Цветок мигом встрепенулся и наклонился ко мне, обвивая листьями и побегами. Вот оно, счастье! Я почувствовал, как от Паулины потекла сила. Понимает, что мне еще долго восстанавливать магию. Ничего, время пока есть. И я его использую с умом. Не будь я темным властелином.

Виват темному властелину!

А утром до меня наконец-то добрались друзья. Я только-только проснулся, и, вопреки опасениям, ночью даже ничего не снилось, кроме бабули. Она стояла, смотрела на меня и улыбалась. Приятный сон, поэтому настроение тоже немного улучшилось. Тем не менее, позавтракать собирался в одиночестве. Вошел в столовую — и обнаружил там, вместо одного набора приборов, всех, кого в глубине души очень желал видеть. Кай тихо переговаривался с Наиной и Ником, Лави не сводил глаз с Ранибетты, Элион мило беседовал с Наариэн и прямо-таки светился от счастья. Наверное, ему тоже приснилась бабушка. И только Лайла все время смотрела на дверь и первой заметила мое появление.

— Эрин! — вскочила навстречу. — Мы уже тебя заждались.

Я даже растерялся. И попятился к выходу, потому что в глазах друзей читалось предвкушение расправы. Видимо, они тоже долго готовили речи, чтобы объяснить одному темному властелину, что с друзьями так не поступают.

— Как я проголодался, — быстро пробрался к пустому месту. — Подавайте уже завтрак!

Засуетились слуги, и хоть всего мгновение назад есть не хотелось, я уплетал завтрак за обе щеки, чтобы не поддерживать разговор. А когда унесли пустые тарелочки от десерта, проводил их печальным взглядом.

— Ну, Эринальд, — тут же придвинулись ко мне родные и близкие, — кайся.

— Э-м-м, — может, еще не поздно спастись бегством? — А я тут подумал, раз уж вы все собрались во дворце, может, завтра и объявим о нашей с Лайлой помолвке? Отпраздновать, конечно, не получится — траур, и война только закончилась. Но хотя бы официально заключить…

— Эрин, не уходи от темы, — прищурилась Лайла. — Мне абсолютно все равно, объявим мы о помолвке завтра или через год, потому что теперь я и на шаг от тебя не отойду. После того, что ты вытворил!

— А что такого? — я пожал плечами и сделал вид, что здесь совершенно не причем. — Всего лишь защитил Тервин. Я же темный властелин. Забыли?

— О таком забудешь, — пробормотал Кай.

— Ставлю на то, что ты самый проблемный темный властелин в истории Тервина, — вмешался Элион. — Но Катарина сказала, что пока опасность миновала.

— Пока? — тут же прицепилась к слову Лайла.

— Ну да, — Энтареаль пожал плечами. — Но мой долг на этом исполнен. Так что я могу возвращаться на родину.

И покосился на Наариэн. Эльфийка глупо захихикала и стала казаться еще моложе. Кажется, они спелись. Эх, и где мне теперь другого такого военачальника искать?

— Может, останешься? — спросил, не особо надеясь на положительный ответ.

— Подумаю, — ответил Элион. — Хотя бы пока ты не разберешься с делами. И потом, академия… Наари, а ты не хочешь переехать в Тервин? Твои сыновья будут рады взять управление домом в свои руки. А место профессора мы тебе обеспечим. Тем более, что профессор Карентель выходит замуж и останется при дворе.

Я покосился на Кая и Наину. Оба делали вид, что к ним слова эльфа не имеют никакого отношения. Но казались странно счастливыми посреди всеобщего хаоса.

— Возможно, — бабуля взглянула на Лави и Лайлу. — Тем более, надо же кому-то за внуками присматривать. Да, Лаавелион?

Лави тут же побледнел, словно призрака увидел. И на всякий случай придвинулся поближе к Ранибетте. А темная сверкнула ослепительной улыбкой и ответила:

— Мы будем только рады, светлая леди. Тем более, что скоро правнуки пойдут. Надо же им общаться с такой замечательной прабабушкой.

Теперь уже закусила губу Наариэн. Чтобы не смеяться. Потому что она и слово «прабабушка» рядом звучали так же нелепо, как вино с водой. Смешаешь — а толку не будет. Я потихоньку оттаивал, даже начал улыбаться. Рядом с этими людьми и не только людьми мне было удивительно легко и светло. И все плохое начинало казаться страшным сном.

— Ник, а ты что будешь делать? — спросил у брата. — Возвращаешься в академию?

— Да, — кивнул он. — Надо доучиться, а потом перееду в Тервин, если до того времени приглашение будет действовать.

— Будет, — заверил его. — Кстати, вы напомнили мне о важном деле. Позвольте вас ненадолго оставить.

Друзья перебрались из столовой в мою гостиную — похоже, от них теперь не спрячешься. Они ни за что не оставят меня одного. И я был этому только рад, потому что забыл, каково одиночество на вкус, и не хотел вспоминать. Слуги проводили меня к покоям, где разместился Ремедис. Вот с кем тоже надо было поговорить.

Брат нашелся в своем кабинете. Читал какой-то древний фолиант. Он, как и я когда-то, предпочитал книги мечу.

— Эрин! — отодвинул книгу при моем появлении. — Наконец-то у тебя нашлась для меня минута.

— Извини, что заставил ждать, — сел я в кресло напротив. — И спасибо за помощь. Если бы вы с эльфами не прибыли, я бы погиб.

— С такой защитой тебе это не грозило, — усмехнулся Ремедис. — Твои друзья даже нас близко не подпустили, сами тебя защищали. Надо же, никогда не ожидал, что ты сможешь так управлять Тервином, Эрин. Наверное, мы все тебя недооценивали. И я горжусь тобой, брат.

— А я тобой — как-то не очень, — стиснул кулаки. — Ремедис, чем надо было думать, чтобы сбежать из дому с эльфийкой? Почему я должен заниматься троном, Тервином, демонами, когда это твоя обязанность по старшинству? Отвечай!

— Любовь, — Ремедис развел руками. — Разве ты бы не ушел за своей невестой, если бы не было выбора?

— Ушел бы, — признал нехотя. — Вот только этому все бы только обрадовались.

— Неправда. Народ Тервина любит тебя, Эрин. Надо быть слепым, чтобы этого не видеть. Открой окна. Они праздную твою победу и славят твое имя. Даже здесь слышно.

— Я бы не победил один, — ответил брату. — Сотни жизней ради чьей-то прихоти. Это слишком.

— Но ты остановил демонов, и теперь они не скоро рискнут даже взглянуть в сторону Тервина. Так что, Эрин, твоя битва выиграна. И можно пожинать плоды.

— А ты-то зачем здесь? — задал вопрос, не дававший покоя.

— Хочу вернуться домой, — Ремедис внимательно наблюдал за моей реакцией. — Не беспокойся, трон мне не нужен. Просто нам с супругой тяжело жить среди светлых. Они темных не любят, знаешь ли. А ходить долго под мороком, в отличие от тебя, я не могу. И потом, магию совсем не скроешь. Мы устали прятаться, Эрин.

И замолчал. А что я мог ему ответить?

— Конечно, буду только рад, — сказал я. — И тебе, и твоей жене. Но учти, право вернуться в Тервин придется заслужить.

— Как именно? — кажется, никаких условий Ремедис не ожидал.

— Узнаешь совсем скоро. И повидайся с ректором Редеусом, а то совсем плох бедолага. Устроил академию, а он страдает.

— Ты повзрослел, Эрин, — проговорил брат с улыбкой. — И я рад, что ты стал именно таким.

— А я-то как рад, — усмехнулся в ответ. — Горжусь собой, знаешь ли. Ладно, мне пора. Дела государственной важности. Встретимся за обедом.

И отправился кормить Паулину. Чем не дело государственной важности? Надо наградить арацению каким-нибудь титулом или орден дать. Она любит всякие безделушки.

***

Я стоял на балконе в окружении соратников, которым доверял больше всего на свете. Только им я мог доверить собственную жизнь. И сейчас чувствовал себя спокойно, как никогда. Если бы еще не корона — тяжелая, вся в драгоценных камнях. Казалось, от нее отвалится голова. Черный плащ, расшитый золотом, змеился до земли. Помпа, необходимая для торжественных заявлений. Зато я стоял перед народом без морока. Думал, буду чувствовать себя неуютно, а на самом деле — впервые понял, что зря притворялся тем, кем никогда не был. Пора это менять.