В первое время мы с мамочкой никак не могли наговориться. Мне только казалось, что за семь лет, пока я жила у магистра Гедриса на острове, ничего не произошло. Маму интересовала любая мелочь, любое даже незначительное событие в моей жизни. В послеобеденное время мы прогуливались по саду и она беспрестанно задавала вопросы, а потом с искренним интересом выслушивала мои сбивчивые рассказы, переспрашивая и уточняя детали. Я умолчала лишь о своём неудачном побеге и капитане Джусе: не хотела её огорчать…

— Как трудно поверить, что ты уже совсем взрослая, Эли! — восклицала она, останавливаясь на дорожке и разглядывая меня с головы до ног. — Семь лет пролетели так быстро, хотя не было ни единого дня, чтобы я не думала о тебе.

— Я тоже, мамочка, — всхлипывала я, прижимаясь к её плечу. — Всё время надеялась на то, что ты жива и попала к хорошим хозяевам. Теперь мы ни за что не расстанемся!

— Кто знает, — с тревогой отвечала она и качала головой. — Господин Мартейн очень добр, но ты говорила, что у него есть враги в Совете.

— Он хочет изменить законы, конечно же, это нравится не всем!

— Боюсь, как бы он не нашёл себе на голову неприятностей, — вздыхала мама. — С таким характером непросто ему будет удержаться в Магистрате. Бунтарей и несогласных в Краю тысячи островов быстро лишают должности. Хорошо, если только должности, а не жизни!

— Да, он горячий и вспыльчивый, но он совсем не дурак, мамочка. Я верю в него!

— Эли, милая, ты слишком в него влюблена! Я так за тебя волнуюсь…

— Всё будет хорошо, вот увидишь! — заверяла я маму и, обхватив за шею, целовала в обе щёки.

Я не обманывала, мне в самом деле казалось, что мы справимся со всеми трудностями. Теперь, когда мы с Тейном вместе, когда он каким-то чудом умудрился отыскать мою мать, проданную на остров Стефания по поддельным документам.

Магистр Эври Лилар не стал спорить с советником Магистрата. Как только выяснилось, что на бумагах не настоящая печать, а искусная подделка, выполненная умельцами с торгового острова Минтта, Лилар сразу предложил Тейну забрать рабыню просто так, лишь бы никто не узнал о фальшивой сделке. Мартейн всё же выплатил растерянному магистру компенсацию и заверил того, что всё останется в секрете. Наше освобождение было не за горами, но сначала мне предстояло пройти ритуал на Алтаре родовой стихии и узнать, кто были мои предки.

Правда, я попыталась сделать это заранее, расспрашивая маму о моём отце, но у меня ничего не вышло. Моя ласковая, мягкая и разговорчивая родительница, услышав подобные вопросы, превращалась в безмолвное изваяние.

В один из вечеров мы сидели в моей комнатке — я делала конспект из учебника по огненным заклинаниям, а мама коротала время за вышивкой и предпринимала попытки воспитывать свою повзрослевшую дочь.

— Эли, мне не нравится, что господин Мартейн берёт тебя в свою спальню. Он молод и красив, и мне очень жаль, что с его женой произошло такое несчастье, но всё же лучше бы он сначала дал тебе свободу. Что если у него не получится выполнить обещание?

— Мама, у него получится! — горячо ответила я.

— Даже если так. Он всё-таки женатый человек, ведь госпожа Адриана, что бы с ней ни было, пока ещё жива! — сказала мама.

— Она вернула Мартейну кольцо, а он отпустил её, мама, — возразила я, снова испытывая уколы совести.

Дни бежали, а некроманту Ниаллу так и не удавалось найти ключ к спасению Адрианы. Когда я задумывалась об этом, моё сердце сжималось от боли и волнения. Ту же боль я видела и на лице Тейна, если нам случалось заговорить об этом. Он всё ещё любил жену, несмотря ни на что. И я не хотела думать, что всё закончится плохо. Сейчас, когда на меня свалилось неожиданное счастье, я так верила в чудеса!

— Господин не приказывает тебе, ты могла бы и отказаться ночевать с ним, — упорствовала мама.

— Но я люблю Тейна, и мне в радость быть с ним!

— Я понимаю, но как бы эта радость не обернулась для тебя проблемами, — причитала она. — Что ты делаешь для того, чтобы не забеременеть?

— Ничего, мама, всё, что нужно, делает он. — Я пожала плечами.

— Мужчины в пылу страсти часто забывают об осторожности! Как ты можешь быть так беспечна! — Мама всплеснула руками.

— Просто я доверяю ему. Он взрослый человек и опытный маг.

— Ты должна всё время помнить о том, что Тейн пока ещё твой хозяин, а вовсе не муж. И каким бы милым он тебе ни казался, вряд ли советник Магистрата будет рад ребёночку, рождённому невольницей.

Я не выдержала и отбросила перо и учебник.

— Мой отец тоже был не рад? Скажи, мама!

Она погладила пальцем вышитые листочки и воткнула иголку в полотно. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы выровнять дыхание и заговорить снова.

— Я не стану говорить о нём, Эли. Не проси меня об этом никогда.

Мама не поднимала головы, пока я не коснулась её руки. Мне было сложно подобрать слова.

— Мамочка, — тихо сказала я. — Я догадываюсь, что он не был хорошим человеком…

— Не был хорошим? — Она вскинула на меня потемневшие от воспоминаний глаза. — Он был настоящим чудовищем, жестоким и беспощадным! А мне было пятнадцать лет, Эли. Я мечтала только об одном — что когда-нибудь сумею вырваться из его башни, чтобы броситься в море и умереть.

— Но ты этого не сделала. — Я сжала её прохладные пальцы в своих ладонях.

— Потому что у меня появилась ты. — Несмотря на бегущие по щекам слёзы, мама улыбнулась. — Я могла бы убить себя, но не невинного ребёнка. Ты спасла меня, дала мне силы жить дальше.

— Я хочу знать всё, от начала и до конца, мамочка, — твёрдо сказала я.

— Нет, Эли. Нет. — Она покачала головой. — Ради твоего же блага и безопасности.

— Скоро на Асфу приедут друзья Мартейна, они станут свидетелями. Алтарь Родовой стихии покажет, к какому роду волшебников я принадлежу. Я всё равно узнаю.

Мама отложила вышивку и прижала меня к себе, гладя по голове.

— Господин Мартейн не ведает, что творит, да что там, и ты тоже! Есть тайны, которые лучше оставить в покое, доченька. Ничего хорошего их раскрытие не принесёт. Тебе достался магический дар, вот и совершенствуй его. А прошлое… его всё равно нельзя изменить.

— Эли? — В дверь тихонько постучали, и я увидела на пороге Тейна. — Уже поздно…

— Я скоро приду, Тейн, — пообещала я, смущённо улыбнувшись.

Мама утёрла слёзы и погрозила мне пальцем:

— Не забывай о нашем разговоре, Эли. Мне всего тридцать пять, я ещё не готова стать бабушкой!

— Всё будет хорошо, — вновь повторила я и поцеловала её. — До завтра!

В ту ночь я долго не могла уснуть. Мартейн показался мне другим — непривычно сдержанным, отстранённым, словно что-то мешало ему забыться в моих объятиях, как в прежние наши ночи. Я ждала, что он заговорит со мной, но он упрямо молчал. Молчал и разглядывал меня в свете мерцающих свечей не с обычной улыбкой, а с затаённой тревогой. Неужели я так быстро наскучила ему? Может быть, он жалеет, что приблизил меня к себе, и теперь не знает, как от меня избавиться?

— Что случилось, Тейн? — прошептала я, устроившись на его плече.

— Ничего, Эли, пока ничего страшного, спи. — Он обнял меня и щелчком пальцев погасил свет.

Больше я не решилась спрашивать. Дождалась, когда он уснёт, осторожно переползла на соседнюю подушку и свернулась в клубочек под одеялом, рассматривая в темноте едва проступающие очертания шкафа, комода и висящего на стене зеркала в узорчатой раме.

Я понимала, что наша связь обречена. Советник Магистрата и девятнадцатилетняя рабыня — сюжет для сладкой сказки, для легкомысленного романа, которыми зачитываются юные аристократки, сидя на роскошных верандах родительских имений и попивая воздушные коктейли из сливок и клубники. Конечно, я не верила в то, что мы с Тейном останемся вместе. Но как же мне не хотелось, чтобы всё заканчивалось прямо сейчас! Ещё бы одну ночь, потом ещё и ещё… и так до бесконечности.

На тумбочке возле кровати с моей стороны стояла старинная костяная шкатулка, и я различила еле заметное мерцание сквозь щель неплотно прикрытой крышки. Несмело протянула руку, приоткрыла и полюбовалась на сияющие магией зачарованные украшения. Прикасаться к перстням и браслетам я, разумеется, не стала.