Эвакуация назначена на сегодняшнюю ночь.

Ровно в полночь им необходимо быть в нескольких километрах от берега вблизи от границы с Гвинеей, где, совершенно случайно и совершенно незаметно, минуя морскую блокаду, проскочит маршрутка в виде подводной лодки и возьмет на борт выживших. Вот только опоздавших ждать не будет – окошко для совершенно случайной слепоты откроется совсем ненадолго.

Учитывая скорость баркаса, плюс запас на заблудиться, поломаться или еще какой случай, выезжать из Фритауна им нужно не позже шести часов вечера. Плыть всего шестьдесят километров, но старый баркас не скутер, на всех парусах не помчит.

А это значит, что на все про все у нас четыре часа с момента встречи с «глобалами» и до отправления баркаса. От ЖД до стадиона по прямой пять километров с учетом кривых улиц, объездов, пусть будет пятнадцать. Много мест, где особо не разгонишься, так что пусть будет тридцать минут в пути. Если с «Глобал корп» не затянем, то времени вагон и маленькая тележка. Но бесят все эти «если», не хватает контроля для уверенности.

***

        Национальный стадион Фритауна. 2 апреля 13:55      

– Что ж так жарко‑то, блин? – в рации в очередной раз прозвучал голос Сани, – Долго там еще? А то начинаю думать, что часы остановились.

– Пять минут еще, – я посмотрел на часы, – Валька, что на дороге?

– Чисто, – послышалось через несколько секунд, – Откати пожарку на метр, а то чуть обзор закрывает.

Я сидел на газоне в тенечке от кормы грузовика. Залез в кабину, чуть не задохнувшись от духоты, словно в бане на самую верхнюю полку забрался. Завелся и сдал назад. Убедился, что теперь все хорошо и вернулся в тенек, осматривая позиции нашего половина поля.

Елочкой из двух веток в сторону ворот смотрят «пиранья» и пожарка – этакая паркетная раскладка движущихся укреплений на острие атаки. Вадик на броневике, я на пожарной фуре, к который мы, кстати, сделали удобное крепление для мотоцикла.

В роли защиты, спрятанные под трибунами мобильные огневые точки в виде Сани и Лехи. А вместо рефери Валькирия на вышке с прожекторами.

А еще за нас мины с дистанционным управлением. Как спрятанные под газоном, так и заложенные на каждом выезде. Не так много, как хотелось бы, но в Лехиной нычке просто больше не нашлось.

– Мофет я афтополиф фклюфу фейфас? А то у меня яйфа факипают уфе.

– Потерпи, Фалтай‑Болтай, скоро уже, – подразнил Леха.

– Обфофофеффя… Тьфу. Да пофли фы, дебилы.

– Парни, соберитесь, – я попытался почесать потную поясницу под бронежилетом, – Сам будто в стальном ящике сижу.

– Ну, извини, принцесса, другого платья у нас нема, – заржал Леха, – Или ты хотел, чтобы в броник шестого класса защиты с фартуком и наплечниками еще и кондей встроили?

– Время, – перебил нас Саня.

Я посмотрел на часы. Почти четырнадцать ноль‑ноль. Секундной стрелке осталось пол‑оборота, но ощущение, что она стоит на месте. Очень медленно, вязко, будто даже стрелка осоловела от жары и с трудом переваливается на шажочек вперед. Щелк – одно деление, щееееелк – второе, щееееееееелк…фу, устала… – третья. Да, давай быстрее уже!

Солнце шпарит так, аж воздух звенит. Мошкара тучками над газоном вьется и липнет к потной коже. Хоть бы крылышками сильнее махали, раз ветер нулевой.

Отмахиваясь от мошкары, дошел до грузового отсека, чуть не обжегся о раскалившийся металл, и достал бутылку с водой. Кипяток, блин. Можно кофе заваривать. Может, зря я на самый солнцепек встречу назначил? Уже четырнадцать ноль пять, а гостей все нет.

– Ку! Они разве не должны быть пунктуальными? – спросил Леха, – Космос, воду всю не пей, тоже хочется.

– Валька, как там сверху?

– Без изменений. Вижу дым где‑то вдалеке, но, скорее всего, это не по нашу душу.

– Ладно, еще пять минут ждем и будем звонить.

Я нехотя выбрался из тенечка и побежал к ближайшей трибуне. Ради дополнительной палочки в сигнале, чуть не сдох, пока за тридцатый ряд доковылял. Хоть броник снимай, а потом и штаны, и ботинки, но с другой стороны, если в замесе спасет от прямого попадания «калаша» или «эмки», то можно и попотеть.

Набрал Дугласа, включил громкую связь и стал слушать длинные гудки, держа телефон перед собой. Пробовал к уху приложить, так экран сразу потом затек.

Трубку не взяли, зато вежливый механический голос предложил оставить сообщение после длинного гудка. Нафиг, перезваниваем снова. И еще раз. И еще.

Я отправил смску Дугласу, мол что за дела, стоим тут, паримся и ждем. А потом набрал Астрид, но история с неабонентом повторилась.

– Ну что там?

– Ммм, а она похоже не пришла… – я вспомнил старый анекдот, но вот только веселья я как‑то не чувствовал.

Озабоченность – да, тревогу – тоже и уже с горкой насыпали, страх за сестру – пробежал вдоль позвоночника, даже жару смог отогнать. А еще идиотизм – так готовились, планы строили, засады мастерили – а она, блять, не пришла.

– Похоже, что‑то случилось, – я стал быстро спускаться, торопясь, но стараясь не кувыркнуться, – Надо ехать к ним.

– А, может, они и не собирались приезжать? – спросил Саня, – Леха, ты с ЖД на связи, а то как бы чего плохого не вышло.

– Уже проверил, сам чуть не обосрался, когда такая же мысля пришла, – Леха хохотнул, – Космос, может это правда ловушка?

– Не знаю, но обмен‑то никто не отменял, пусть хоть наших отдадут.

Я стянул с себя тяжелый бронежилет, облил голову, пусть теплой, но освежающей водой. Отковырял «хонду» и спустил ее на газон. Подумал немного, чувствуя себя совсем уж голым посередине пустого стадиона, и вытащил из ящика свой старый бронежилет PRESS. Сел на мотоцикл, отмечая, что Саня с Лехой уже снялись с позиций и бегут к машинам, и газанул в сторону выезда.

– Я на разведку, – сказал я в рацию, выезжая со стадиона, – Догоняйте.

– Уфе, Фалькирию только подберем.

– Космос, стой, – вклинился Леха, – Это…я не поеду. Не рискну сейчас свой студотряд бросить, да и время поджимает.

– Понял, – я поддал газу, выруливая от вывалившегося на дорогу заспанного шаркуна, – Подождете хоть?

– Конечно. Максимальный срок отплытия ты знаешь, будем ждать сколько сможем.

– Не дрефь, Кофмоф и беф этого фуфела спрафимфя.

Я и не дрейфил. Сестру бы спасти, а остальное неважно. Сдамся просто в обмен на заложников побыстрее, чтобы они уехать успели. И Леху я понимаю, не его это разборка и уж точно не студентов. Они мне самому живыми нужны, без них не заберет нас отсюда никто.

Так, ладно – я прикинул маршрут и выехал на Савадж‑стрит, но практически сразу свернул во дворы. И раскидывая мусорные баки и ломая хлипкие заборчики, ломанулся по Риверсайд Драйв на Хилл Кот Роад.

Проехал по школьной спортивной площадке, собрав хвост из маленьких шустрых зомби в красной школьной форме – девочки в костюмах, похожие на стюардесс после падения самолета, а парни в грязных белых рубашках, черных бриджах и огромными алыми галстуками, делавших их похожими на монстров с длинными окровавленными языками.

Связываться не стал, да и не хотел, если честно – зомби не зомби, а все равно школьники. Проехал насквозь какую‑то летнюю раздевалку возле стадиона, завалив за собой проход шкафчиками и, не жалея газон, сминая кусты и какие‑то посадки выскочил на дорогу. Проехал мимо нескольких магазинов по виляющей дороге и сразу после моста опять соскочил в узкий двор. Сбавил скорость, расстреливая встречных шаркунов и как на велосипеде по лужам, инстинктивно задирая ноги, пер прямо по хрустевшим телам.