Не могут эмоции долго находиться внутри человека, особенно, когда слез больше нет. Я чувствовала, что близка к той черте, за которой не будет уже ничего.

Все мои одноклассники лишь начинали новую жизнь. Многие уже рассуждают на тему своего поступления в университет и в предвкушении ожидают окончания школы. А я уже и забыла, к чему стремилась еще год назад.

Как удивительно! В один миг человека можно превратить в горстку пепла, даже не прикладывая физических усилий. Я могла сравнить себя с пустым местом или тенью, у которой нет души. Человеческого от меня осталось мало, лишь внешний вид и тот, пугает окружающих.

В один из дней, после школы меня неожиданным образом встретил Роб. Он стоял у ворот в коричневом пальто с сумкой через плечо. Я была рада его увидеть. В последнее время мы не часто общались, и мне его не хватало.

Да, у меня есть Эмили, но она не сможет понять так, как Роберт. Нас объединила тонкая красная нить, которую невозможно увидеть, ее лишь чувствуют — это боль утраты. Я не говорю лишь о смерти его сестры, боль бывает разной. Роб после всего пережитого не станет прежним, я тоже. Его истинная боль заключалась в потери близкого человека, моя — в Адриане. Именно, поэтому мы и можем понять друг друга, как никто иной.

— Привет, — произнес Роберт и крепко меня обнял.

— Привет.

— Меня Эмили недавно встретила, рассказала, что ты плохо себя чувствуешь.

Я отстранилась от друга и заглянула ему прямо в глаза. Плохо? Наверное, это слово не отображает и части того, что я испытываю.

— Мне паршиво, — тихо признаюсь я.

— Пойдем, поговорим, — Роберт обнял меня за плечи.

Я рассказала абсолютно всё, так как, терпеть этого просто не могла. Я раскрыла всю свою душу перед Робом, но легче мне практически не стало. Отсутствие выхода очевидно, что лишь болезненной занозой сидело в моем сердце.

Мы неспешно гуляли по парку и Роберт внимательно слушал меня, не перебивая. Когда я закончила, то глубоко вздохнула и посмотрела на друга.

— Это действительно ужасно, — он покачал головой. — Но неужели твой отец всерьез говорил о вашем переезде?

— Да. Он уже нашел дом. После Рождества мы уедем.

— Но как же школа? Вот так просто всё бросить?

— Отец непреклонен. Он даже не хочет меня слушать. Я так не хочу рисковать Адрианом и это убивает меня лишь еще больше.

— Ты ему ничего не говорила?

— Конечно, нет! Он надеется, что мой папа немного придет в себя, а затем хочет поговорить с ним. Но этого не будет, папа всё решил окончательно.

— Это чертовски хреново, — Роб нахмурился. — Так, что ты скажешь Адриану перед своим отъездом?

— Не знаю, — скрещиваю руки на груди и угрюмо смотрю себе под ноги. — Это меня и беспокоит больше всего. Мы только наладили отношения, а теперь всё повторяется снова.

— Знаешь, если ты и вправду уедешь, то лучше порви с ним сейчас. Поверь, так будет проще и лучше для вас обоих. У тебя хотя бы будет время, чтобы свыкнуться с действительностью. Иначе, это до добра не доведет.

— Я хотела отсрочить этот момент, — признаюсь.

Мы сели на лавочку и несколько минут молчали. Роберт был поражен всем тем, что у меня сейчас происходит в жизни.

— Мелинда, поверь, тянуть не имеет смысла. Как видишь, жизнь не всегда бывает легкой. Ты должна понять, что лучше сделать это сейчас.

— Но я так сильно боюсь, — к горлу подступил ком.

Роберт крепко меня обнял.

— Иначе твой отец сломает ему жизнь, — друг поцеловал меня в макушку.

— Я это понимаю, но мне так страшно, — всхлипываю.

— Ты сильная, слышишь меня?

Я вытерла рукавом куртки слезы.

— У тебя всё еще будет хорошо. Пусть Адриан останется для тебя хорошим опытом. Поверь, у многих первая любовь несчастливая. Ты выучишься, достигнешь своих целей. Всё у тебя будет. Адриану тоже нужна семья, понимаешь?

— Да, но… Почему всё так несправедливо?

— Не знаю. Никто этого не знает, — Роб пожал плечами.

— Ладно, мне пора домой. Нужно еще столько всего обдумать.

Сегодня мои родители были на работе и это оказался подходящий момент, чтобы всё закончить. До Рождества и так оставалось немного времени, лучше сжечь все мосты сейчас.

Пусть я буду слабачкой, но так больше не могло продолжаться. Прямо после школы я направилась к Адриану. Весь свой страх и боль я попыталась скрыть за массивным замком где-то в самой глубине души.

По дороге, я мысленно убеждала себя, что так будет правильней. Наши отношения я приносила в жертву общему благу. И пусть это лишь самообман, но я всё равно пыталась верить в правильность своего поступка. Мы и так находились на волоске, ведь Ребекка наблюдает за мной и ждет того момента, когда я оступлюсь, а она станет праздновать свою победу. Тогда Адриану уж точно не избежать ответственности.

Я позвонила в дверь и она тут же распахнулась. Адриан стоял в одном полотенце, а по его крепкой груди скользили капельки воды. Пронзительные голубые глаза были слишком красивыми, это даже причиняло мне боль.

— Привет, — Адриан улыбнулся и обнял меня.

Собрав всю свою волю в кулак, я отстранилась от него.

— Что-то стряслось? — он с опасением посмотрел на меня.

Я закрыла дверь, но не спешила проходить в гостиную.

— Да.

— Давай присядем, поговорим. Я могу заварить тебе чай.

— Нет, я буду говорить здесь и сейчас.

— Хорошо, я тебя слушаю, — Адриан скрестил руки и внимательно посмотрел на меня, прислонив одно плечо к стене.

— Я всё решила для нас. Мне больше не хочется продолжать отношения с тобой. Я устала от этого всего. Устала всем лгать, устала прятаться, устала от того, что в моей семье разлад. Уже давно пора понять, что мы друг другу не подходим.

— Мелинда, что ты такое говоришь? — Адриан нахмурился. — Мы слишком многое прошли вместе, чтобы вот так просто отступать.

— Ничего не было, — раздраженно проговорила я. — Это простая влюбленность, я не хочу из-за этого рушить свою жизнь.

— Это отец тебя вынудил сказать все эти вещи?

— Нет, никто ни к чему меня не принуждал, — на выдохе проговорила я. — Ты мне просто больше не нужен.

— Не верю, — Адриан сделал шаг ко мне, а я от него.

— Мне это не интересно, — я сделала еще один шаг назад. — Я просто посчитала нужным объявить тебе свои мысли и желания.

— Мелинда, — Адриан нагнулся ко мне, и теперь я ощущала его горячее дыхание на своей коже. — Я слишком хорошо тебя знаю, ты не умеешь мне лгать.

— Мне плевать, — я оттолкнула его от себя. — Я не хочу быть с тобой. Как ты этого не понимаешь?!

— Я этого и не пойму, ведь знаю твое отношение ко мне. Ты не могла меня разлюбить, — Адриан отрицательно покачал головой.

— С чего ты это взял?

— Ведь, я всё еще люблю тебя, — он растерянно смотрел на меня.

Я понимала, что начинаю сдавать позиции и это добром не кончится. Из-за этого, я перешла к самым крайним мерам.

— Я не хочу быть с инвалидом! Не хочу нянчиться с тобой! Не хочу, чтобы мои дети стали такими же! Ты был прав, это слишком тяжелая ноша для меня, и, похоже, я с ней не справилась.

Адриан застыл на месте. Он неотрывно смотрел на меня, от чего по моей коже прошелся неприятный мороз.

— Что же, — тихо проговорил Адриан.

— Мне пора, я ничего не хочу слышать. Не звони мне и не компрометируй себя.

Я открыла дверь и вышла на улицу. Нужно уходить от сюда! Срочно! Утирая слезы рукой, я бежала вдоль тротуара, боясь, что Адриан вот-вот меня попытается вернуть. Тогда я сдамся окончательно. Но никто за мной не побежал, и это к лучшему.

— Предлагаю выпить за нашу новую жизнь в новом доме и городе! — папа поднял свой бокал с шампанским.

Мы праздновали Рождество в окружении многочисленных коробок и чемоданов. Уже завтра нас здесь не будет, и в этот дом вселятся другие люди.

Я сидела за праздничным столом и без всякого интереса ковыряла вилкой в картофельном пюре. Мне настолько было всё равно на то, что происходит вокруг, что я предпочитала ничего не делать. Пусть отец радуется своей очередной победе. Хоть я понимала, что не имею права винить его, но обида не покидала меня.