— Да, флэшку, — отвечаю я.

— Совсем забыл! Она у меня в кабинете, пойдемте со мною.

Быстро прощаюсь с подругой и следую за мистером Эвансом. Сегодня он одет в синие джинсы и черный джемпер, что прекрасно обтягивает широкую спину и грудь мужчины.

— Я отправил работу, — заявляет преподаватель, когда мы входим в класс.

Я стою на пороге и жду, пока мистер Эванс найдет мою флэшку.

— Хорошо, будем ждать результатов, — бормочу и смотрю себе под ноги.

Меня внезапно одолели смущение и неловкость, что, при всем моем желании, мне страшно поднять голову вверх и встретиться взглядом с этими небесными глазами.

— Конечно, подождем, — тон мистера Эванса чуть изменился, стал теплее, но я точно в этом не уверена.

Он подходит ко мне, и мои коленки начинают дрожать. Чуть-чуть поднимаю голову и теперь рассматриваю материю, из которой сделан учительский джемпер.

Мистер Эванс наклоняется ко мне, и я ощущаю тепло его дыхания своим затылком.

— Вот, твоя флэшка, — слышу шепот у самого уха.

По коже мгновенно пробегается потрясающая дрожь, которая вскоре концентрируется где-то в животе. Мои щеки начинают гореть от какой-то неловкости, и я не знаю, что ответить.

— Румянец тебе к лицу, — мистер Эванс целует меня в висок и возвращается к своему столу.

Моя голова просто идет кругом, а сердце, кажется, подскочило к самому горлу.

— Что же, мисс Браун, еще встретимся, — мужчина несколько игриво усмехается.

— Несомненно, — отвечаю я и покидаю кабинет.

Проходит неделя и я всё чаще ловлю себя на мысли, что ужасно хочу узнать о болезни мистера Эванса и, по возможности, помочь ему.

Отрицать то, что между нами нет никаких зачатков отношений — бесполезно. Проблема состоит в том: хотим ли мы их развивать. Как не крути, но множество факторов противоречат моральным нормам и общепринятым предрассудкам.

Лгать не имеет никакого смысла, поскольку абсолютно любой человек обращает внимание на реакцию социума, несмотря на силу своих чувств. Признаться, я всё же хотела попробовать развить эту химию, что возникает между мною и мистером Эвансом.

Жизнь бывает настолько непредсказуемой, что я уже верю абсолютно во всё. Быть может, из этого всего получится что-то толковое? Я принимаю такую позицию, что если в твоей жизни появляется человек, то это не просто так. Он в любом случае сыграет определенную роль.

Но говорить о чем-то серьезном пока еще рано, ведь времени прошло не так много. И потом, моего желания мало.

Мистер Эванс такой человек, которого весьма сложно понять. Иногда он смотрит на меня так, что внутри всё сжимается от приятного возбуждения. А бывает, просто не обращает внимания, но это лишь мелочи.

Так же покоя мне не дают слова о болезни мистера Эванса. У мамы я пыталась снова хоть что-то узнать, но она упорно молчит. Я перебрала массу вариантов у себя в голове. Возможно это СПИД? Туберкулез? Венерические заболевания?

Нет, всё это совершенно не подходит, хотя бы по внешним признакам. А если бы у него был СПИД, не думаю, что мистер Смит позволил бы ему работать с детьми.

Конечно, легче спросить мистера Эванса, но мы не настолько близки, чтобы обсуждать проблемы. Но вскоре, совершенно неожиданным образом, вся тайна, которую я так горячо пыталась познать, открылась мне сама.

Изумительное субботнее утро не предвещало ничего плохого.

Я проснулась в прекрасном расположении духа. За окном стояла ясная погода и большего желать мне не хотелось.

Папа сидел в гостиной и собирался, судя по всему, на рыбалку. Он великий ее поклонник. Порой, поедет к озеру утром, а к вечеру привозит столько рыбы, что нам просто девать ее некуда. Благодаря этому в моем организме достаточно фосфора. Иногда даже, кажется, что, еще пара таких привозов, и я начну светиться изнутри.

Мама по субботам до обеда всегда находится на объекте, поэтому раньше полудня нам ее не видать.

— Доброе утро, — произношу я и сажусь рядом с отцом.

— Доброе, подай мне коробку с крючками, она где-то рядом с тобой.

Подаю нужную вещь и наблюдаю за папиной сборкой.

— А ты сам едешь, или с коллегами? — спрашиваю, чтобы завязать разговор.

— Нет, сегодня решил съездить с Адрианом, но он что-то опаздывает, — отец периодически смотрит на свои наручные часы.

Стоит мне услышать имя мистера Эванса, как по телу разливается приятная волна жара и какой-то необъяснимой радости.

— Кстати, как у тебя в школе дела?

— Нормально, пока что, — чувствую, наш разговор не очень-то складывается.

Раздается звонок в дверь, и мы с папой облегченно выдыхаем, поскольку избавлены от этого нелепого диалога.

Мой отец чуткий и понимающий человек, но общих тем для разговора с ним у меня всегда было мало.

Папа открывает дверь и на пороге появляется мистер Эванс. Он в простых спортивных штанах, кроссовках и коричневой кожаной куртке.

Стараюсь оставаться спокойной и не подавать виду, что как-то по-особенному рада его приходу.

Но на фоне этой общей картины был момент, который до боли сильно огорчал меня. Взгляд! Я помню его! Его сложно забыть, думаю, даже когда пройдет много лет и моя память ослабнет, я буду живо помнить этот взгляд.

Выражение лица тоже было знакомым мне. Оно присутствовало перед тем, как мистер Эванс исчез на некоторое время.

Как и тогда заметна напряженность и тень страха. У меня сложилось такое впечатление, словно мужчина увидел нечто ужасное и теперь никак не может скрыть своей боязни. Хоть отчаянно пытается это сделать, у него ничего не получается.

— Адриан? — осторожно спрашивает папа.

Мистер Эванс смотрит на него так, будто ранее никогда не видел.

— Мелинда, тебе лучше уйти к себе, — командует отец.

— Почему? Что происходит?

Наш гость явно что-то хочет сказать, но не может, по неизвестным мне причинам.

— Просто вернись в свою комнату, — сквозь зубы шипит папа.

Я ничего не успеваю понять и сориентироваться, как внезапно мистер Эванс падает на пол. Отец едва успевает его поддержать, тем самым смягчая удар.

Из моего горла вылетает крик, и я мгновенно закрываю рот обеими руками.

Папа, в отличие от меня, не растерялся, словно для него это обыденное дело. Возможно это и так… Он садится рядом с мистером Эвансом и зажимает его голову между своих колен. Тело Адриана начинает биться в конвульсиях, от чего страх буквально врезается в мою кровь и несется по венам, точно яд.

Всё происходит весьма быстро, но я почему-то каждое папино движение вижу, как в замедленной съемке. Он рывком отрывает кусок ткани от своей рубашки, быстро скручивает его и вставляет между зубов Адриана, который всё еще находится в припадке и что-то бессвязно кричит.

Я стою на своем месте и не могу пошевелиться. Картины ужасней мне еще не доводилось видеть.

— Всё хорошо, хорошо, — шепчет папа и гладит вспотевший лоб своего друга.

Через несколько мучительных мгновений, которые, казалось, длятся целую вечность, жуткие конвульсии прекратились. В гостиной повисла тишина, от которой просто невозможно убежать. Она окутывает со всех сторон и доводит до безумия.

Мне так хотелось просто закричать, разбить что-нибудь, только не слышать этой звенящей тишины.

Отец аккуратно переворачивает Адриана на бок. С того расстояния, на котором я находилась от центра всего этого ужаса, мне казалось, что мужчина перестал дышать. Его лицо побледнело, и он больше не двигался.

Не знаю, сколько прошло времени, но я по-прежнему стояла, не двигаясь, точно статуя. Мое сердце учащенно билось, а в горле образовался ком, который вот-вот обратится в слезы. Подобная реакция была вызвана не испугом, а безумным страхом и переживанием за Адриана.

В конце концов, мужчина начал приходить в себя. Папа продолжил что-то ему шептать, точно маленькому ребенку. Мистер Эванс неуверенно ему кивает, и его плечи периодически подрагивают от недавнего припадка.