ЗЛАТЫЕ ГОРЫ
Когда я плелся еле-еле
На зов обманный огонька,
В слепящей и слепой метели
Меня вела моя тоска.
Я повторял твои простые,
Твои прощальные слова.
Кружились горы золотые,
Моя кружилась голова.
В голодном головокруженье,
В знобящей дрожи рук и ног
Двоилось каждое движенье
Ветрам упрямым поперек.
Но самой слабости сердечной
Такая сила придана,
Что будь метель — метелью вечной,
Со мной не сладила б она.
Мне все казалось — вместе, рядом
С тобой в пурге вдвоем идем,
Глядим двойным горячим взглядом
На землю, залитую льдом.
И вдвое я тогда сильнее,
И вдвое тверже каждый шаг.
Пускай и боль вдвойне больнее —
Мне легче севером дышать.
Едва ли, впрочем, в той метели
Хотя б один бывает звук
Похож на стон виолончели,
На глубину скрипичных мук.
Но мы струне не очень верим,
И жизни выгодно сейчас
Реветь на нас таежным зверем,
Пургой запугивая нас.
Я верю в жизнь любой баллады,
Любой легенды тех веков,
Какие смело в двери ада
Входили с томиком стихов.
Я приведу такие сказки,
Судьбу Танкредов и Армид,
И жизнь пред ними снимет маску
И сходством нас ошеломит.
* * *
Я с отвращением пишу,
Черчу условленные знаки…
Когда б я мог карандашу
Велеть не двигаться к бумаге!
Не успеваю за моей
В губах запутавшейся злостью,
Я испугался бы гостей,
Когда б ко мне ходили гости.
И в угол из угла стихи
Шагают, точно в одиночке.
И не могу поднять руки,
Чтобы связать их крепкой строчкой.
Чтоб оттащить их в желтый дом,
В такую буйную палату,
Где можно бредить только льдом,
Где слишком много виноватых.
* * *
Говорят, мы мелко пашем,
Оступаясь и скользя.
На природной почве нашей
Глубже и пахать нельзя.
Мы ведь пашем на погосте,
Разрыхляем верхний слой.
Мы задеть боимся кости,
Чуть прикрытые землей.
* * *[32]
Мы ночи боимся напрасно —
Цветы изменяют свой цвет
Затем, чтобы славить согласней
Полуночный, лунный ли свет.
Хочу, чтобы красок смятенье
И смену мгновенную их
На коже любого растенья
Поймал мой внимательный стих.
Оттенки тех огненных маков,
Чернеющих в лунных лучах,
Как рукопись полная знаков,
Еще не прочтенных в ночах.
Что резало глаз и пестрело,
Теперь для того смягчено,
Чтоб смело из ночи смотрело
В раскрытое настежь окно.
И встретится с ищущим взглядом,
И в дом мой поспешно войдет
Шагать и поддакивать рядом,
Покамест не рассветет.
* * *[33]
О тебе мы судим разно.
Или этот емкий стих
Только повод для соблазна,
Для соблазна малых сих.
Или он пути планетам
Намечает в той ночи,
Что злорадствует над светом
Догорающей свечи.
Может, в облике телесном,
В коже, мышцах и крови
Показалось слишком тесно
Человеческой любви.
Может, пыл иносказанья
И скрывает тот секрет
Прометеева страданья,
Зажигающего свет.
И когда б тому порукой
Был огарок восковой,
Осветивший столько муки,
Столько боли вековой.
РОМАНС
В заболоченной Чукотке,
У вселенной на краю
Я боюсь одной чахотки —
Слишком громко я пою,
Доставая из-под спуда,
Из подполья злого дня
Удивительные руды
С содержанием огня.
Для моих усталых легких
Эти песни — тяжелы.
Не найду мелодий легких
Средь сырой болотной мглы.
Кровь густая горлом хлынет,
Перепачкав синий рот,
И у ног моих застынет,
Не успев всосаться в лед.
