Одна из молоденьких рабынь склонила голову набок и усмехнулась:

— С кем же он проводил ночи? Неужто с мужчинами?

Старуха отхлебнула из кувшина и утёрла рот морщинистой ладонью.

— С рабынями, детка. Только рабыни, хотя и не имели на островах никаких прав и, уж конечно, не могли претендовать на наследство хозяина, всё же были обыкновенными женщинами. И время от времени какая-то из них оказывалась беременной. Тогда слуги волшебника уводили её на высокий утёс, привязывали на шею камень и сбрасывали в море. Потом её место занимала новая девушка, которую хозяин выбирал на невольничьем рынке. Так продолжалось много лет. И много невинных жизней сгубил тот могущественный господин, но не позволил появиться на свет ни одному из своих детей.

Я невольно сжала кулаки, представив себе этого негодяя. На лицах рабынь, что сидели вокруг рассказчицы, отражались страх и горькая печаль. Каждая из них могла быть на месте тех несчастных, и я в том числе.

— Но любое зло имеет свой предел. Настал день, когда слуги привели к обрыву очередную рабыню и уже хотели накинуть на её шею петлю, и тут море разверзлось и вынырнул из глубоких глубин страшенный морской демон и начал одного за другим пожирать злодеев-слуг. А после, когда сам хозяин прибежал к морю на шум и крики, проговорил демон своё проклятие. Сказал он, что если волшебник прольёт хоть каплю крови ещё одного наследника, то навсегда потеряет свой дар. А если маг остаётся без дара, то быстро дряхлеет и умирает, даже если ему совсем немного лет. С тех пор хозяин островов не брал в свои покои рабынь, он развлекал себя войнами, морской охотой и прочими занятиями, от которых не появляются дети.

— А та последняя рабынюшка? — вновь не выдержала рыженькая.

— Волшебник решил, что слуги успели сбросить её с утёса, но на самом деле она столкнула камень в море и потихоньку убежала. Она нашла маленькую лодочку и уплыла на ней далеко-далеко, туда, где не было власти жестокого хозяина. Говорят, там она родила сына с величайшим даром стихий, и когда он вырос, то собрал армию и поплыл на родину, чтобы завоевать себе положенное наследство. Как только злодей увидел парусник молодого мага, он тут же выпустил в самозванца залп ледяных сосулек, одна из которых попала ему в плечо. Так пролилась кровь наследника, и великий волшебник сей же миг лишился своего дара. Ему ничего не оставалось, как сдаться. Говорят, перед смертью он бросился в воду с той самой скалы и с тех пор бродит глубоко-глубоко в сумраке, надеясь разыскать загубленных рабынь и выпросить у них прощение. А молодой маг стал править той островной страной, и зажили все тамошние люди в мире и счастье.

— Ты говорила, что ту последнюю рабыню звали Рут? — напомнила сидящая рядом со мной девушка.

— Может, Рут, может, ещё как-нибудь, — прищурилась старуха. — Это сказка. Никто не скажет, сколько в ней правды, а сколько лжи.

— А правда в ней точно есть? — спросила я, покрываясь мурашками.

Мою маму тоже звали Рут, и я знала, что когда-то в юности она убежала от жестокого господина.

— Даже в самой изощрённой лжи, девочка, всегда есть толика правды, — сказала старая рабыня, взяла лепёшку и обмакнула её во фруктовый мёд. — Иначе никто не поверит.

Отведав угощений, рабыни вновь принялись упрашивать свою старшую подругу рассказать что-нибудь или погадать на камешках. Глаза девушек светились восторгом и надеждой. Было видно, что им нечасто выпадали вечера, когда можно сидеть в саду, бездельничать и слушать сказочные истории. Все они по-настоящему радовались празднику, который устроил хозяин острова, и втайне надеялись вытащить из мешочка старухи позолоченный камень удачи.

— Ты просто спрятала его в карман, хитрая Шэй, не может быть, чтобы никому не повезло! — фыркнула одна из невольниц.

— Не прятала, — рассмеялась старая Шэй. — Ты вытянула его в прошлый раз, сегодня он достанется другой.

— Да, да, — подхватила девушка напротив, — в прошлый раз тебе позволили переночевать на ферме у красавчика Эмиля!

— Тоже мне везение! Он так нализался вина, что свалился и заснул прямо во дворе, не дойдя до сеновала. А я сидела всю ночь в проклятом сене с мышами и ждала, пока рассветёт.

Все засмеялись, а говорившая сначала надула губы, но потом не выдержала и тоже расхохоталась.

Как только заветный камешек оказался в чьих-то руках, рабыни потеряли к предсказаниям интерес и снова потребовали сказки. Я сидела в уютном девичьем кругу, но слушала вполуха. Ни одна из новых сказок не затронула моей души так, как история о жестоком хозяине островов и погубленных им девушках. Кровь застывала в моих жилах, когда я представляла, как он мучил бедных невольниц в своей спальне, а после отправлял на смерть.

А ещё я думала о рабыне по имени Рут и о моей маме, её тёзке. О том, что стихийным даром я обязана кому-то из магов Края тысячи островов. И Алтарь Родовой стихии непременно укажет мне ответ — источник моей магии. Я не знаю, жив ли мой отец, но что, если он окажется похожим на злодея из сказки, а вовсе не на Мартейна Фоули или хотя бы магистра Гедриса? Что, если во мне — помимо моей воли и воли моей бедной мамочки — течёт кровь настоящего негодяя?

Содрогнувшись от тёмных мыслей, я решила подняться на ноги и пройтись по саду. В беседках, где отдыхали господа, тепло светились живые масляные лампы. Слуги суетились с серебряными подносами и белоснежными полотенцами в руках. Музыканты без устали играли нежные, романтические мелодии. Среди танцующих пар я заметила и моих хозяев.

Они вдруг остановились на краю площадки. Мартейн Фоули замер, вглядываясь в лицо любимой жены и бережно удерживая её в объятиях. Адриана кивнула и улыбнулась. Она сказала ему о ребёнке — в этом не могло быть сомнений! И больше они не танцевали. Советник поднял её на руки и закружил, не скрывая нахлынувших чувств.

Мне было одновременно и больно, и сладко. Люди, которых я успела полюбить, как родных, были счастливы. И я знала, кусочек этого счастья достанется и мне, и всем, кто живёт на чудесном острове Асфа в поместье Фоули. Что же до острой сердечной боли, так она ведь не навсегда, говорила себе я. Огненный, непримиримый Мартейн немного, самую малость — и мой тоже. Он обучает меня заклинаниям, уделяет мне время и внимание, хотя совсем не обязан этого делать, так разве же мне этого мало? Разве может хоть одна рабыня похвастаться, что её учит сам советник Магистрата?

— Рад видеть тебя на торжестве, Тейн! — раздался уже знакомый мне голос.

Архимагистр Горм Виклунд спустился по лестнице из своей королевской беседки и оказался рядом с моими хозяевами. Он смерил Адриану презрительным взглядом и даже не удостоил её приветствия.

— Как продвигается расследование убийства на твоём острове? — невозмутимо спросил он.

Гад! Можно подумать, это не он целый месяц присылал дознавателей в наше поместье! Главе Магистрата было, разумеется, известно всё о расследовании, но при многочисленных гостях он делал вид, будто гибель Рида — лишь случайное происшествие.

— Всё идёт своим чередом, — как можно холоднее ответил Мартейн Фоули. — Согласно протоколам.

— Да, да, — покивал Горм. — И ничуть не отвлекает тебя от работы в Совете. Последние выступления были весьма достойными. Это уже не похоже на прежние юношеские фантазии наследника Фоули. Быть может, я даже поддержу парочку твоих безумных идей относительно невольников с магическим даром. Мы всё же более современны, чем неотёсанные веллирийцы, что бросают магов в костры.

— Смею вас заверить, Архимагистр, — поднял голову Мартейн, — что мои выступления были вовсе не последними. Часть аргументов я приберёг на следующее заседание. Вы примете этот закон, потому что мы и в самом деле давно уже не дикари, что пляшут голыми вокруг костра.

— Возможно, возможно, — почесал подбородок Горм. — А ты когда примешь моё предложение?

Советник поцеловал Адриану в висок и посмотрел в глаза главе Магистрата.