Я мысленно простился с Каланчой, гоня от себя мысли о Д’артаньяне с мушкетерами и их погоней за подвеской. Атос задерживал всех у камер, Арамис слег здесь…ну на фиг такие ассоциации! Я зарычал в ответ на скалящегося поломанными зубами шаркуна и пристрелил его. Не надо мушкетеров, космофлот спешит на помощь. Время!

На следующем этаже стрелок уже не было. Зато были спины и бока мертвяков, ломившихся в какую‑то дверь. До меня метров сорок, по обе стороны коридора распашные двери, в простенках стенды с информацией, даже разбитый стеклянный шкаф с грамотами и хрустальными статуэтками. Кажется, я добрался до центрального холла главного корпуса.

За ближайшей ко мне дверью – буфет, из которого идет дым и тянет запахом горелого. Я быстро проверил, нет ли там опасности. На полу тела, как еще час назад живых, так давно уже мертвых, перевернуто несколько столов, разбросаны стулья, а дымом тянет с кухни – что‑то там знатно пригорело.

Я присел в дверном проеме и открыл огонь по толпе. Первый магазин отстрелял без промаха – висок, затылок, висок. Второй уже два из трех – меня заметили, толпа колыхнулась, зомби то тянулись ко мне, то тормозили, озираясь на дверь. Кто‑то там вопил.

Но не от боли и страха, а так озорно, матерно, звонким знакомым голосом, по всем правилам русского языка и с богатым журналистским словарным запасом.

Обрадоваться, что сестра жива, я не успел.

Часть толпы все‑таки хлынула в мою сторону, и хрен бы с ними, пока доковыляют, я больше половины положить смогу. Но с лестницы пошло подкрепление. Выскочил прыгун, за ним еще один, а дальше, толкая друг друга, повалили шаркуны.

– Космос, тебя отпустило? – раздалось в правом ухе, левое пока так и не заработало, – Мы подъехали к центральному входу. Ток, не пристрели нас, а то «глобалов» всех разогнал уже.

– В смысле? – я скорее крякнул, а не ответил, опрокидывая в этот момент стол.

Подцепил его плечом под ножку и как большим щитом, начал теснить шаркунов, выталкивая их из кафе.

– Глобалы бегут, говорю, – не унимался Саня, – разбегаются, как тараканы, из всех выездов фигачат, считай в пробку встали. Ты где? Нашел наших?

– Нааашееел… – я напрягся, подтолкнул стол на зомби и бросился назад, сразу хватая стул, чтобы с разворота обрушить его на зубастую морду.

Все.

«Сиг» вместе с пистолетом пустые валялись на полу. В рюкзаке лежал запасной, и к нему еще пара магазинов, но глядя на непрекращающийся поток зомби, становилось понятно, что такой мизерный запас ничего не даст. Еще чуть‑чуть и надо доставать томагавк и идти врукопашную. Хотя я итак уже в ней – в ход шло все, что попадалось под руку.

Столы целиком и отдельно ножки, а стулом при небольшом везении, можно было одним ударом упокоить сразу двоих. Просто протолкнув его в толпу. Стальные подносы гнулись от ударов и максимум дезориентировали зомби, пока я отступал к двери на кухню.

Ну, хоть от сестры оттягиваю опасность, может, им удастся выскочить.

Перевернув за собой еще несколько столов, я добежал до двери в кухню. Дурацкой, специально под официантов с занятыми руками, двери без замка. Но зато холодильник со льдом оказался рядом. Я подтащил его к двери, задвинул так, чтобы край упирался в ножку стального стола, идущего вдоль стены. Пока зомби не допрут, что дверь можно открыть и на себя, у меня есть минутка на передышку. Где стоял, так и опустился на пол.

Типовая кухня при ресторане, в углу холодильники, в центре длинные островки для готовки, так чтобы и зона для нарезки и смешивания и духовки с конфорками рядом. На одной до сих пор горит огонь и дымится почерневшая сковородка. К потолку на какой‑то хитрой конструкции висят кастрюли и сковородки. Спереди вроде чисто, а сзади уже стучатся.

– Саня, прием!

– Земля на связи. Ты где, мать твою?

– В столовке на первом этаже, – я прикинул, где это место относительно центрального входа, – Это главный корпус, тот, что выше. Наши тоже тут, но мы не вместе.

– Здание вижу, есть прострел коридора, но подъехать не могу. Нахера они тут все перекопали?

– Выбегайте, мы прикроем.

– А что по округе? – я даже развеселился немного, от того, как у Сани все просто.

– Зомби. Много, но будто спадает. Глобалов не вижу, но с десяток фур уже слиняли, сверкая покрышками.

– Ладно, буду думать. Не отключайся…

Я заметил чьи‑то ноги лежащие на полу за плитой, а потом и большой живот с чем‑то заляпанным фартуком. Показалось, что нога дернулась, и живот колыхнулся, но не так, будто человек лежит и дышит, а так, будто внутри что‑то переместилось. Рядом с телом повара блеснуло что‑то металлическое.

Осторожно косясь на тело, я подкрался ближе и подобрал с пола увесистый тесак для рубки мяса. Широченное большое лезвие, типовая ручка, отличная сталь – такими еще китайские бандиты в кино рубятся. С другой стороны тела нашелся еще один такой же, только уже с парой зарубинок на лезвии. Насколько помню, это специальные ножи, чтобы кости рубить.

– То, что доктор прописал, – я вернул томагавк в чехол, а новым тесаком на всякий случай тестово припечатал повара в лоб, – Извини, мужик, но ты бы не хотел стать тем, во что ты скоро превратишься.

Дверь еще держалась, скрипела, пружинила, но не чувствовалось, что в нее долбят, скорее скребутся, намекая, что их нужно впустить. А вот закрытое сейчас створками окно выдачи заказов, почти треснуло. Еще пара ударов и можно кричать «свободная касса».

Я еще раз огляделся, ища запасной выход, окно или очень нужный сейчас огромный короб вентиляции. Но нашел только две стальных двери в холодильник, а что‑то мне подсказывало, что выхода оттуда уже не будет. Значит, принимаем бой.

Я показушно, убеждая себя в том, что со стороны выгляжу не иначе как Джейсон Стэтхэм, хрустнул шеей и расставил ноги, держа в каждой руке по тесаку.

И понеслось!

Шаркуны пробили перегородку в широком окне выдачи блюд и пытались перелезть через стойку. Карабкались и заваливались на нее, подставляя мне плешивые затылки.

Я не слышал никакой торжественной музыки в голове. Таким крутым, как я и Стэтхэм, она просто не нужна. Хотя что‑то тихонько зудело в самой дальней части затылка. А еще казалось, что я играю на пианино – смещаюсь, то влево, то вправо и нажимаю на клавиши, взмахами тесака. Черная, белая, черная, опять черная – ножу для рубки мяса было вообще пофиг, будто не кровавые ошметки летят во все стороны, а переспелые помидоры текут.

Зомби не заканчивались, медленно, но верно перли, проталкивая приконченных вперед или наступая на тех, кто падал с той стороны. Игра на пианино стала напоминать аттракцион с хомячками, которые высовываются из норок, а тебе нужно бить их молотком. Милейшая забава, мы с сестрой как‑то рубились в торговом центре, вот только скорость там все время нарастает. И шаркуны, похоже, прекрасно знали правила.

Я начал отступать. Продолжал рубить, укорачивая тянущиеся ко мне руки, стараясь как можно больше зомби оттянуть в сторону подальше от двери. И когда понял, что за спиной уже скоро будет тупик, бросился вдоль столов, перемахнул через пустую плиту и побежал к двери, подпертой маленьким холодильником. Ничего не трогая, прыгнул, проскользив по крышке, распахнул дверь и вывалился в зал.

И пока оставшиеся зомби разворачивались, обегая свои же преграды, ломанулся в коридор. Услышал пулеметную очередь и сориентировался, куда надо будет потом бежать. Посмотрел на шаркунов, все еще атакующих нужную мне дверь, и, пока меня не отпустил адреналиновый приход, стряхнул кровь с тесаков и пошел вперед.

Хотел бы потом рассказать парням, как превратился в берсерка. С какой смертоносной точностью и скоростью я скользил по коридору, убивая ходячих мертвецов. Рубил черепа, отбрасывал или подсекал трупы, давил ботинками упавших. Вертелся, как пропеллер, успевая и контролировать тылы, и расчищать дорогу вперед.