Найдя его фотографии, я из нескольких десятков выбрал пять. Эксфорд подтвердил, что все его сумки и чемоданы были на месте. Чековой книжки Голден-Гейт-Трест-Компани я не обнаружил.

Остаток дня я потратил на предоставление газетам всего того, что мы хотели видеть напечатанным. В результате мой бывший клиент получил великолепную прессу – информация с фотографией на первых страницах. Если в Сан-Франциско и был кто-нибудь, кто не знал, что Барк Пэнбурн, шурин Р. Ф. Эксфорда и автор книги «Песчаные земли и другие стихи», исчез, то это означало, что он либо не умел, либо не хотел читать.

Наше обращение к прессе принесло результаты. Уже на следующее утро со всех сторон начала поступать информация от множества людей, которые видели исчезнувшего поэта в десятках мест. Кое-что из этой информации звучало обнадеживающе или, по меньшей мере, правдоподобно, большая же часть ее, однако, была совершенно абсурдной.

Когда я после проверки одного из таких, на первый взгляд, обещающих заявлений возвратился в агентство, мне сообщили, что Эксфорд просил, чтобы я с ним связался.

– Вы можете приехать в мою контору? – спросил он, когда я позвонил.

Когда меня препроводили в его кабинет, я застал там молодого человека лет двадцати с небольшим, худощавого, элегантного – тип увлекающегося спортом служащего.

– Это мистер Фолл, один из моих работников, – сказал Эксфорд. – Он утверждает, что видел Барка в воскресенье вечером.

– Где? – спросил я Фолла.

– Он входил в мотель возле Халфмун-Бей.

– Вы уверены, что это был он?

– Совершенно. Он часто приходил в контору мистера Эксфорда. Я знаю его. Это наверняка был ой.

– Как вы там оказались?

– Я с приятелями был на побережье. Возвращаясь, заскочили в этот мотель перекусить. Мы как раз выходили, когда подъехал автомобиль и из него вышел мистер Пэнбурн с какой-то девушкой или женщиной, деталей я не разглядел, они вошли в помещение. Я забыл об этом, и только когда прочитал вчера в газете, что его не видели с воскресенья, подумал, что...

– Какой это был мотель? – перебил я его.

– «Уайт Шэк»[10].

– В котором часу это было?

– Пожалуй, между половиной двенадцатого и полночью.

– Он вас видел?

– Нет. Я уже сидел в машине, когда он подъехал.

– Как выглядела та женщина?

– Не знаю. Я не видел ее лица, не помню.

Это было все, что Фолл мог сказать. Мы поблагодарили его, а потом я воспользовался телефоном Эксфорда и позвонил в ресторанчик Уопа Хили в Норд-Бич. Когда трубку сняли, я попросил передать, чтобы Грязный Рей позвонил Джеку. Было договорено, что когда Рей мне понадобится, то именно так дам ему об этом знать. Наше знакомство не следовало афишировать.

– Вы знаете «Уайт Шэк»? – спросил я Эксфорда.

– Знаю, где этот мотель находится, но не более.

– Это притон. Заправляет им Джоплин Жестяная Звезда, бывший взломщик сейфов, который вложил в это заведение свои деньги. Благодаря сухому закону, содержание мотелей стало рентабельным. Сейчас он гребет больше, чем когда потрошил кассы. Ресторан – всего лишь прикрытие. «Уайт Шэк» – это перевалочная база для спиртного, которое растекается потом через Халфмун-Бей по всей стране; с этого Джоплин имеет огромную прибыль. «Уайт Шэк» – притон, место, совсем не подходящее для вашего шурина. Я не могу поехать туда лично, только испорчу дело. Мы с Джоплином – старые приятели... Но есть человек, которого я могу послать туда на пару дней. Может, Пэнбурн там частый гость или попросту живет в мотеле. Джоплин укрывает самых разных людей. Надо выведать...

– Все в ваших руках, – сказал Эксфорд.

От Эксфорда я прямиком направился к себе, оставил парадную дверь открытой и стал ждать Рея. Он явился через полтора часа.

– Привет! Как жизнь?

Он развалился на стуле, ноги положил на стол и потянулся за лежащими на нем сигаретами.

Таким он был. Грязный Рей. Мужчина лет тридцати с небольшим, с кожей землистого цвета, не большой, не маленький, всегда кричаще, при этом, как правило, не очень чисто одетый, который свою безмерную трусость маскировал бахвальством, самовосхвалением и напускной уверенностью в себе.

Но я-то знал его около трех лет, а потом подошел и одним движением смахнул его ноги со стола, чуть не сбросив его со стула.

– В чем дело? – Взбешенный, он изготовился к прыжку. – Что за манеры? Хочешь схлопотать по роже...

Я сделал шаг вперед. Он мгновенно отступил.

– О, да ведь я это просто так. Пошутил!

– Заткнись и садись, – сказал я.

Я знал Грязного Рея около трех лет, пользовался его услугами, но тем не менее не мог ничего сказать в его пользу. Трус. Лжец. Вор и наркоман. Человек, готовый продать своих приятелей, а если понадобится, то и доверителей тоже. Славная пташка. Но профессия детектива – тяжелая профессия, здесь не приходится брезговать средствами. Рей мог быть полезным инструментом, если знать, как им пользоваться, то есть если держать его твердой рукой за горло и проверять поставляемую им информацию. Для моих целей трусость была его наибольшим достоинством. Присущие ему качества были известны всему преступному миру Побережья, и хотя никто, включая самого мелкого мошенника, не питал к нему ни малейшего доверия, и с особой подозрительностью к нему никто не относился. Его сотоварищи в большинстве сходились на мнении, что он слишком труслив, чтобы быть опасным, они считали, что он побоится их предать, побоится безжалостной мести за донос. Однако они не учитывали, что Рей обладал даром внушать себе веру в собственную неустрашимость. Он свободно ходил, куда хотел и куда я его посылал, а затем приносил информацию, которую иным путем я не мог бы получить.

Я почти три года его использовал и хорошо оплачивал, и он был мне послушен. «Информатор» – этим словом я называл его в моих отчетах; преступный мир, кроме повсеместно используемого слова «стукач», имеет на этот случай множество весьма не лестных определений.

– Есть работа, – сказал я, когда он уселся снова, оставив на этот раз ноги на полу. Левый уголок его рта дрогнул, а левый глаз подмигнул понимающе.

– Так я и думал. – Он всегда говорил что-нибудь в этом роде.

– Хочу, чтобы ты поехал в Халфмун-Бей и провел несколько дней у Джоплина. Вот тебе два снимка. – Я протянул ему фотографии Пэнбурна и девушки. – На обороте их имена и описание. Я хочу знать, появляется ли кто-нибудь из них там, что делает, где таскается. Возможно, что Жестяная Звезда их укрывает.

Рей взглянул на снимки.

– Кажется, я знаю этого типа, – сказал он, дернув левым уголком рта. Это тоже типично для Рея. Когда сообщаешь ему имя или описание, даже вымышленные, он всегда так говорит.

– Вот деньги. – Я пододвинул к нему несколько банкнот. – Если тебе придется пробыть там дольше, я вышлю еще. Контакт со мной поддерживай по этому номеру. Можешь звонить в контору. И помни: глаза держи открытыми. Если застану сонным, выдам тебя.

Он как раз кончил считать деньги – их было не так уж много, – и с презрением швырнул купюры на стол.

– Оставь себе на газеты, – заявил он с иронией. – Как я могу узнать что-нибудь, если не могу там ничего истратить?

– На пару дней хватит, остальные и так пропьешь. А если задержишься, подброшу еще. А плату получишь после работы, а не до.

Он потряс головой и встал,

– Хватит с меня твоего скупердяйства. Выполняй сам свои поручения. Я кончил.

– Если сегодня вечером ты не поедешь в Халфмун-Бей, то действительно кончишь, – заверил я его, предоставляя ему воспринимать мою угрозу так, как он пожелает.

Как и следовало ожидать, через минуту он взял деньги. Спор о задатке был неизменным вступительным ритуалом.

После ухода Рея я уселся поудобнее и выкурил несколько сигарет, размышляя над этим делом.

Сперва исчезла девушка с двадцатью тысячами долларов, потом поэт, и оба, надолго или нет, поехали в «Уайт Шэк». С виду дело казалось ясным. Пэнбурн под влиянием девушки так размяк, что выписал ей фальшивый чек со счета Эксфорда, а потом, после событий, о которых я еще ничего не знаю, они где-то укрылись.