В её глазах читалась та же безграничная преданность, что и раньше, но теперь к ней примешивалось что-то новое, иное, словно часть её души навсегда осталась в том кошмаре, из которого я её вытащил.

Всю дорогу, пока мы медленно брели через этот искаженный пейзаж, мне пришлось придерживать Лилию. В правой руке я сжимал кристалл, и порой мы возобновляли свою беседу. Но мы со стражем не говорили в привычном смысле этого слова. Все это происходило лишь у меня в голове. Это был беззвучный диалог, который Лилия даже не слышала.

— Ей потребуется время, — раздался голос стража в моих мыслях.

— Насколько много?

— Достаточно. А ночью будут приходить кошмары. Такие вещи не забываются. Долго. Почти никогда…

Я посмотрел вокруг. Черное небо с чужими звездами нависало подобно траурному покрывалу. Искореженные формы, бывшие когда-то, возможно, горами или деревьями, теперь напоминали застывшие крики ужаса. Песок под ногами поблескивал, словно измельченное обсидиановое стекло.

— И почему все так рвутся сюда? — голос Лилии был хриплым, надломленным. — Это безжизненное и гиблое место… — она судорожно вздохнула. — Если у мира есть ад, то он выглядит именно так.

— Что⁈ Как она смеет! — кристалл в моей руке завибрировал от возмущения. — Здесь все идеально! Это место создано древними, это… это рай! Великолепный, совершенный рай! Вы, люди, просто ничего не понимаете в истинной красоте!

Я не смог сдержать улыбку, слушая эту тираду.

— Чего улыбаешься? — страж словно надулся на меня. — Я абсолютно серьезен! Это — священное место!

— Все хорошо? — тихо спросила Лилия, заметив мою улыбку.

— Да, — ответил я, еще крепче прижав её к себе. — Просто подумал… для священного места тут многовато кошмаров.

— Я все слышу! — возмущенно прошипел кристалл. — И вообще, это не кошмары, а проявления высшей реальности!

— Ну конечно, — мысленно усмехнулся я. — А искаженные души в кристаллах — это, наверное, украшения для этого рая?

— Ты… ты… ты просто не понимаешь величия замысла! — кристалл аж затрясся от негодования.

А я только шире улыбнулся. Рай, значит? С личным штатом мучителей и коллекцией законсервированных душ? Что ж, у каждого свое представление о рае. Особенно у тех, кто питается чужими страданиями…

— Найди пацана, что пришел со мной, — приказал я кристаллу. А потом неожиданно спросил: — Слушай, у тебя есть имя?

— Гебирионс Квардилий Аридалит Вандалирус Абакан! — ответил страж с такой помпезностью, что я едва не рассмеялся.

— А короче?

— Это только часть моего имени, — в его голосе звучала неприкрытая гордость.

— Представляю, как вы друг друга зовете, — улыбнулся я.

— Ничего смешного. Тут нет времени. Мы никуда не торопимся. Никогда.

— Выбирай: Геби? Квард? Вандал? Или Абакан?

— Как милостиво, господин, — страж выпустил черную жидкость, похожую на чернила. И неожиданно выбрал: — Квард!

Я упал на колени, чувствуя, как черная жидкость впитывается мне в кожу. Она была холодной, невероятно холодной, словно сама пустота космоса просочилась в мои вены. Тело выгнулось дугой, когда первая волна боли накрыла меня.

Это было похоже на то, как если бы кто-то решил перекроить всю мою внутреннюю архитектуру. Магический источник, всегда бывший отдельной частью меня, вдруг ожил. Он пульсировал, бился как второе сердце, и каждый его удар отдавался новой вспышкой агонии.

А потом стало происходить нечто невообразимое. Каналы начали двигаться, словно живые змеи под кожей. Они тянулись друг к другу, переплетались, срастались. Там, где раньше была четкая граница между магией и природным элементом, теперь возникало что-то совершенно новое.

— Господин! — голос Лилии доносился до меня словно сквозь толщу воды. — Господин, что с вами⁈

Но я не мог ей ответить. Воздух застревал в легких, превращаясь в жидкий огонь. Каждый вдох давался с таким трудом, будто я пытался дышать расплавленным металлом. Перед глазами плясали цветные пятна — красные, фиолетовые, черные… Они складывались в дикие узоры, каких вообще не должно существовать в природе.

Природный источник бушевал, как океан во время шторма. Элемент, всегда бывший послушным инструментом, теперь словно обрел собственную волю. Он рвался наружу, требовал большего, жаждал слияния с магией. И магия отвечала ему — тянулась навстречу, сплеталась, образовывая новые, невиданные доселе структуры.

— Что… что происходит⁈ — голос Кварда дрожал от напряжения.

Кристалл в моей руке пульсировал в такт биению новой силы внутри меня. Он словно резонировал с происходящими изменениями, и его крик… Но его невозможно было услышать обычным слухом.

Пространство вокруг нас начало трескаться. В разломах мелькали образы из других миров — водопады, падающие в небо; города, построенные из света; существа, чью форму не мог осмыслить человеческий разум. Запахи тысячи миров ворвались в мертвую пустоту Изнанки. Аромат цветущих садов смешивался с озоновой свежестью грозы и металлическим привкусом крови.

А потом… Взрыв света, такой яркий, что, казалось, он выжег саму тьму Изнанки. На мгновение я ослеп, оглох, потерял все чувства разом. Существовала только бесконечная белизна и абсолютная тишина…

Когда зрение начало возвращаться, я первым делом перешел на духовное восприятие. И замер, пораженный увиденным. Там, где раньше были два отдельных источника, теперь пульсировало нечто единое. Сеть каналов, похожая на звездное небо, разветвлялась по всему телу, создавая совершенную симметрию.

Сила… Она текла сквозь меня подобно реке времени. Одной мысли оказалось достаточно, чтобы рядом вспыхнуло пламя. Но это не был обычный огонь, он переливался всеми оттенками черного, если такое вообще возможно.

Черный песок под ногами вдруг пришел в движение. Он поднимался тонкими струйками, тут же застывая в воздухе причудливыми кристаллическими структурами. Они росли, ветвились, создавая геометрию, которой не должно существовать в трехмерном пространстве. Камень плавился и тек, словно воск под невидимым пламенем, принимая формы, рожденные моим подсознанием.

— Остановись! — в голосе Кварда звучал неприкрытый ужас. — Ты… ты меняешь саму суть этого места! Такое под силу только древним!

— Что со мной произошло? — мой голос звучал странно, если не сказать сильнее.

— Ты… — кристалл задрожал. — Ты только что изменил частицу дома древних!

Лилия стояла рядом на коленях, её лицо было мокрым от слез. Она что-то шептала — молитвы или проклятия, я не мог разобрать. Тогда я уперся руками в податливый песок и с трудом поднялся на ноги. В одной руке я всё ещё судорожно сжимал кристалл, не желая отпускать последнюю связь с реальностью.

— Аларик? Господин? — голос Лилии дрожал. — С вами всё в порядке?

— Да, — кивнул я. И это была чистая правда.

Со мной все было в порядке. Боль действительно исчезла, словно её никогда и не было. Ни ран, ни усталости — тело наполняла удивительная легкость. Я потянулся, чувствуя, как новая сила струится по венам. Перевел взгляд на Лилию и замер, пораженный открывшимся зрелищем.

Теперь я видел её иначе. Природный источник ведьмы светился мягким серебристым светом, переплетаясь с тончайшими нитями силы. Но самым удивительным было яркое сияние в центре груди. Это была пульсирующая звезда, излучающая тепло и жизнь.

— Душа… — прошелестел голос Кварда. — Частица древних… Теперь ты видишь истинную суть вещей!

Не успел я ответить, как кристалл в моей руке вдруг пошел трещинами. Тонкие линии паутиной разбежались по черной поверхности. Мгновение — и камень рассыпался, превратившись в горстку пыли, тут же просочившуюся между моими пальцами. Я рефлекторно сжал кулак сильнее, чувствуя странное сожаление.

И тут я заметил движение у своих ног. Черная дымка, похожая на клочья тумана, извивалась на песке, принимая все более определенные очертания. Не задумываясь, я наклонился и погрузил руку в этот живой мрак. Пальцы нащупали что-то теплое и мягкое. Сжав это, я потянул на себя и…