— В то же время младший, Асура, был его противоположностью, — продолжил говорить Хагоромо. — Он за многое брался, но ничего у него толком не получалось. Чтобы достичь высот брата, ему нужна была поддержка других. И он всегда знал об этом. Однако и он не остался обделен моим наследием. Если старший получил могущество моей чакры, то младший — крепость моего тела. В одном сильна духовная энергия, во втором — физическая. И благодаря этому, когда я увидел открытость Асуры, его стремление защищать и сплачивать людей, я разделил силу Десятихвостого в себе на девять частей. Дал имена этим частям. Я надеялся, что Асура сможет создать узы, которые сплотят их. Что он сможет направлять всех, а Индра присоединится к нему и будет помогать. Но Индра не согласился. Именно тогда началась война, затянувшаяся на сотни лет. Братья умерли, их тела истлели, но чакра и воля продолжали возрождаться из поколения в поколение, и возрождалась их борьба.

— Я один из них? — предположил Итачи. — Ты говорил, что я похож на твоего сына, и мы встретились. Значит, во мне его дух.

— Как я и говорил, ты похож на него — быстро все схватываешь, — одобрительно кивнул Хагоромо. — Да, в тебе возродился Индра, его воля в тебе. Однако так не должно было быть. Ты родился раньше, чем чакра Индры была освобождена от прежнего вместилища.

— То есть… — Итачи задумался и прикрыл глаза. — Наверное, все дело в отце. Если ему нужно, то он мог бы сделать и не такое.

— Он не так силен. Пока, — качнул головой Хагоромо. — Но, думаю, дело все же в нем. Пусть не нарочно, но он повлиял на то, что ты стал воплощением Индры. Просто потому что он — это он.

— Потому что он — воплощение твоего отца? — пытливо взглянул на Рикудо Итачи.

— Ты умеешь слушать и делать выводы, Итачи, — со скупой улыбкой похвалил Хагоромо парня. — Однако я не могу дать ответа на твой вопрос. Я не знаю его. Может ли Орочимару нести в себе его волю? Или он возродился в новом теле? Или это просто совпадение? Я не знал отца тогда и не знаю его сейчас. Пришлось потратить много времени, чтобы получить хоть немного знаний о нем. Когда моя мать оказалась на этой земле, то она вошла во двор местного правителя и жила в нем королевой. И все считали, что земной человек был нашим отцом. Но несложно заметить, что у меня мало общего с местными людьми. Я знаю, что мой брат, живя на Луне, имел дела с родственниками матери — амацухито, небесными людьми. На мою же долю выпало разбираться с делами земными. И я встретился с теми, кто знал моего отца. Йомоцуикуса — воинство подземного мира, воинство моего отца. Которым прямо сейчас командует твой.

— Это воинство — это ками Узумаки и демоны? От монахов и мико я слышал, что они подчиняются Рюджину. Но всегда думал, что это просто мифы для привлечения последователей.

— Многие из тех, кто оказался мертв, когда-то был жив, — странно пошутил Рикудо. — Им не чуждо человеческое. Почему бы им не подчиниться более сильному? Или знакомому. Тому, кто был с ними при жизни. Небесные люди, имя рода которых ношу и я, сильны. С вершин их могущества — вся Земля лишь грядка, с которой можно собрать чакру и стать на ступеньку ближе к совершенству. Однако и у них есть враги. Когда-то мой отец выступил против Ооцуцуки и покорил сердце одной из небесных принцесс. Земное существо бросило вызов небесному клану. Ха-ха! Звучит, как безнадежная затея, не так ли? Но он смог доставить много проблем. Настолько, что даже великое и всемогущее божество Ооцуцуки было вынуждено вмешаться. И ценой жизни стереть само существование отца и всех его союзников из этого мира.

— Похоже, твой отец был очень силен…

— Похоже на то, — согласился Хагоромо. — И заметь, память о нем осталась, хотя должна была быть стерта божественной техникой. Забыто лишь его имя, но сохранены мифы о нем. И сейчас эти мифы ложатся на Орочимару. И его сын стал идеальным вместилищем для воли Индры.

— Я в самом деле так на него похож?

— Твой отец сделал многое, чтобы ты был похож и непохож одновременно. Ты знаешь свою силу и ищешь ей применение, но ты презираешь принуждение и бездушные манипуляции. Ты ценишь чужие мнения и желания. Орочимару знал, кем ты можешь стать. И вырастил тебя таким.

— Очень на него похоже, — поморщился Итачи.

— Твое недовольство понятно. Непонимание между отцами и детьми вечно. И твоя судьба непроста. Однако ты можешь взглянуть на предыдущие реинкарнации Индры и на себя. Понять, почему Орочимару поступил так. Тем, кто впитал волю Индры до тебя, был Мадара. Он был одержим могуществом и верой в свою правоту настолько, что забрал силу Хаширамы, предыдущей реинкарнации Ашуры. И приобрел мощь моей чакры, пробудил Риннеган. И он все ближе к своей цели — Вечному Цукиёми, возвращению Страны Матери. Сила и собственная гениальность привели его к безумству.

— Мадара и Хаширама — предыдущие реинкарнации? Значит, борьба между Индрой и Ашурой и в самом деле продолжалась веками? Но она почти завершилась полвека назад.

— С нынешней реинкарнацией Асуры ты и вовсе дружен. Наверное, ты даже догадаешься, кто это. Впрочем, у нас остается не так много времени, чтобы обсуждать дела давно минувших лет.

— Мое время подходит? — смиренно спросил Итачи. — Ты не можешь вернуть меня?

— Сейчас все зависит от твоих друзей. Но не думаешь же ты, что сегодня погибнет кто-то, в кого твой отец вложил так много сил и времени?

— Нет, — мотнул головой Итачи. — Смерть сына не стала бы для него трагедией. Но если ему нужна моя сила… Это не в его характере. Я скорее поверю в то, что он допустил мою смерть лишь для того, чтобы я встретился с тобой.

— И ты будешь прав, — спокойно кивнул Хагоромо. — Он создает странный мир. Слишком похожий на тот, каким его хотела бы видеть Кагуя. И непохожий одновременно. Наверное, это и есть естественное развитие событий. С моей стороны пытаться остановить его наивно. Все-таки Индра — и в самом деле мой сын. Пытаться навязать свою волю, сохранить мир и баланс в нем, связать через Ниншу людей, которые противятся этому частью своего естества. Слишком наивен был, чтобы заметить, что в своих действиях я похож на мать.

— Бессмысленно о чем-то сожалеть спустя время, — уверенно заявил Итачи. — Когда есть шанс — нужно делать хоть что-то.

— Твои слова не лишены смысла, Итачи, — согласился Рикудо. — Тогда скажи мне, что ты будешь делать, когда закончится эта битва?

Итачи поднял взгляд на Хагоромо, на миг задумавшись над его вопросом. Учиха не испытывал доверия к призраку. Его рассказы любопытны, но мотивы появления пока остаются тайной. Он старается не говорить много о себе и сохранить образ добросердечного мудреца. Однако он упоминал, что способная вернуть Кагую сила находится в руках потомков его сыновей. Чакра Рикудо и Риннеган Мадары — вот эта сила. И она появилась, когда чакра двух воплощений объединилась. И как же удачно, что до этого тысячу лет они ненавидели друг друга и даже не думали сблизиться, чтобы чакра объединилась естественным путем. Если Учиха и Сенджу — потомки Хагоромо, то все эти века оба клана были непримиримыми врагами. Так ли откровенен Рикудо Сеннин, когда говорит, что хотел мира между сыновьями? Если он умеет читать знаки, знает будущее, то должен был предвидеть, к чему приведет их мир. Даже временное перемирие породило нынешнего Мадару. И разделение Десятихвостого не для того ли, чтобы было сложнее вновь вернуть Кагую? То, что каждого Хвостатого почитали демоном, стремились поработить, запечатать, уничтожить — это ли не в пользу Рикудо?

Итачи прикрыл глаза и мотнул головой, отгоняя лишние мысли. Возможно, он просто привык искать в чужих действиях двойное дно. Возможно, его догадки верны, и все было нарочно подстроено. Может, Хагоромо осознавал последствия и просто не предотвратил их? Но это сейчас не имеет значения.

— Я буду защищать то, что мне дорого. Как и делал это всегда, — честно ответил Итачи. — Мечты брата и сестер, друзей. Гурен. Вот и все.

— Значит, таков твой ответ?

Вопрос словно раздвоился, и Итачи внезапно заметил, что половина бескрайнего луга превратилась в столь же бескрайнюю гладь воды, на которой стоял Наваки. Их ответ Хагоромо прозвучал почти синхронно: