ЧЕРСКИЙ[124]
Голый лес насквозь просвечен
Светом цвета янтаря,
Искалечен, изувечен
Жестким солнцем января.
Там деревьям надо виться
И на каменном полу
Подниматься и ложиться,
Изгибаться вслед теплу.
Он рукой ломает слезы,
А лицо — в рубцах тайги,
В пятнах от туберкулеза,
Недосыпа и цинги.
Он — Колумб, но не на юге,
Магеллан — без теплых стран.
Путь ему заносит вьюга
И слепит цветной туман.
Он весной достигнет цели
И наступит на хребты
В дни, когда молчат метели
И когда кричат цветы.
Он слабеет постепенно,
Побеждая боль и страх,
И комок кровавой пены
Пузырится на губах.
И, к нему склоняясь низко,
Ждет последних слов жена.
Что здесь далеко и близко
Не поймет сейчас она.
То прощанье — завещанье,
Завещанье и приказ,
Клятвенное обещанье,
Обещанье в сей же час.
Продолжать его деянья —
Карты, подвиг, дневники,
Перевалам дать названья
И притокам злой реки.
Ключ к природе не потерян,
Не напрасен гордый труд,
И рукой жены домерен
Героический маршрут.
Он достойно похоронен
На пустынном берегу.
Он лежит со славой вровень,
Побеждающий тайгу.
Он, поляк, он, царский ссыльный,
В платье, вытертом до дыр,
Изможденный и бессильный,
Открывает новый мир,
Где болотные просторы
Окружил багровый мох,
Где конические горы
Вулканических эпох.
1958
ЗА БРУСНИКОЙ[125]
Посреди спрутообразных
Распластавшихся кустов,
Поперек ручьев алмазных,
Вдоль порфировых щитов,
Подгоняемые ветром,
Мы бредем в брусничный рай
С четырех квадратных метров
По корзине собирай.
Привяжи повыше мету —
Телогрейку иль платок,
Чтоб тебя не съело лето,
Дальний Северо-Восток.
Здесь не трудно, в самом деле,
Белым днем, а не впотьмах
Потеряться, как в метели,
В этих кочках и кустах.
1958
* * *[126]
Гиганты детских лет,
Былые Гулливеры,
Я отыскал ваш след
У северной пещеры.
Разбужены чуть свет
Ревнителем равнины,
Варили свой обед
Ночные исполины.
В гранитном котелке,
А может быть, и чаше,
В порожистой реке
Заваривали кашу.
Кружился все сильней,
Сойдя с земных тропинок,
Весь миллион камней,
Как миллион крупинок.
1958
* * *[127]
Огонь — кипрей! Огонь — заря!
Костер, внесенный в дом.
И только солнце января
Не смеет быть огнем.
Оно такое же, как встарь,
Внесенное в тайгу,
Оно похоже на янтарь,
Расплавленный в снегу.
А я — как муха в янтаре,
В чудовищной смоле,
Навеки в этом январе,
В прозрачной желтой мгле.
1958
СЕСТРЕ
Ты — связь времен, судеб и рода,
Ты простодушна и щедра
И равнодушна, как природа,
Моя последняя сестра.
И встреча наша — только средство,
Предлог на миг, предлог на час
Вернуться вновь к залогам детства
Игрушкам, спрятанным от нас.
Мы оба сделались моложе.
Что время? Дым! И горе — дым!
И ты помолодела тоже,
И мне не страшно быть седым.
1958
КРУГОВОРОТ
По уши в соленой пене,
В водяной морской пыли,
Встанут волны на колени,
Поцелуют край земли.
Попрощались с берегами
И родной забыли дом…
Кем вернетесь вы? Снегами?
Или градом и дождем?
Нависающим туманом,
Крупнозвездною росой,
Неожиданным бураном
Над прибрежной полосой…
И в земном круговороте,
Хладнокровие храня,
Вы опять сюда придете,
Очевидно, без меня.
1958
