Она рассмеялась. Я тоже ответил ей смехом и встал.

– Еще увидимся, – бросил я и направился к двери.

Я возвратился в Сан-Диего и послал телеграмму в Лос-Анджелес с просьбой прислать еще одного агента. Потом перекусил, а вечер провел в своем номере в отеле, ожидая Гормена.

Появился он поздно, от него так несло мескалем, что запах можно было учуять, находясь в Сент-Луисе, но голова у него была в полном порядке.

– Одно время дела складывались так, что я готов был вынуть пушку, чтобы вытащить тебя из той конуры, – усмехнулся он.

– Брось эти глупости! – прикрикнул я на него. – Твое дело глядеть в оба. Что ты видел?

– Когда ты смылся, девушка и тот тип сели рядышком, носом к носу. Они были возбуждены... сплошные нервы. Вскоре он вышел из кабака. Я оставил девушку и последовал за ним. Он пошел в город и послал телеграмму. Я не мог приблизиться к нему настолько, чтобы увидеть адрес. Потом вернулся в «Подкову».

– Кто он, этот тип?

– Судя по тому, что я слышал, приятным парнем его не назовешь. Зовут его Флинн Гусиная Шея. Служит вышибалой в том же кабаке.

Значит, Гусиная Шея был в «Золотой подкове» стражем порядка, а я его ни разу не видел за те три дня... Не мог же я так надраться, чтобы не заметить такое чучело. А ведь именно в один из этих трех дней миссис Эшкрафт и ее прислуга были убиты.

– Я телеграфировал в твою контору, чтобы они подбросили нам еще одного агента, – сказал я Гормену. – Он будет помогать тебе. Поручи ему девушку, а сам займись Гусиной Шеей. Сдается мне, что на его совести три убийства, так что не зевай.

– Есть, шеф! – ответил он и пошел спать.

Следующий день я провел на скачках – ставил по маленькой то на одну клячу, то на другую и ждал ночи.

После последнего заезда зашел перекусить в японский ресторанчик, а потом перебрался в казино, находившееся в другом конце того же здания. Там жизнь била ключом: свыше тысячи посетителей всех мастей и сортов, казалось, были охвачены единой страстью – спустить с помощью покера, игральных костей, колес фортуны, рулетки и прочих хитрых штучек деньги, оставшиеся после скачек, или все, что выиграли. Я не принимал участия в игре. Я бродил в толпе, охотясь на вполне определенных, нужных мне людей.

Вскоре я высмотрел первого – загорелого мужичка, похожего на поденщика, нарядившегося в воскресный костюм. Мужичок проталкивался к выходу, а на лице его было выражение той особой пустоты, которая отличает любителей азартных игр, проигравшихся до того, как игра закончилась. Таких гнетет не столько проигрыш, сколько то, что пришлось прервать игру.

Я преградил поденщику дорогу.

– Облапошили? – спросил сочувственно.

Он ответил смущенным кивком головы.

– Хочешь получить пятерик за пятнадцать минут работы? – спросил я.

Разумеется, он хотел, но что там за работенка?

– Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Старый Город и присмотрелся к одному человеку. Потом получишь деньги. Это все.

Мое объяснение не совсем удовлетворило его, но пять долларов на полу не валяются, к тому же он мог в любую минуту дать задний ход, если бы ему что-то не понравилось. Он решил попробовать.

Я велел завербованному подождать у двери и пошел искать следующего. Им оказался толстый коротышка с круглыми, исполненными несокрушимого оптимизма глазами. О да, он с превеликой охотой готов заработать пять долларов таким легким способом. Следующий, к которому я обратился, был слишком боязлив чтобы играть в такую странную и непонятную игру. Затем я завербовал филиппинца – очень щеголеватого в своем палевом костюме, и толстого грека, который, по всей видимости, добывал свой хлеб или в кабаке официантом, или в парикмахерской.

Этих было достаточно. Квартет в полной мере отвечал моим намерениям. Парни не выглядели слишком интеллигентно, но и не казались негодяями или пройдохами. Я усадил их в такси, и мы поехали в Старый Город.

– Теперь послушайте, – приступил я к инструктажу, когда мы прибыли на место. – Я иду в кофейню «Золотая подкова». Подождете несколько минут, потом войдете, закажете выпивку. – Я дал поденщику пятидолларовую бумажку. – Этим расплатишься за всех четверых... В ваш заработок это не входит. Там увидите высокого плечистого мужчину с длинной желтоватой шеей и маленькой гадкой рожей. Уверен, что вы ни с кем его не спутаете. Присмотритесь к нему хорошенько, но так, чтобы он не сообразил, что вы его пасете. Когда убедитесь, что запомнили его и всюду узнаете, кивните мне головами и идите сюда за деньгами. Только не ловите ворон. Я не хочу, чтобы кто-нибудь подсек меня, заметив, что мы знакомы.

Это показалось им странным, но пять долларов маячили перед глазами, а в казино еще шла игра, и, поставив пять долларов, при наличии капельки удачи можно было... Остальное дорисуйте себе сами. Они начали задавать мне вопросы, которые я оставил без ответа. Но ни один из парней не сбежал.

Когда я вошел, Гусиная Шея стоял за стойкой бара и помогал бармену. Помощь, конечно, была нужна: «Подкова» трещала по швам от наплыва гостей.

Я не заметил в толпе веснушчатой физиономии Гормена, но увидел острый как топор профиль Хупера, второго агента из Лос-Анджелеса, которого прислали в ответ на мою телеграмму. Лала сидела в конце бара и пила в обществе какого-то недомерка. Она кивнула мне, но свой улов не бросила.

Гусиная Шея скривился, подавая мне бутылку пива, которую я заказал. Спустя некоторое время в зал вошла нанятая мной четверка. Свою роль они сыграли отменно!

Вначале напрягали зрение в табачном дыму, заглядывая каждому в физиономию и отводя глаза, когда встречали чей-нибудь взгляд. Это длилось с минуту, после чего первый из них – это был филиппинец – заметил, что за стойкой бара стоит описанный мной человек. Мой агент подскочил на месте, потрясенный открытием, а увидев, что Гусиная Шея зловеще смотрит на него, отвернулся и беспокойно заерзал на своем стуле. Теперь и другие высмотрели Гусиную Шею и украдкой бросали на него взгляды, столь же незаметные, как фальшивые бакенбарды.

Филиппинец обернулся, посмотрел на меня, кивнул несколько раз головой и умчался на улицу. Трое оставшихся поспешно допивали свое виски, одновременно пытаясь перехватить мой взгляд. А я тем временем не спеша читал надпись, помещенную высоко на стене за баром:

МЫ ПОДАЕМ ТОЛЬКО НАСТОЯЩЕЕ ДОВОЕННОЕ АМЕРИКАНСКОЕ И АНГЛИЙСКОЕ ВИСКИ.

Я пробовал подсчитать, сколько раз соврали в этих девяти словах, я уже дошел в своем счете до четырех при хорошей дальнейшей перспективе, когда внезапно, как выстрел из выхлопной трубы автомобиля, прозвучал кашель одного из моих заговорщиков, грека. Гусиная Шея с пурпурным лицом, держа в руке деревянный молоток для выбивания втулок из бочек, начал перемещаться за стойкой бара.

Я взглянул на своих помощников. Кивки их не выглядели бы так страшно, если бы они кивали поочередно, но ребята не хотели рисковать – вдруг я снова отведу взгляд.

Их головы склонились почти одновременно – каждый, находящийся в радиусе нескольких метров, не только мог, но и должен был заметить это, – после чего все трое незамедлительно прошмыгнули за дверь, подальше от человека с длинной шеей и его молотка.

Я допил пиво, неторопливо вышел из заведения и свернул за угол.

– Мы узнаем его! Узнаем, где угодно! – рявкнули они хором.

– Великолепно! – похвалил я их. – Вы отлично показали себя! Прирожденные детективы, ничего не скажешь! Вот ваша зарплата. А теперь я на вашем месте постарался бы убраться подальше, потому что этот парень... хотя вы ничем себя не выдали... и были безупречны... мог что-то заподозрить. Нет смысла рисковать.

Они схватили свою плату и слиняли прежде, чем я закончил речь.

Около двух часов ночи в мой гостиничный номер в Сан-Диего явился Хупер.

– Гусиная Шея исчез вместе с Горменом сразу же после твоего ухода, – сказал он. – Несколько позднее девушка пошла в дом из необожженного кирпича на краю города. Когда я уходил, она все еще была там. В доме было темно.