— В отличие от тебя, я развиваю навыки ведения боя, — буркнула Сирокко, отступая назад. — Это может пригодиться в будущем, и кому, как не тебе, это знать.

Эблис скептически улыбнулась. Сирокко была наивна, но не глупа. Через годы эта наивность уйдёт, её место займут мудрость и острый ум. Пожалуй, это принесёт Сирокко много горя; умным людям тяжело жить.

На фоне поднявшихся в округах волнений, связанных с ложью короля, вскоре начнётся смутное время. Несколько лет назад это было не так очевидно, однако сейчас ситуация начала принимать более серьезные обороты. На самом деле недовольство людей укреплялось на протяжении веков, но Династия ловко уворачивалась от нежелательных вопросов и замечаний, предпочитая закрывать глаза на проходящие по округам разговоры. И, к несчастью, сейчас она упустила момент, когда растущее восстание можно было подавить быстро и незаметно.

Сейчас вся власть короля основывалась на желании людей освободиться, но те вдруг заметили, что их король лжет. Он говорил о способах отправиться в Сферу Свободных, которые практически никому не помогли. За последнее столетие освободиться смогли лишь двести двадцать семь человек — капля в море, учитывая многомиллиардное население Сферы Проклятых.

Эблис невесело вздохнула, понимая, что однажды и ей придётся сделать выбор.

Сирокко отвернулась от подруги и задумчиво повторила выученный на сегодняшнем занятии приём. Содалит кружил вокруг неё, потом резко переходил в атаку: одной рукой зажимал ведущую руку Сирокко, предплечьем другой давил на ключицы и плечи, а ногой подсекал под колени. Сложный приём, основанный на безупречном управлении собственным телом. Сирокко лукаво скосила взгляд на ничего не подозревающую подругу, стоящую рядом.

— Поможешь мне? — почти ласково спросила она.

— Чем? — взгляд Эблис прояснился, словно та думала о чём-то далеком.

Сирокко молниеносно сорвалась с места, намереваясь свалить подругу на землю, однако что-то пошло не так. Эблис резко вывернула руку, которую схватила за запястье Сирокко, тем самым заламывая руку нападавшей. Увернулась от давившего на ключицу предплечье и сама подсекла ноги Сирокко, которая с разъярённым шипением беспомощно повалилась на землю.

— Да что же это такое?! — в отчаянии воскликнула Сирокко. — Как ты это сделала?!

— Ты действуешь слишком прямо, — улыбнулась Эблис, садясь на землю рядом с подругой. — Никакого ложного манёвра, никакой грации… Такая тактика хороша для опытного и подготовленного воина, и то в определенных обстоятельствах.

— А ты полна сюрпризов, — обиженно буркнула Сирокко. — Я не знала, что ты умеешь сражаться.

— У меня было много учителей, — Эблис невесело усмехнулась. — Слишком много, вообще-то. А тебе ещё учиться и учиться…

— Знаю. Пойду отдохну, — все ещё недовольно процедила Сирокко. — У меня ночью есть дела.

— Не обижайся, — Эблис поймала за руку собиравшуюся уходить подругу. — Если у меня получается что-то, что не получается у тебя, это не значит, что ты хуже.

— Я ведь так мало о тебе знаю, — выдохнула Сирокко. — Ты не любишь говорить о себе. Я ведь даже не знаю, как ты смогла убежать от родителей!

Эблис на секунду отвернулась, словно собираясь с мыслями. Она поджала губы, но вскоре обернулась назад.

— Хорошо, я расскажу.

Ночной воздух был пропитан полупрозрачными нитями лунного света. Девушка лежала в кровати и смотрела, как редкие пылинки танцуют в бело-жёлтых лучах.

Комната была большой и холодной, совсем чужой. Эблис закрыла глаза.

Но вот дверь отворилась, и на пороге показалась высокая женщина. Она, словно живая марионетка, подошла к кровати дочери и склонилась над ней.

— Завтра будет хороший день, — сказала она.

«Очень хороший».

— И послезавтра тоже.

«А послезавтра ещё лучше».

— Завтра твой отец получит повышение, и мы все вместе поедем в путешествие.

«Я слишком долго ждала».

— Я знаю, как тебе трудно.

«Вряд ли».

— Спи, милая. Завтра все изменится. Спокойной ночи.

Эблис так и не открыла глаз. Он вспоминала каждый демонов день, который она провела в этом замке. Вспоминала, как сильно родители наказывали её за взаимодействие с ветром. Она словно наяву почувствовала эту пронизывающую боль. И она до сих пор не могла понять, что именно её причиняло: удары ремнём или слова родителей о том, что она не имеет права распоряжаться своим будущим.

Женщина все ближе подходила к тускло-жёлтому прямоугольнику двери.

«Давай, скажи это. Это же так просто! Потом будешь жалеть. Просто три слова, скажи: я люблю тебя». Эблис хотела сказать матери обычные слова, которые все нормальные дети готовят своим родителям. Всего три слова. Хотела… И не могла.

Она пыталась представить, как сильно станут переживать ее родители, когда она исчезнет, но рисуемые воображением образы почему-то не затрагивали душу Эблис. Она с равнодушием подумала о том, что они, должно быть, будут сходить с ума от тревоги.

Ночь темнела. Один за другим, в доме затихли звуки. Медленно досчитав до двух с половиной тысяч, Эблис выскользнула из постели и открыла шкаф. Отодвинув заднюю стенку, она один за другим извлекла оттуда предметы: плотный мешок, кинжал в ножнах, небольшую коробку сухофруктов и заранее накопленные деньги.

Она с детства знала сотню мест, в которых родители не смогут найти то, что им находить не положено. Эблис быстро сложила всё и мешок, закинула туда новый костюм для верховой езды и тихо выскользнула в коридор.

Безумная пляска факелов улеглась, и Эблис продолжила свой путь. Стражники тихо перешептывались, и гул их голосов эхом отражался от стен древнего замка. Замысловатое переплетение ходов делало его похожим на лабиринт, и даже сейчас, прожив здесь с рождения, Эблис порой путалась в его бесконечной сети коридоров.

В детстве она часто мечтала о сказке. О том, как однажды приедет прекрасный принц и спасёт её из ледяных стен отчего дома. Но с годами она взрослела и все больше понимала, что никакого принца нет, и спасать себя придётся самой.

Семь лет — это много? Ровно столько она играла роль послушной дочки. Каждый вечер мурлыкала родителям, что никогда их не покинет. Звонко смеялась и счастливо улыбалась. Была открытой и светлой, словно солнечный лучик. Мягкой, как дорогой бархат. Нежной, ласковой, забавной, интересной и скромной. Стыдливо опускала глаза и шептала: «благодарю» на неловкие комплименты ровесников. Умела поддержать беседу на любую тему. Читала книги великих писателей, играла на рояле и восхитительно пела. Одевалась изысканно, сдержанно, со вкусом.

— Выпрями спину.

— Подними голову.

— Улыбнись.

— Будь кротка.

— Почему ты не хочешь рассказать о себе? Мы же твои родители!

— Хватит спорить.

— Никогда не покинешь замка!

— Замолчи!

— Будь приветлива.

— Довольно! Иди в свою комнату.

— Поскромнее!

Шёпот множества голосов давил на Эблис, возвращая ее в прошлое. Когда она делала лишь то, что от неё ждали.

Ночь была глуха. Беглянка миновала ворота замка и вышла в пустое поле. Столько лет она ждала лишь этого дня. Она вот уже год имела возможность сбежать, однако Сирокко просила подождать. Год — это совсем немного, особенно зная, что можешь уйти в любой момент.

Эблис знала, что по её следу пойдут собаки. Нельзя позволить им взять верное направление, поэтому она сознательно пошла в противоположную от предполагаемой сторону. Полем, потом в луга. Ветер трепал ее волосы, кружился вокруг. Эблис старательно запутывала след, а потом, когда посчитала, что этого достаточно, прошла весь путь назад. След не должен расходиться, иначе стражники могут понять задумку Эблис.

Совсем рядом с замком, недалеко от быстрой и неполноводной речки, девушка сбросила с себя старую одежду и бросила её в воду. Течение унесёт её прочь от замка, туда, куда приведёт собак след.

Потом Эблис медленно вошла в реку и остановилась, стараясь привыкнуть к пронизывающему холоду. Старательно смыв, насколько это возможно, запахи, она быстро вышла и переоделась в костюм для верховой езды. Мягкая кожа приятно облегала замерзшее тело, и вскоре Эблис совсем согрелась. Быстро зашнуровав высокие ботинки, она пошла по кромке воды, чтобы собаки не смогли поймать её запах. Всему этому она научилась сама, по крупинке выискивая информацию в тысячах книг их библиотеки.