* * *
Ушло почтовой бандеролью,
С каким-то траурным клеймом
Все то, что было острой болью
И не бывало вовсе сном.
Скорей бессонницей, пожалуй,
Или рискованной игрой,
Затеянной метелью шалой
Земною зимнею порой.
Со мною, все еще мальчишкой,
Еще витавшим в облаках,
Ушло все то, что было слишком
И не удержано в руках,
Что было вырванной страницей
Из сердца, что меня потом
Чуть не направило в больницу,
В ближайший сумасшедший дом.
Все малолетнее, родное
И так тревожен дальний путь,
Что сердце вздрагивает, ноет
И до утра не даст уснуть.
* * *
Кто домик наш, подруга,
Назвал пустой мечтой,
Обвел Полярным кругом,
Магической чертой?
Кто дверь в него, подруга,
Заколотил крестом,
Завеял дымной вьюгой
В урочище пустом?
И хохотало эхо
Среди немых лесов,
Как радиопомеха
Для наших голосов.
Какое же страданье
Готовят нам за то,
Что, людям в назиданье,
Доверием свиданья
Мы стерли быль в ничто?
НОЧНАЯ ПЕСНЯ
Бродят ночью волчьей стаей,
К сердцу крадутся слова
Вой звериный нарастает,
Тяжелеет голова.
Я запомнил их привычку
Подчинения огню
Я возьму, бывало, спичку,
Их от сердца отгоню.
Изловлю в капкан бумажный
И при свете, при огне
Я сдеру с них шкуру даже
И распялю на стене.
Но, едва глаза закрою
И залягу в темноту,
Вновь разбужен волчьим воем,
И опять невмоготу.
И не будет мне покоя
Ни во сне, ни наяву
Оттого, что этим воем,
Волчьим воем — я живу.
* * *
Я мальчиком умру,
И, верно, очень скоро.
На ангельском пиру
Я слышал разговоры,
Что, дескать, на земле
Таким не будет места.
Напрасно столько лет
Их молча ждут невесты.
От этих женихов
Невестам мало проку,
Дорогою стихов
Они зайдут далеко.
Им взрослыми не стать,
Не выучиться жизни
Их детская мечта
Не обретет отчизны
* * *
Не успокоит, не согреет,
Не утишит обид и бед
Зари, смешавшейся с кипреем,
Малиновый тяжелый цвет.
О, потерпи еще немного,
Слезой стеклянною блесни,
Слабеющие руки Бога
Над горизонтом подними,
Чтоб, каменея в двоеперстном
Благословляющем кресте,
Он был, как твой двойник и сверстник,
В рожденье, жизни и мечте…
* * *
Вся даль весенняя бродила,
По всей земле искала брод.
Деревья терла пенным мылом
И их несла в водоворот.
Исторгнутые смертной мукой,
Прощанья слышались слова.
И корни, как чудовищ руки,
Тянули к небу дерева.
Рыданья, хрипы, междометья
Средь воя, шума, суеты,
Когда их вездесущий ветер
Сбивал по-своему в плоты.
Тащил вперед на перекаты,
И рвал одежду им в клочки,
И гнал, как гонят в бой солдата,
Вниз по течению, в толчки.
И, черной ошалелой массой
Наваливаясь на скалу,
Они с рычаньем несогласным
Ныряли в утреннюю мглу.
* * *[28]
Он пальцы замерзшие греет,
В ладонь торопливо дыша;
Становится все быстрее
Походка карандаша.
И вот, деревянные ноги
Двигая, как манекен,
По снегу, не помня дороги,
Выходит на берег к реке,
Идет к полынье, где теченье
Ускорили родники,
Он хочет постигнуть значенье
Дыхания зимней реки.
И хриплым, отрывистым смехом
Приветствует силу свою.
Ему и мороз не помеха,
Морозы бывают в раю.
