Внезапно шрам на шее начало жечь, словно раскаленным железом. Боль пульсировала в такт с биением сердца, становясь все сильнее. Мои люди продолжали корчиться на земле, носами у них текла кровь, пачкая одежду и траву под ними. Я пытался сдвинуться с места, чтобы помочь им, но тело не желало меня слушаться. Оно было само по себе, а я — сам по себе.И даже крик застрял в горле, не в силах вырваться наружу.

Шрам будто бы ожил, посылая волны боли по всему телу. В голове вспыхнула неожиданная догадка — метка! Это была метка этого места! Но зачем? Что это… Мысль внезапно оборвалась, когда наваждение начало отступать, возвращая мне контроль над телом.

Первым делом я бросился к Лилии. Подхватил ведьму под руки, одним рывком поднял с земли. Её глаза были пустыми, безжизненными, похожи на окна заброшенного дома.

— Меня насиловали… — её шепот был едва слышен. — Снова и снова… Там зло, там тьма…

Я встряхнул её за плечи, пытаясь вернуть в реальность, но она продолжала бормотать:

— Пожалуйста! Хватит… Умоляю… Лучше убейте!

Звук пощечины прозвучал неожиданно громко в этой неестественной тишине. Лилия моргнула несколько раз, избавляясь от своего кошмара. Осознание реальности накатило на неё волной, и она тут же разрыдалась, уткнувшись мне в плечо.

Оставив ведьму приходить в себя, я метнулся к Цапле. Парень лежал, скрючившись, и что-то бормотал себе под нос.

— Они убили всех, — смог разобрать я. — Нет больше людей… Никого нет! И только я один во всем мире. Скитался, казалось, целую вечность…

— Цапля! — мой окрик вырвал его из кошмара. В его глазах постепенно появилось осмысленное выражение.

Ну, хорошо, живой — и то ладно!

Теперь Рурик… А вот старик меня удивил! Он уже стоял на ногах, когда я подошел к нему. Хмыкнул, глядя на меня с какой-то странной смесью вины и решимости.

— Я видел убийство вашего отца и матери сотни раз. Десятки раз сам участвовал в них. А потом разрывал вас на куски снова и снова, — произнес он тяжело.

— Такое себе кино… — я похлопал его по плечу, чувствуя, как дергается щека от нервного тика.

— Что? — недоуменно переспросил старик.

— Ничего… Просто слово где-то услышал, — отмахнулся я.

Окинул взглядом свою маленькую команду. Дрим тим, твою мать… Они выглядели так, словно пережили самый страшный кошмар в своей жизни. В их глазах читались растерянность, страх и отчаяние — не лучший набор эмоций для тех, кто собирается шагнуть в неизвестность.

На их лицах, перепачканных кровью, застыло выражение, какое бывает у людей, заглянувших за грань реальности и увидевших там что-то, не предназначенное для человеческих глаз.

Впрочем, постепенно все начали приходить в себя. Слова Блэквуда о необходимости привыкнуть к Изнанке перед тем, как войти в неё, теперь обрели для меня новый смысл. Если простое присутствие рядом с границей вызывает такой зубодробительный эффект, то… что ждет нас внутри? Судя по всему, скоро нам предстоит это выяснить.

— Это было по-настоящему? — Лилия посмотрела на меня с такой надеждой, словно ждала, что я скажу: нет милая, все это просто дурной сон. И я ее не разочаровал.

— Нет… — я медленно выдохнул, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

— Ощущения… — она обхватила себя руками, как будто пыталась согреться. — Я все чувствовала, думала, жила… Все было по-настоящему!

— Это место пробуждает потаённые страхи, — я попытался придать своим словам успокаивающий тон. — Оно дает им краски, а потом окунает в них с головой. Но не нужно беспокоиться, это всего лишь иллюзии.

— Может быть, нас таким образом предупреждают, что туда лучше не идти? — в голосе Цапли слышалась обычно несвойственная ему неуверенность.

— Мне тоже так кажется! — Лилия придвинулась ближе ко мне, так и прижалась, пытаясь найти защиту от собственного страха.

— Или проверяют, — голос Рурика прозвучал неожиданно твердо. — Как было до этого, перед тем как мы оказались тут. Тогда нас тоже проверяли. Но вот мы уже в одном шаге от цели!

Все погрузились в молчание, обдумывая слова старика. Действительно, весь наш путь сюда был похож на череду испытаний. Может, и это тоже — просто очередная проверка?

— А какие ужасы и кошмары явились вам, милорд? — Лилия стиснула мою руку. В её глазах читалось искреннее беспокойство.

— Никакие, — ответил я, вдруг осознав всю странность произошедшего.

Эта мысль заставила меня задуматься. В прошлый раз было сражение с безликим существом, в этот раз опустошился магический источник… Но видений, кошмаров, галлюцинаций — ничего такого не было и в помине. Почему? Что делает меня настолько другим?

Может быть, все дело в изменениях, произошедших со мной после встречи с чистокровным? Или в том странном существе, что являлось ночью? А может… может, это как-то связано с тем, что я уже умирал и возвращался? Вопросов становилось все больше, а вот ответы на них даже на горизонте не маячили.

В любом случае, эта особенность могла оказаться как преимуществом, так и проклятием. Ведь можно поставить вопрос и так: если я не вижу кошмаров, значит ли это, что я не смогу распознать реальную опасность, когда она появится? Хочется надеяться, что все же смогу…

— Если что-то пойдет не так, мы всегда можем вернуться, — Лилия произнесла это с такой надеждой в голосе, что у меня сжалось сердце.

— Да! — Цапля тут же поддержал её, пытаясь придать своему голосу уверенность. — Здесь или дома, но мы заживем! Деньги у нас есть, да и руки на месте. Все будет хорошо!

— Насчет этого… — я произнес эти слова настолько тихо, что они прозвучали почти шепотом. Все мгновенно замерли, уставившись на меня.

— Когда я тогда пошел прогуляться… — каждое слово давалось с трудом — я чувствовал себя врачом, сообщающим пациенту смертельный диагноз. — Я так и не смог дойти до того места, где мы вышли. Шел почти два часа в одну сторону. Но прохода между скал уже нет.

— Что⁈ — Лилия вцепилась в мою руку с такой силой, что её ногти впились мне в кожу даже сквозь рукав. — Что это значит⁈

— Это значит, — я старался говорить спокойно, хотя внутри все кипело от злости на самого себя — нужно было проверить это раньше, — что мы в ловушке. Обратной дороги нет. Точнее, — я посмотрел на черную стену Изнанки, — есть только один путь. Вперед.

Повисла тяжелая тишина. Каждый в эту минуту осознал, что все те страхи и кошмары, весь ужас и страдания, которые они только что пережили — все это может быть только началом. Началом чего-то более страшного. И выбора у нас действительно нет.

— Проход исчез… — пробормотал Рурик, потирая подбородок. — Или его никогда и не было? Может, это место… оно само решает, кого впустить и кого выпустить?

— Похоже, правда, что выпускать нас оно пока не собирается, — мрачно подытожил я.

Теперь многое становилось понятным. И поведение Блэквуда, и его странная власть над близняшками, и то, почему люди здесь раз за разом идут в Изнанку, несмотря на смертельную опасность. Просто у них нет выбора — либо ты находишь силу там, за чёрной стеной, либо… либо становишься ещё одной жертвой этого проклятого места!

— И что теперь? — голос Лилии дрожал, но в нем уже не было той паники, что раньше. Похоже, она уже смирилась с неизбежным.

— Теперь, — я осмотрел своих людей, — мы делаем то, что мы с вами умеем лучше всего. Выживаем!

Мы направились обратно к лагерю, который просто возник из ниоткуда, словно перед нами подняли занавес в каком-то неестественном грандиозном театре. Ребята шли за мной молча, переваривая новости. Я физически ощущал их подавленное состояние — место загнало нас в угол, откровенно намекая, что единственно возможный путь лежит через черную стену Изнанки. Это был путь вперед, и он же путь назад. Что ж, выбор не так уж и велик. Конечно, если это вообще можно назвать выбором…

Как только мы добрались до палаток, я оставил своих на хозяйстве, а сам направился к Артуру Блэквуду. Что-то подсказывало: пора устроить старику небольшой допрос.