Боюсь, что очень, мистер Фенек, — сказала она. — У меня есть совершенно определенные планы, которые теперь рушатся. Я понятия не имею, когда мне удастся найти другое судно, на котором понадобятся мои услуги.

Сайлас Фенек сочувственно склонил голову и выглядел явно расстроенным. Беллис продолжила:

— Не могли бы вы пролить свет на это вынужденное изменение маршрута, так рассердившее нашего капитана? — Она помедлила. — Пожалуйста, скажите мне, что происходит.

Фенек поднял брови.

— Не могу, мисс Хладовин, — тихо произнес он.

— Мистер Фенек, — холодно сказала она, — вы видели, как отнеслись к этому пассажиры, вы знаете, как их огорчил такой поворот событий. Неужели вы считаете, что я — все мы, но я в первую очередь — не заслуживаю объяснения всему этому? Представьте, что могло бы произойти, сообщи я пассажирам о моих подозрениях… что причиной всему — появление таинственного незнакомца…

Беллис говорила быстро, пытаясь спровоцировать или пристыдить Сайласа, чтобы он сказал ей правду, но голос ее замер, когда она увидела выражение его лица. Оно мгновенно и резко изменилось. Из дружеского, кроткого оно сделалось жестким. Фенек поднял палец, призывая Беллис замолчать, потом, оглянувшись, заговорил — быстро, искренне и очень взволнованно.

— Мисс Хладовин, я понимаю ваши чувства, но вы должны выслушать меня.

Она распрямилась, встретив его взгляд.

— Вы не должны прибегать к такой угрозе. Я не взываю к вашей профессиональной этике или вашей чести, черт бы ее драл, — прошептал он. — Возможно, вы относитесь к подобным вещам с не меньшим цинизмом, чем я. Но я взываю к вам. Я понятия не имею, что вы себе навоображали или о чем догадались, но я вам говорю, мне жизненно необходимо — вы понимаете: жизненно? — быстро, без промедления и лишнего шума вернуться в Нью—Кробюзон. — Последовала длительная пауза. — На карту поставлено слишком многое, мисс Хладовин. Вы не должны никому вредить. Прошу вас держать ваши соображения при себе. Я полагаюсь на ваше благоразумие.