А потом я вспомнила Ари, мою драгоценную призывательницу. Бедная, неужели она раз за разом переживала подобный кошмар в попытках подарить Мартейну наследника?

Слёзы сами поползли из глаз, и теперь я уже не кричала, а только всхлипывала, хватая ртом горячий воздух, пахнущий потом и ромовым перегаром. Джус снова зарычал мне на ухо и замер, стараясь отдышаться. К этому моменту я наконец обмякла, как тряпочка, и лишь тихо вздрагивала от рыданий.

— Проклятье! — выругался капитан, отлепившись от меня. Он сплюнул на пол и, подобрав моё платье, стал вытирать с себя пот и мою кровь.

Я закрыла лицо руками и повернулась на бок, к стенке: больше меня никто не держал. А ведь собиралась прыгать за борт! Всего-то нужно было сейчас вскочить и прошмыгнуть вперёд перед Джусом, пока он возится со штанами. Но из меня словно разом вынули все кости. Всё внутри меня дрожало и сжималось, будто недавняя пытка ещё не закончилась. Внизу живота продолжала пульсировать острая боль.

Спустя несколько мгновений капитан вышел прочь, яростно хлопнув дверью и с лязгом защёлкнув замок. Путь к бегству от себя и всего, что со мной произошло, снова был отрезан. Я осталась одна в сгущающейся темноте.

Первое время я была так сосредоточена на собственных ощущениях, что буквально оглохла и ослепла. Мне долго ещё мерещилось, как моё тело терзают грубые руки, а я продолжаю бессмысленную борьбу с тем, кто уже победил меня. Хотя… можно ли так сказать о рабыне и её хозяине? Конечно же, нет. Отныне я принадлежала капитану корабля контрабандистов и он, разумеется, имел полное право делать со мной всё, что вздумается. А я не должна была противиться.

В крохотной каюте стало совсем темно, когда я шевельнулась и ощутила пронизывающий до костей холод. Сколько я пролежала неподвижно? Четверть часа или уже половину ночи? Нащупав в углу лежанки свёрнутое валиком одеяло, я закуталась в него и долго пыталась согреться. Маленькие искры тепла зарождались где-то внутри меня, но стоило мне перестать кусать губы и стучать зубами, как они снова гасли — никак не удавалось их удержать.

Ах, если бы только у меня и вправду был настоящий дар стихий! Я бы могла развести костёр или даже поджечь весь корабль! Могла бы разбудить шторм и потопить не только жестокого капитана, но и всю его команду вместе с запрещёнными грузами и украденной рабыней.

Как малодушна я была! Как тяжело мне было признать, что только я одна и виновата во всём случившемся! Ещё вчера у меня было всё, о чём любой другой раб не посмеет и мечтать: любящие хозяева, отдельная комната с видом на цветущий сад, новые друзья и даже возможность разузнать историю моих предков. Но нет, мне было мало всего этого. Я захотела испробовать на вкус свободу. Что ж, теперь я смогу наслаждаться своим выбором в полной мере — каждый раз, когда капитану Джусу вздумается удовлетворить похоть.

Дверь внезапно скрипнула, и по глазам мне ударил свет зажжённой свечи.

— Эй ты! Капитан велел накормить тебя! — произнёс тонкий юношеский голос, а следом раздался звук, с которым на деревянный пол опустили поднос с глиняной посудой.

Я различила заострённые черты бледного лица, грязную рубаху и тёмную полосу ошейника под подбородком — тоже раб. Вспомнила, что собиралась кинуться за борт, и медленно поднялась с койки, сжимая пальцами наброшенное одеяло.

Мальчишка был моего роста, худым и измождённым. Нужно было всего-то оттолкнуть его в сторону и выскочить наружу. Я не подумала о том, что такому слабосильному рабу вряд ли доверили бы ключ от двери, за которой спрятано сокровище из миралита.

Миг, другой — я собиралась с духом, чтобы впервые в жизни напасть на человека, но вместо этого тихо-тихо произнесла:

— Послушай… дай мне выйти на палубу. Пожалуйста.

Парень отступил назад, крепко сжав в руке подсвечник.

— Н-н-не могу, капитан Джус мне голову оторвёт!

Только сейчас я разглядела огромную чёрную фигуру матроса, стоящего за худосочным рабом.

— И мне! — хрипло подтвердила фигура.

И снова я осталась в каюте одна. Я больше не закрывала глаза, проваливаясь в кромешный мрак. Через окошко проникал тусклый лучик лунного света, и постепенно я привыкла к нему. Он то почти пропадал, то становился чуть ярче в зависимости от того, как судно меняло свой курс.

Не в силах больше терпеть жажду, я нащупала кувшин с водой и отпила из него сразу половину. Нет. Моё тело не хотело умирать, несмотря ни на что. Не знаю, сумела бы я на самом деле прыгнуть в тёмную и холодную морскую воду или это была лишь игра моего воображения. Думаю, не смогла бы. Мне не хватило бы решимости. Я малодушна и глупа, поэтому буду нести наказание за предательство, которым отплатила Адриане и Мартейну. А та часть моей души, что противится такому положению дел, — не более чем «хвантазия», как говорила Вера с острова Асфа.

Когда отсвет ночного неба сменился утренней зарёй, ко мне снова пришёл мой новый хозяин. Я больше не вырывалась и не кусалась. Молча подчинилась его рукам и, должна признать, в этот раз испытала гораздо меньше мучений. Всё ещё было больно, но мои чувства словно притупились. Уже не хотелось кричать, я только беззвучно плакала по тому, что потеряла навсегда.

— Когда причалим, я отведу тебя к колдуну, — сообщил Джус, вдоволь насытившись моим телом. — Он снимет ошейник.

Я заставила себя поднять голову и взглянуть на капитана: нужно было понять, что всё это значит. Говорить я больше не решалась. Было ясно, что свободы мне не видать как собственных ушей. Но что он станет делать, если у меня проснётся дар?

— Я знаю, о чём ты думаешь, глупышка, — криво усмехнулся он. — Мне доводилось перевозить пленных магов. Таким, как вы, достаточно покрепче связать руки и заткнуть рот. А эти дорогие миралитовые безделушки хорошо покупают в Веллирии.

Вот, значит, что меня ждёт. Джус будет держать меня на привязи и насиловать, когда захочется, а когда я наскучу ему, то с лёгкостью отдаст меня матросам. И они будут потешаться надо мной до тех пор, пока я не умру, а после выбросят за борт. Никто и никогда не вспомнит обо мне.

Оставшись одна, я подняла с пола измятое платье, стряхнула с него пыль. Что-то звякнуло о доски пола, и я наклонилась подобрать… Это было ожерелье из незабудок, подаренное госпожой Адрианой в тот счастливый день, когда она меня купила. Вот только с ним было что-то не так: цветочки из ярко-голубой смолы потемнели, стали почти чёрными.

Я нежно погладила искусно вылепленные лепестки. В прохладных на ощупь бусинах словно клубился потусторонний туман. Может быть, ожерелье было предназначено для девушек и теряло свою красоту в тот миг, когда обладательница утрачивала невинность? Или оно темнело на предательницах? Мне было ни за что не разгадать эту магическую загадку.

Стерев со щёк остатки слёз, я надела платье, как могла застегнула уцелевшие пуговицы и бережно спрятала подарок Адрианы в потайной кармашек за пазухой. Это придало мне сил, даже боль последних часов отступила куда-то вглубь моего сознания, приутихла. Я заставила себя немного поесть и села у окошка ждать, когда мы причалим.

Остров Кандела, где жил загадочный колдун, умевший размыкать магические замки без ведома Архимагистра, напомнил мне владения Гедриса Майна. Он сплошь состоял из серого камня и был лишён заметной растительности. Причал представлял собой нагромождение валунов, на которых кое-как были закреплены полусгнившие доски.

В центре острова вздымалась остроконечная скала, вокруг неё торчали скалы поменьше. Крохотный городок или, точнее, горный посёлок из однообразных домиков с тёмными коническими крышами, кольцом охватывал группу безжизненных скал. Ни деревьев, ни даже травы здесь не было — твёрдую землю устилала песчаная пыль.

— Шевелитесь, недоумки! — орал капитан на полусонных с похмелья матросов.

К моему ошейнику, за неимением цепи, привязали верёвку. Здоровенный парень со свёрнутым набок носом и чёрными гнилыми зубами тянул меня за собой на берег. Судно раскачивалось на волнах так, что я дважды упала, поскользнувшись на мокрой палубе. Провожатый каждый раз хрипло хохотал над моими попытками встать, но вскоре и ему досталось от Джуса: тот отвесил ему подзатыльник и обругал.